Однажды вторая жена Луи ван Гала Труус имела неосторожность сказать в интервью, что играет в теннис лучше мужа. Когда это пересказали Луи, он моментально оспорил утверждение. «У неё лучше стиль, и она путает это с умением играть лучше. Техника у Труус, возможно, лучше, но вам придётся сталкиваться ещё и с физическими качествами, и с ментальными», — отрезал ван Гал. Естественно, в этом он считал себя сильнее.
Если бы тренера Луи ван Гала нужно было описать в двух предложениях, эта реплика была бы лучшей. Во-первых, конечно, потому что в манере Луи было всегда и во всём не соглашаться даже с самыми близкими людьми, не говоря уже о каких-то там коллегах или — что ещё хуже — журналистах. Как-то в начале 90-х «Аякс» под его руководством растоптал «Гоу Эхед Иглз» 6:0, и репортёр Берт Недерлоф шёл на флеш-интервью с явным облегчением — он был уверен, что тренер не начнёт ставить его на место, как это обычно делает. Однако первая же фраза ван Гала была такой: «Я не согласен, что они были слабым соперником». И дальше последовали несколько минут укатывания журналиста в асфальт аргументом «вы ничего не поняли из игры».
Много лет спустя Недерлоф вспоминал, что к концу флеш-интервью у него было уже явное ощущение, что «Аякс» проиграл — настолько напористо тренер стоял на своей точке зрения. Лучший спортивный тренер Нидерландов в XX веке по версии издания de Volkskrant Тон Бут (вы вряд ли слышали о нём, потому что это баскетбольный тренер), наблюдавший за работой ван Гала в АЗ, отмечал это качество как главное: «Он никогда не сомневается, он говорит об этом вслух. У него есть черта не смотреть за тем, что находится за пределами его фиксированных моделей, — он уже уверен, что знает всё». Знаменитый срыв ван Гала с рыком на журналиста «Это я такой умный или ты такой идиот?» — как раз из области этих фиксированных моделей. В мире, который Луи чётко очертил для себя, могли быть только эти две крайности.
Но помимо подавляющего желания во всём не соглашаться и при этом быть уверенным в собственной правоте, фраза об игре в теннис с женой говорит ещё кое о чём, уже гораздо более футбольном. Для ван Гала никогда не имело большого значения техническое и тактическое превосходство — его команды редко были самыми романтичными, но при этом чудовищно эффективными в плане результатов. Сам он говорил, что последнюю красивую игру провёл ещё против «Реала» в 95-м — тогда после победы «Аякса» со счётом 2:0 «Сантьяго Бернабеу» устроил голландцам овацию. Большинство важных побед ван Гал одерживал гораздо прагматичнее, выжимая из своих игроков менталитет до последней капли. «Качество — это исключение случайности», — так он определял для себя работу.
Да, он был тренером-деспотом. Да, подчинял себе игроков, чтобы те беспрекословно следовали его авторитету. Да, говорил всегда всё начистоту, не называя чёрное белым. Да, ни один футболист для ван Гала не мог быть выше команды. Когда в предпоследнюю неделю чемпионата мира — 2014 Робина ван Перси мучили боли от постоянных ушибов, Луи пришёл на установку на полуфинал против аргентинцев с плашкой, где имени форварда не было в стартовом составе. «Что вы творите?!» — заревел ван Перси на тренера. — «Я в форме!». Ван Гал спокойно ответил: «О, в форме, значит? Так иди и покажи мне это на тренировке». Речь при этом шла о лучшем бомбардире за всю историю «Оранье». Но ван Гала это вообще не волновало.
Другой важный пункт обязательного ментального облика игрока для ван Гала — концентрация. Он проверял игроков на прочность своим невыносимым характером, но заодно и просеивал их на предмет наличия этой концентрации. «Каждая тренировка должна быть испытанием», — говорил Луи, делая акцент на том, что в игре отвлекающих и раздражающих факторов будет гораздо больше. Сам ван Гал никогда не испытывал с этим проблем: «Я никогда не думал, что матч с участием моей команды смотрят миллионы человек. Я просто занимался своей профессией. Кроме того: давление, которое я оказываю на себя сам, гораздо сильнее давления на меня любого другого человека. Я невероятно фанатичен. Я сам хочу победить. Я 40 лет играю в карты с друзьями, которых знаю всё это время, но если проигрываю — очень злюсь». Известные допросы ван Гала при знакомстве с футболистом перед трансфером ставили целью проверить их на концентрацию. Если через полчаса вопросов про семью, детство и первых тренеров игрок ещё не плыл, Луи понимал, что этого парня стоит брать.
Парадоксальным образом ван Гал набирал в себе всё больше разочарования в людях параллельно тому, как своим перфекционизмом заражал их. Он не скрывал, что требовал от «Манчестер Юнайтед» полную неустойку из мести за некрасивое увольнение, он признавал, что испытывает проблемы с эгоистичностью современного общества. Человек, поработавший с культовыми клубами Нидерландов, Испании, Германии и Англии, а также со сборной родной страны, своим самым счастливым отрезком карьеры называет работу в Алкмаре со скромным АЗ. Потому что там были доверительные отношения, а единственное, что всегда по-настоящему ценил ван Гал, кроме женской любви, — это честность и порядочность.
«Все знали, что делать, были определённые нормы и ценности. Все могли друг на друга положиться. А ещё там все могли видеть, что качество игроков, уже дошедших до определённого уровня, не имеет большого значения. Что тренировка гораздо важнее. И — конечно, весь мир будет снова смеяться, но всё же я так думаю — что тренер важнее игроков. Поэтому с одним тренером у команды получается, а с другим — нет», — уверен ван Гал.
Конец его карьеры выглядит абсолютно естественно. Не в силу его возраста и тем более не в силу его устаревания относительно игры. Изменилась не игра, изменилось время. Если раньше методы Луи были спорными, но позволяли добиться от игроков и руководителей преданности и веры, то теперь масштаб личности тренера ставится под сомнение суперзвёздным статусом игроков, их эго. Игроков теперь нужно обхаживать, а не подвергать испытаниям, как делал он.
Ван Гал прекрасно это понимает: «Всё из-за воспитания. В прошлом детям уделялось слишком мало внимания. Теперь детям уделяется слишком много внимания». И человек, работавший у детей учителем физкультуры в эпоху, когда им уделялось мало внимания, знает, о чём говорит.