Реальный уровень сборной России после чемпионата мира понимаешь после вопросов от немецких журналистов. Теперь их всё интересует: то корреспондент Sky во время открытой тренировки начнёт расспрашивать о Романе Нойштедтере, то ведущий местного Первого канала назовёт в прямом включении фамилию Константина Рауша, то газетчики попросят дать информацию на полосный материал о Станиславе Черчесове.
И ладно бы их интересовали только личности, говорящие по-немецки и игравшие в Бундеслиге. Но нет: они первыми задают вопрос о привлечении в состав Ари, знают количество новичков и на полном серьёзе просят Черчесова сравнить, кому сейчас по-футбольному тяжелее, Германии или России? Будто сейчас это равные величины.
Когда приезжаешь со сборной в другие страны, возникает ощущение, как незаметно, но высоко мы вдруг забрались. Нас уважают – и это повод нынешней командой гордиться.
Заметны изменения и в поведении самого Черчесова. Нет, он всё так же ещё радушен в общении без камер – это прежнее состояние. Например, заехав на базу в Лейпциге и увидев мою лысину, он сразу запустил: «Под меня постригся»?
А после, показав на свои усы, по-простому добавил: «Сейчас в тренде другое. Следи за модой». Кстати, вопрос про Урганта и «усы надежды» тоже задали немцы – это было уже совсем глубокое погружение в тему.
Но вернёмся к Черчесову. Он стал увереннее на публике: не взрывается, не грубит, а искусно отвечает даже на неприятные вопросы. Особенно красиво тренер сборной обошёлся с Павлюченко.
— Роман – легенда нашего футбола, один из лучших форвардов в истории нашего футбола, — узнали мы. – Сейчас, из-за вызова Ари, он отказывается смотреть матчи сборной. Что с этим делать?
— Прокомментирую совершенно спокойно, — кивнул Черчесов. — Мы с Романом живём в одном доме, поэтому по прилёту я с ним встречусь за рюмкой… чая. Мы спокойно всё обговорим, объясню своё решение. Надеюсь, он от нас не отвернётся. Рома, вы правильно сказали, один из наших больших футболистов, которые не просто долго играли за сборную, а ещё и добивались результата. Возможно, это было чуть эмоциональное высказывание, но ещё раз повторяю: в пяти метрах друг от друга живём, поэтому этот вопрос мы закроем.
Такой же чёткий ответ получил и немецкий журналист, спросивший про критику из-за вызова Ари.
— Мы знаем, что в России этим решением недовольны.
— А как я могу к относиться к этому? Мы ведь никого не просили делать паспорт. Это решение Ари, Марио Фернандеса, Рауша, который сидит рядом. Вот Ари девять лет выступает в России. И если вы говорите, что он бразилец, то для меня – россиянин. Поэтому я его вызвал в сборную. Мы уже видим его игровые качества, сейчас познакомимся с ним как с личностью, всё изучим. А критика? Она всегда будет, её нужно принимать и работать.
Не смутил Черчесова и тот самый вопрос об усах.
— Усы помогли вам на чемпионате мира, учитывая, что ведущий Ургант сделал акцию на всю Россию? – интересовался немец.
— Какую? – щурился Черчесов.
— «Усы надежды», — помогли мы.
— А-а. Если бы усы помогали на чемпионате мира, я бы их больше отрастил, лишь бы стать чемпионами, — Черчесов с улыбкой развёл руками, как рыбак. – Но так как усы не помогают, пришлось делать другое. Мы сыграли эмоциональный чемпионат мира, это нас радует. Потому что чемпионат мира без команды-хозяйки, которая даёт результат, надежду – и эмоции – он был бы скучным. Понятно, что нас стали больше узнавать, больше спрашивать, больше с нами делать фотографии. Но мы для этого и играли, чтобы чуть-чуть приподнять наш российский футбол.
С особой теплотой вспоминал Черчесов и об игре в Бундеслиге. Ему напомнили, что первый матч за «Динамо» (Дрезден) он провёл здесь, в Лейпциге.
— Да, первый матч в Бундеслиге. Три раза ударили, три раза забили. 3:3 сыграли. У нас была не такая уж мощная команда, зато выкладывались всегда на 120 процентов. По сравнению с российской лигой это были жернова, где ты должен был всегда действовать на максимально скорости. И нагрузка на вратаря была особенной. Приехав, я заметил традицию, что перед каждой игрой меня хлопали как хоккейного вратаря. А потом понял почему – не так-то просто в этой лиге на любой позиции. Кстати, недавно приезжал в Дрезден. Был в доме, где жил, проехал мимо роддома, где рождался сын. Так что связи с Германией не теряю.
И тут прозвучала та самая просьба сравнить, кому тяжелее, Черчесову или Лёву?
— У вас обоих сейчас молодые команды.
— У нас четыре футболиста завершили карьеру, это нужно принять, — серьёзно начал Черчесов, не удержавшись от доброй иронии. — Но если вы имели в виду Набабкина, которому 32 года и Ари, кому 33, то да, у нас да, теперь команда молодых. Хотя шутки в сторону. Ни у одного тренера всё хорошо не бывает. Мы все выбираем тех футболистов, которые лучше на сегодняшний день. А вот о Германии ничего не могу сказать – не знаю, что там на самом деле у Лёва.
— Вы хорошо знакомы. Хотите, чтобы он остался работать в сборной Германии после неудачи на ЧМ?
— Во-первых, Германия – топ-сборная. За такие игры нас критиковали перед ЧМ, но решение оправдало себя. С другой стороны, в таких командах, как Германия, играют топ-игроки. Чаще это хорошо, но иногда и плохо. Тот же Тони Кроос выигрывает титулы, он важнейший игрок для «Реала», выступает во всех матчах, но очень сложно на протяжении долгого времени черпать силы и сохранять энергию. Из-за этого устают даже большие футболисты и команды. Это тот самый случай. Скажу ещё раз: я под его руководством Лёва работал. И если вы в Германии можете найти тренера лучше Йоахима, то у вас действительно великая футбольная нация. Неудачи бывают, но, уверен, Лёв сделает выводы, и Германия опять будет той, которую мы видели на чемпионате мира в Бразилии.
— Есть контрольный матч с немцами – это имидж, — дополнил Черчесов. – А со Швецией – это матч за выход в высшую лигу.
— Да, это же всё-таки сборная, — вдруг нашёлся Константин Рауш. — Мы не должны выбирать, а отдаваться в каждом матче полностью.
И вопросы о натурализации и других фантомных проблемах тут же отпали. Есть уверенность, что даже с Германией и даже с экспериментальным составом эта сборная России будет биться так, что на время избавит российского футбольного болельщика от внутренних страданий.