Владислав Радимов рассказал о расставании с Булановой, ЦСКА, «Зените» и «Спартаке»

Мы долго ждали Радимова в гости. Наконец дождались. По пути с Мальорки в Петербург Владислав заглянул в редакцию и за полтора часа буквально покорил нас искренностью и обаянием. «Чтобы вам и мне было интереснее, задавайте любые вопросы: на что смогу – отвечу», — сразу задал он тональность беседе. Мы думали: личной жизни уж точно касаться нежелательно, но Радимов опроверг и это предположение. И первым затронул тему расставания с Татьяной Булановой.

— Сразу расставим точки над i. Я развёлся с Татьяной и хочу сказать ей спасибо за две вещи. Первая – она родила мне сына. Вторая – мы вовремя разошлись, и я встретил девушку, с которой мне хорошо и комфортно. И с этим человеком я могу смеяться, ссориться, ругаться – одним словом, быть самим собой. Да, в моей жизни появилась новая любовь – и я опять по-настоящему счастлив.

— Можно про неё пару слов?
— Знаете, я понял одно: счастье любит тишину (улыбается). Пусть кто хочет, ходит на телевидение и рассказывает о себе – я не люблю такие передачи сам и не буду раскрывать свою новую жизнь.

— Брак с настолько публичной фигурой, как Буланова, был обречён на отсутствие тишины. Вас удручало, когда жена на всю страну рассказывала о ваших взаимоотношениях?
— Она артистка, это её работа. Я же говорю — не смотрю такие передачи. Вот бабушка у меня смотрит всё. Звонит тут: «Включай телевизор – про хоккеиста Зайцева рассказывают». Говорю: «Бабушка, я про себя не смотрел, а про Зайцева буду?!». Мне звонили с Первого канала: «Приходите, заплатим хорошие деньги». Смеха ради ответил: «За полмиллиона евро скажу всё, что хотите». Оправдываться мне не в чем, а лишний пиар кому-то устраивать – не хочу. Недавно прочитал, что Татьяна не позовёт меня на свою свадьбу: мол, это будет жестоко по отношению к Владу.

— Мы тоже прочитали, когда готовились к интервью.
— А кому вообще придёт в голову приглашать на такое мероприятие бывшего мужа? Вот зачем мне туда идти? Наверное, артистам нужна такая слава. Мне — нет. Мы с Таней расстались, впредь каждый живёт своей жизнью.

— Вы до последнего времени проживали в одной квартире с Татьяной. Тяжело было?
— У нас была достаточно большая квартира, чтобы практически не пересекаться. Я не мог моментально съехать, так как нужно было доделать ремонт в другом месте. Уходя, я оставил Татьяне квартиру в Москве, которую вместе покупали, и ещё одну, на которую сам заработал. Татьяна пообещала оформить её на ребёнка и, надеюсь, сдержит своё слово. Теперь, приезжая в Москву, останавливаюсь у дочки. Она работает в рекламной компании. Забавно, что её директор — ярый болельщик «Спартака». Я смеюсь: «Тебя ещё не выгнали?». А сына в прошлом году брал с собой на сборы в Финляндию, хотя уже тогда было решено, что мы с Таней больше не будем жить вместе. Отношения нормальные.

«У меня проблема – нравятся две девушки. Какую выбрать?»

— Два года назад, после того как в «Зените-2» вас поменяли на Давыдова, вы категорично заявили: «Тренировать больше не буду». Почему передумали?
— Там сложилась непонятная ситуация: мне никто ничего не объяснил. Я говорил на эмоциях. Когда в прошлом году летом предложили вернуться, не видел смысла отказываться. Я бы не стал заниматься тем, что мне не нравится. Получается или нет – лучше спрашивать у пацанов. Наверное, я что-то умел на футбольном поле, раз в сборной играл. И вот этим опытом, не только игровым, но и житейским, пытаюсь делиться с молодёжью.

— По версии Василия Уткина, вы специально возите ребят на сборы в Испанию, чтобы те почувствовали разницу между собой и местными ровесниками.
— Бюджет «Зенита-2» не настолько большой, чтобы всегда можно было выбирать сборы на свой вкус. Если получается – замечательно. Когда мы были в ФНЛ, играли с командами Сегунды. Такие матчи помогают пацанам проверить себя, переосмыслить какие-то вещи. По себе знаю, как это важно.

— Что вы имеете в виду?
— Объясню на своём примере. Я уезжал в Испанию в 1996 году третьим-четвёртым футболистом России. Молодой, подающий надежды. И сразу же вышел против «Барсы», с Луисом Энрике и Гвардиолой в составе. Когда мимо меня с мячом пронёсся Роналдо, который Зубастик, я, извините, офигел. Практически с такой же скоростью и пришло понимание, к чему надо стремиться. Никакие слова не заменят личного впечатления. Молодым ребятам тоже важно через это пройти. Вот сейчас я побывал на стажировке в «Мальорке». Подобные поездки дают массу полезной информации о подготовке и воспитании детей. Как ни странно, в этом смысле Испания с Россией испытывают схожие проблемы. Главная из них – отсутствие уличного футбола. Дети, приходя домой, берут в руки не мяч, а гаджет.

— А какие советы даёте молодым?
— Когда я вернулся, объявил парням: «Можете обращаться по любым вопросам». И вот сидим в тренерской, заходит пацан: «Николаич, можно поговорить?». «Конечно», — отвечаю. – «А можно наедине?». – «Давай». Он мялся-мялся, наконец выдал: «У меня проблема – нравятся две девушки. Какую выбрать?»

— Вау.
— Думаю: «Блин, я же тренер, должен что-то отвечать». Вот что бы вы спросили?

— Покажи фото.
— Правильно! Он достаёт айфон, показывает – две блондинки, симпатичные. «Что делать?». Говорю: «Переспи». — «Так я уже. Обе хорошие…» Я рукой махнул: «Слушай, я со своими бабами разобраться не могу – забирай телефон и чеши отсюда» (смеётся). Вот такой я педагог…

Видео можно посмотреть на «Чемпионате»

«Поднимал рюмку и сам себя жалел»

— Вы вспомнили про игровую карьеру: довольны ей? Есть ощущение: не реализовали себя и наполовину…
— Мне грех жаловаться – притом, что в 25-26 лет вообще хотел закончить с футболом.

— Это когда в «Левски» играли?
— Ещё до этого. Там много всего наслоилось. Я развёлся, потерял интерес к футболу. Два или три месяца просто не просыхал в Испании, выпивал. Хорошо, появились друзья, в том числе, кстати, Вася Уткин, которые меня из этого состояния вывели и заставили поехать сначала в «Левски», а потом в Самару. Они приезжали и реально меня контролировали, чтобы, не дай бог, не загулял. Помогли вернуться к жизни.

— Не жалко было губить талант?
— Поднимал рюмку и сам себя жалел (усмехается). Был уверен, что карьера закончилась. А видите, как всё повернулось – стал капитаном «Зенита», вернулся в сборную.

— Не боитесь подобными рассказами подорвать собственный авторитет в глазах пацанов?
— Антипример – тоже пример. Когда меня лишили прав за нетрезвую езду, я пришёл и сказал пацанам: «Не вздумайте никогда в жизни садиться за руль выпивши – никто не спасёт, не пощадят никого». Я и выпил-то тогда ерунду – два бокала вина.

— Так уж и два?
— Да-да! Если бы был никакой, так бы вам и сказал. Просто так совпало, лишили прав, и по делу лишили! Я законопослушно не садился за руль полтора года. Так и должно быть. Есть рамки, которые нельзя переходить. В жизни всякое может произойти, но не надо падать и превращать свою жизнь чёрт-те во что.

— Ребята могут над вами подшутить?
— А почему нет? Вот после последнего матча сезона поехали в бар немного посидеть, за мной заехала девушка. Пацаны сразу прикалываться начали: «Подкаблучник!». Что я могу сказать? Молодцы. У меня нормально с самоиронией.

— Духоподъёмные речи готовите или экспромтом в раздевалке выступаете?
— Когда со мной работал испанец, мы вывешивали в раздевалке мотивирующие фразы, перед каждым матчем новую. Теперь это делают сами ребята.

— Какого рода это цитаты?
— Например, слова Джордана: «Мне доверяли решающий бросок 35 раз. 18 раз я промахнулся, но потому и стал чемпионом, что бросаю». У меня хорошая подруга есть, гандболистка Аня Вяхирева. В полуфинале чемпионата мира из 30 мячей 12 забросила сама и около шести раз ассистировала партнёрам. А решающий бросок – не попала. Наши в один мяч уступили голландкам – она в слёзы. Говорю ей: «Ань, да ты понимаешь, какой нужно иметь характер, чтобы на чемпионате мира решиться на решающий бросок?! Да, не забила, но именно поэтому ты – чемпионка, что не боишься брать ответственность на себя. Поэтому вы и выиграли Олимпиаду три года назад». С таких людей советую брать пример ребятам.

— Тяжело мотивировать себя и подопечных, понимая, что до вершины клубной вертикали доберётся один-два человека?
— В любом случае ты должен им помочь и научить всему, что умеешь сам. Правильно я их учу или неправильно – вопрос дискуссионный. Опять же, есть пример того же Чистякова. Человек был в «Зените-2», потом поехал в Армению, ещё куда-то, на каждом этапе ему кто-то помог, и круг замкнулся: сегодня парень замечательно играет в «Ростове» и, если верить газетам, привлёк внимание «Зенита». Рано или поздно большинству футболистов приходится уезжать из дома, чтобы сделать шаг вперёд в развитии. Я сам в 16 лет махнул в Москву с одним спортивным костюмом. Жили с Хохловым в комнатёнке, где не то что горячей – холодной воды иногда не было. И ничего, до сих пор с ностальгией вспоминаем то время.

— Хохлов тяжело перенёс отставку из «Динамо»?
— Неприятная, конечно, история. Сказать, что он плохой тренер, невозможно. Бывает такое, что результата не вышло. Я сейчас летел из Испании, читал интервью с Петрушиным.

— О, это ваш «любимый» тренер!
— Точно (усмехается). Так вот, этот персонаж разглагольствует: «Мне сказали, что у Хохлова были плохие отношения с игроками». Блин, ну кто ты такой, откуда знаешь, что там происходит у Хохлова в раздевалке?! Про Петрушина есть отдельная история, очень смешная.

— Давайте.
— Петрушин принял «Динамо» после Ярцева, и мы сразу начали играть персонально. Каждый против каждого. Перед игрой Петрушин даёт установку: «Делаем ставку на быстрый гол». Бум – первые 10 минут 0:1, так и закончили. Второй матч – опять: «Делаем ставку на быстрый гол». Опять 0:1. Перед третьей игрой думаю: может, хоть теперь что-то новенькое скажет? Куда там! «Хорошо бы сегодня забить быстрый гол». Тут Терёхин не выдержал: «Слушайте, давайте два сразу воткнём и разойдёмся!». Я не сдержался, расхохотался. Петрушин рассердился: «Радимов, прекрати смеяться». А я не могу остановиться.

«Ещё раз моей жене нахамишь – поедешь в Хабаровск ломом лёд колоть»

— Вы в 16 лет уехали из Питера в Москву, в ЦСКА. Как вас мама отпустила?
— «Зенит» в первой лиге играл, и ещё не сошло поколение постарше – Боков, Дмитриев, Зазулин. Меня, воспитанника «Смены», туда просто не звали. А поскольку нам уже нужно было куда-то двигаться, создали команду «Смена-Сатурн». Я сыграл один матч и поехал в юношескую сборную. Там подходит Костылев, который, уже было известно, должен был принимать ЦСКА после Садырина: «Хотим тебя пригласить». Я вернулся: «Мама, меня зовут в ЦСКА». Она предложила съездить, посмотреть. Я приехал в Москву в день финала Кубка 1992 года, в котором «Спартак» 2:0 «армейцев» обыграл, Вова Бесчастных два забил. Нас прямо с поезда повезли в Архангельское, на базу.

— Что дальше?
— Захожу в кабинет – сидит Садырин. Представляете, какое это было потрясение для мальчишки 16 лет?! Пал Фёдорыч сразу перешёл к делу: «Значит так, Радимов, Татарчук уехал, хочу, чтобы ты перешёл в ЦСКА. Будешь и в дубле, и в основе играть. Мы в тебя верим». Когда тебе человек чуть ли не с нимбом над головой говорит, что ты ему нужен, какой может быть ответ? Когда маме пересказал разговор, она, естественно, в слёзы: «Куда же ты в 16 лет?». Но собрался и поехал.

— О зарплате даже не заикались?
— Какая зарплата? Нас и кормили-то не каждый день – в зависимости от результата. Хохлу родня рыбу присылала, мне – колбасу. Так и выживали. В первую команду хотя бы ради того стоило попасть, чтобы пожрать нормально (смеётся). На базе в Архангельском реально хорошо кормили.

— С нетерпением ждём баек из бурной юности.
— В общежитии на «Песчанке» — мы его «пансиком» называли» — дежурной работала жена нашего тренера Бориса Копейкина. Я об этом позже узнал. Прихожу как-то с девушкой после 23:00. Тётенька проход загородила: «Не пущу!». Я разобиделся, хамовато ответил, не подозревая, с кем разговариваю.

— Продолжение было?
— Само собой. Когда нескольких человек забрали в молодёжную сборную, нас из дубля подтянули в первую команду, на товарищеский матч в Ногинске. Мячей шесть мы набросали, я два забил, два отдал. Сидим с Хохлом сзади в автобусе, помощник главного подходит: «Радимов, тебя Борис Аркадьевич вызывает». Дима смеётся: «Ну всё, пробил твой звёздный час». Я гордый иду, сажусь на переднее сиденье, а Копейкин и говорит: «Молодец, хорошо сыграл. Но ещё раз моей жене нахамишь – поедешь в Хабаровск ломом лёд колоть. Пшёл вон отсюда».

— Поворот.
— Туда я шёл – грудь колесом, обратно – втянув голову в плечи. Хохол спрашивает: «Всё, в первой команде?». — «Ага, в хабаровском СКА». Но вообще Аркадьич по-человечески ко мне относился. Я по гроб жизни буду признателен ему за то, что поверил в меня, поставил 18-летнего в состав. Я сразу «КАМАЗу» забил и с тех пор место в составе не отдавал.

Видео можно посмотреть на «Чемпионате»

«Красавица, может, у нас на часок задержишься?»

— Жизнь на базе изобиловала весёлыми историями?
— Само собой. Вот хохма, например. Хоккеисты занимали в Архангельском третий этаж, футболисты – второй. При Тихонове их просто не выпускали с базы. По 300 дней в году там сидели, бедняги. Так что они придумали? Изготовили трап, как на корабле, чтобы девушек втихаря поднимать.

— Так, интересно.
— Сидим раз с Хохлом в номере – смотрим, девчонка карабкается по этому трапу. Димка ей: «Красавица, ты куда?». Она: «На третий этаж». Я подмигиваю: «Так, может, на часок на втором задержишься – потом дальше поползёшь?».

— Первая машина у вас рано появилась?
— В 18 лет дали «шестёрку». Поскольку у меня была питерская прописка, нужно было ехать домой, ставить машину на учёт. Но не успел.

— Что так?
— Брат нашего вратаря Андрея Новосадова с товарищами установили на мою машинку магнитолу, колонки. Фары подняли, подкрылки сделали – самая модная тачка была. Раз поехали с хоккеистами в палатку что-то купить. Они вышли, я остался сидеть в машине. Смотрю, толпа, человек шесть. Что-то не поделили. Пока я собирался выйти, наши хоккеисты вдвоём эту бригаду и разбросали.

— Чувствуем, это ещё не конец истории.
— Увы. Вечером вышли с товарищем и двумя девчонками на лодочную станцию, включили музыку. Смотрим, человек 20 с цепями идут, ищут обидчиков. Опознали мою машину – навороченную «шестёрку» без номеров трудно было не запомнить – и цепями раскурочили. Стёкла побили, магнитофон выдрали. Пришлось потом реставрировать.

— Военно-транспортными бортами в ЦСКА полетали?
— Мой первый выезд был в Находку в 16 лет – в 1992 году, в первом чемпионате России. Многие легенды ЦСКА предусмотрительно наполучали жёлтых и красных карточек, кто-то придумал себе травму. Взамен «ветеранчиков» набрали молодых.

— И как сыграли?
— При счёте 2:3 за 15 минут до конца Костылев выпустил меня на поле: «Сейчас усилишь, спасём игру». Закончили 2:5. Я успел два раза с центра поля развести. А на грузовых самолётах в Берлин летали, где ЦСКА принимал соперников в Лиге чемпионов. Нас, молодых туда тоже брали. Как парашютисты друг напротив друга на лавках сидели, в малиновых пиджаках и чёрных брюках. Чьи-то жёны ещё были, в мини-юбках (улыбается).

— Все говорят, что главным балагуром того ЦСКА был Гришин.
— Гриня смешил, да. Помню, была тяжёлая тренировка, много бегали. Он пришёл после нее и зелёнкой написал у себя на бёдрах два слова: «Они устали».

— Шикарно. А с Садыриным ещё пересечения были?
— Он меня почти не тренировал. Но одна история вспоминается. У меня в дубле порвались бутсы. А у администратора ЦСКА Виктора Ивановича Кардивара что-либо выпросить было невозможно. С экипировкой дело обстояло туго. А тут Садырин с Костылевым на «Песчанку» явились, молодняк посмотреть. Я набрался наглости, говорю: «Пал Фёдорыч, посмотрите на мои бутсы – как в таких играть? А новые не выдают». Садырин пообещал: «Забьёшь два – я тебе лично принесу бутсы».

— Забили?
— На 10-й забиваю первый, а примерно на 20-й – нам дают одиннадцатиметровый. Пенальти я не бил никогда – не моё. А тут схватил мяч, поставил на «точку», шмальнул и забил! После игры подходит Кардивар и недовольно так говорит: «На, Пал Фёдорыч просил тебе передать бутсы».

«Иди сюда, сейчас Никифоров опять будет головой в подкате играть»

— Есть ощущение, что такого дерзкого, по-хорошему наглого Радимова, как в 1994-95 годах, больше никогда не было.
— Наверное, дело в возрасте. Ну и будем объективны: тот ЦСКА не боролся за первое место.

Сейчас смотрю на «армейцев» – один в один история. Такие же молодые, перспективные ребята. Но всё-таки то поколение – в целом по стране – я считаю, было талантливее. И техничнее. Тут я выделю четырёх человек.

— Так, Цымбаларь…
– Да, конечно. А ещё Кечинов, Аршавин и Карсаков.

— Карсаков? Неожиданно.
— У него голеностоп будто вращался. Настолько пластичных игроков я в современном ЦСКА не вижу.

— Топ-3 технаря в современной РПЛ?
— Не зря говорят, что чемпионат стал хуже. В плане зрелищности он просел. Индивидуально сильных исполнителей стало меньше. Игроки, умеющие обводить один в один, автоматически у нас становятся звёздами.

— Можно конкретнее?
— Пройдёмся по ведущим клубам. В «Зените» кто стабильно один в один обыгрывает? Без обид. Дзюба? Нет. У Азмуна тоже другие качества. Шатов? Может быть, но его замучили травмы. Оздоев, Барриос, Сутормин – вряд ли. ЦСКА. Чалов один в один не обыгрывает. Влашич время от времени может, Ахметов – с натяжкой. В «Спартаке» такой один Бакаев. То, что делает Мирзов, назвать обводкой сложно. В «Краснодаре» — Игнатьев вряд ли, Берг – тоже мимо. Стоило Шапи несколько раз блеснуть, сразу на виду оказался. Вот таких футболистов раньше было намного больше. Возможно, проблема в том, что яркие индивидуальности у нас ещё на стадии детско-юношеского футбола убиваются. Им же с юных лет талдычат: играй в пас, в коллективный футбол, не лезь, отдай.

— Вернёмся в вашу молодость. У такой яркой индивидуальности, как Радимов, в середине 90-х не могло не быть предложения от «Спартака».
— Было. Однажды перед тренировкой сборной Романцев поинтересовался: «Как ты смотришь на то, чтобы перейти в «Спартак»?». Я пошёл за советом к старшим товарищам – Валере Минько, Серёге Мамчуру, к сожалению, уже покойному. Минько сказал: «Тебе решать, но ты нам нужен». Какой после таких слов мог быть «Спартак»? До сих пор считаю, что правильно тогда поступил, и совершенно об этом не жалею.

— Ваш сольный проход в матче со «Спартаком» 1995 года — это момент, который и самому хочется вновь и вновь пересматривать? Вы его даже в «Инстаграм» повесили.
— Там ещё история была. По ходу своего рейда я обыграл несколько человек и в их числе – Никифорова. Падая, он пытался хотя бы головой выбить мяч – не получилось. После этого матча я приехал в сборную. Поначалу как единственный «армеец» стоял в сторонке — остальные были спартачи или легионеры. И вот они играют в квадрат, Цыля зовёт: «Иди сюда, сейчас Никифоров опять будет головой в подкате играть».

— Весело.
— Вот ещё история. В сборной Цыля как-то обратился ко мне – Радим, иди сюда. А рядом сидел Канчельскис, который не знал, как меня зовут. Ему послышалось: Дим. И года два после этого он меня Димой называл: «Дим, привет», «Дима, молодец, хороший матч».

— Чего ж не поправили?
— Андрей и сам потом удивлялся: «Что же не сказал, что ты – Влад?». Но я робел тогда. Он с Кантона дружит, под ним Бекхэм сидит на лавке! Недавно с Димой Радченко другой случай вспоминали.

— Какой?
— Матч с Шотландией, первая официальная игра за сборную. Кто-то вылетел на разминке и меня за 10 минут до матча поставили в состав. Переоделся, вышел. Гимны играют, камера идёт, а я у Радченко спрашиваю: «Дим, а нас реально по Первому каналу сейчас показывают?». Он округлил глаза: «Ты идиот? Тебе играть сейчас!».

«Хочу спать между грудей этой сеньоры»

— Что память сохранила о первом большом турнире – Евро-1996?
— Ощущение было такое, будто попал в другой мир. У меня в детстве любимым футболистом Хёсслер был. Вся комната была залеплена плакатами с Томасом и сборной Германии. Когда в Манчестере перед игрой пожал руку кумиру, первая мысль была: «Что я здесь вообще делаю?». Прямо детская комната перед глазами возникла. Выступили на Евро неудачно, но когда тебе попадаются немцы, итальянцы да ещё и чехи, в итоге дошедшие до финала, – без удачи никуда. Против Италии неплохо играли, первыми пропустили, но сравняли. С немцами первый тайм – 0:0, а во втором Клинсманн разошёлся – не удержать. Ну и посторонние вещи мешали. За день до игры стояли на поле «Энфилда» и обсуждали, в каких бутсах играть. Такие вопросы должны решаться заранее. Но вот тогда было так.

— Каким запомнился Романцев?
— Я до сих пор считаю его самым сильным тренером России по пониманию игры. Да, у «Спартака» была возможность собирать лучших футболистов со всей страны, но умение Олега Ивановича донести до тебя то, что он хочет увидеть, впечатляло.

— Хотя бы один пример – для понимания.
— Перед игрой с бельгийцами на «Эйзеле» Романцев поставил меня передним защитником, хотя я на этой позиции никогда в жизни не играл. Инструктировал: «Когда в твоей зоне ответственности появляется Шифо – играешь с ним». Я про себя ещё думаю: «Где я – и где Шифо! Как я у него мяч отберу?». А в итоге практически ничего не дал Энцо сделать – настолько чётко Романцев всё растолковал.

— С Тархановым у вас по-разному складывались отношения. Сейчас обиды забылись?
— Действительно, поначалу у нас были хорошие отношения. Они испортились после того, как Тарханов убрал меня из Самары – с моей точки зрения, несправедливо. Сказал, что я сдавал игру. Меня это очень обидело.

— Вас можно понять.
— По прошествии времени, повзрослев, пришёл к выводу, что нет смысла таить на кого-то зло. Тем более что от возвращения в «Зенит» я только выиграл. Про Петржелу говорили: «Какой-то непонятный чех», а мы с этим чехом заняли второе место, и это было большим успехом. Многие ребята из той плеяды состоялись в большом футболе. А с Тархановым периодически общаемся. Недавно звонил, поздравлял меня с днём рождения.

— В одном из ранних интервью вы категорично заявляли: «В «Милан» не пойду», а через год пошли в «Сарагосу». Что это было, юношеский максимализм?
— Во-первых, очень хотелось чего-то добиться с ЦСКА. Я искренне верил, что у нас что-то получится. К сожалению, чуда не случилось. После двух с половиной сезонов в ЦСКА у меня созрело желание уехать хоть куда, лишь бы поиграть на хороших газонах. Всё-таки четыре раза за сезон играть против «Барсы» и «Реала» немного интереснее и приятнее, чем уродоваться в мартовской Тюмени или Екатеринбурге. На заледеневших полях без подогрева. Я не стал Мостовым, но о времени, проведённом за границей, ни капли не жалею. У меня там дочь родилась, я нашёл кучу друзей, узнал испанский футбол, выучил язык.

— Тяжело давался?
— Легко! В Сарагосе познакомился с женщиной-преподавателем, автором книги «Как научить иностранца испанскому языку». С первых дней стали с ней заниматься – четыре раза в неделю по два с половиной часа в день. Через два или три месяца я дал первое интервью на испанском языке, чем сильно удивил местных журналистов. Вот Хохлову язык тяжелее давался. Но у него Карп в команде играл – было с кем по-русски поговорить. Как-то звоню ему в Сан-Себастьян, между делом интересуюсь, как дела с языком продвигаются. А Димка человек вообще очень правильный, рассудительный по жизни. Говорит: «Понимать понимаю – сказать не могу». Уточняю: «Как собака, что ли?». Он обиделся: «Почему как собака? Как дельфин...» Хотя у меня свои истории с испанским были.

— Расскажите.
— Вместе со мной в «Сарагосе» играл Фернандо Морьентес, будущая звезда «Реала». Он понемногу помогал мне с испанским. Сидели как-то в самолёте, развлекались. Мне нужно было закончить фразу на испанском: «Yo quiero dormir…» (я хочу спать). Мимо шла стюардесса. Морьентес предложил – скажи так: «entre los pechos de esta señora». Я сказал, причем достаточно громко. Тут же вся команда рухнула со смеху. Оказалось, я сказал дословно следующее: «Хочу спать между грудей у этой сеньоры». Недавно, кстати, виделись с Морьентесом – сфотографировались на память.

А с испанским еще был забавный эпизод. Играли со «Спортингом» из Хихона. Виктор Фернандес, тренер, мне что-то на поле объясняет – ничего не понимаю. А рядом пробегает Игорь Ледяхов – из команды соперников. Зову его: «Игорь, чего он хочет?» Тот включился, помог, перевёл тренерское указание.

— Нарочно не придумаешь.
— Вот ещё история. Я первый раз в Испании пришёл на тренировку в розовой рубашке. Пока переодевался, вся команда начала напевать мотивчик из «Розовой пантеры». А я не могу взять в толк, чего все ржут. Только потом сообразил.

Видео можно посмотреть на «Чемпионате»

«Ты представляешь, сегодня была тренировка: я на ней кукарекал …»

— Вернувшись на четверть века назад, каких ошибок не повторили бы?
— Уехал бы года на два позже. Или выбрал бы для начала чемпионат попроще. Как Головин – Францию. Первый год в Европе у Саши ушёл на адаптацию, а дальше наверняка ему будет легче, и его купит большая команда. На тот момент «Сарагоса» боролась за третье-четвёртое места в Примере, выиграла Кубок кубков. Конкуренция была сумасшедшая: на три легионерских места в основе – четыре кандидата. У меня в конкурентах – Густаво Пойет, Густаво Лопес и Кили Гонсалес. Плюс человека три в сборной Испании играли. Конечно, было тяжело.

— Другие предложения были?
— Были. В Испании – «Валенсия» и «Бетис». За полгода или год до этого в Москву приезжал Адвокат, убеждал перейти в ПСВ. Это был бы хороший промежуточный вариант – но клубы не сошлись по деньгам, испанцы просто предложили ЦСКА больше.

— Сколько?
— Три или три с половиной миллиона долларов – бешеные деньги по тем временам. Я тоже получил хорошую зарплату, но теоретически мог зарабатывать плюс-минус столько же в России.

— Чудные тренеры в Испании встречались – как у Бесчастных в «Расинге»? Со слов Владимира, их там и лаять на тренировках заставляли.
— О, да, помню. Звонит как-то мне: «Ты представляешь, сегодня была тренировка: я на ней кукарекал …». А мне собираться надо. Громкой связи в мобильных ещё не было. Я кладу телефон, хожу по комнате, занимаюсь своими делами. Минут через 10 беру трубку, а Вовка заливается, как ни в чём не бывало: «… так вот, этот … придумал такую штуку».

Или вот: как-то играли с «Компостелой» Димки Попова. Посреди недели открываю газету Marca: наши соперники на тренировке бегают через поле с парашютами за спиной. Готовятся к матчу. «Сарагоса» выиграла – 5:0. Подхожу к Диме после матча. Он грустный идёт, майками поменялись. Говорю: «А вы что, парашюты не сняли сегодня?». Попов закипел: «Да иди ты знаешь куда!..»

— Мы у Рамиза Мамедова позаимствовали забавное фото: Радимов, Хохлов, другие футболисты в окружении юмористов из «ОСП-Студии». Расскажите предысторию его появления.
— Я давно дружу с Мишей Шацем и остальными ребятами из «ОСП-Студии». Когда я уезжал в «Сарагосу», собрал компанию, посидели в ресторанчике. Посмеялись. Сначала провожали меня, а через год – Аленичева с Мамедовым. Одного – в «Рому», другого – в «Арсенал», только тульский.

— Многолетний массажист «Зенита» Колесников вспоминал, как вам шипом продырявили ногу, кровь хлюпала в бутсе.

— Играли в Норвегии с «Русенборгом». Кто-то приземлился мне на голеностоп. А я в перерыве никогда не разувался: больно и больно. После игры расшнуровываю бутсу, а оттуда фонтан крови. И дырка в ноге чуть не до кости. Я в обморок – бам-с…

— В прямом смысле слова?
— Ну да, перед глазами всё поплыло. Проблема в том, что нужно было играть дальше: чемпионат, Кубок, еврокубки. Каждые три дня матч. Так я не тренировался – только на матчи выходил, на уколах. Минут на 70-80 обезболивающего хватало, а после игры лез на стенку от боли. Но даже мысли не было пожаловаться тренеру – ещё, чего доброго, не поставит в состав. Молчал, терпел и играл.

«Мамед взорвался: «Заткнись ты уже наконец!».

— Нам тут Юрий Дроздов в красках описывал ваши с ним зарубы на поле.
— Читал. Это было неприятно на самом деле. У Шевченко спросите – кроме того самого штрафного у него в матче Россия – Украина в 1999-м ни одного момента не было. Кажется, ни с кем мне не было так тяжело, как с Дроздовым. Когда видел его в составе «Локомотива», начинал про себя материться: «Ёлки-палки, опять он…» Как клещ вцеплялся в тебя. Пауза в игре, идёшь попить водички – а рядом Дрозд стоит. Бутылочку протягиваю: «Будешь?».

— Хлестов тоже был «жесткачом».
— Поэтому я и уходил на другой фланг, к Мамедову. В финале Кубка 1994 года мы уже к 10-й минуте «горели» 0:2. А с Рамизом мы дружили. В паузе спрашиваю его: «Ну что, после матча куда-то поедем, посидим?». «Да подожди ты, игра идёт», — отмахивается он. Я не отстаю: «Ну и что? Не можем обсудить, что ли?». Мамед задумался: «Ну, можно в «Космос» махнуть». Тут же атака, я забиваю гол. Подхожу к нему: «А «Космос» — отличная идея». Мамед взорвался: «Заткнись ты уже наконец!».

— Болельщики «Спартака» вас, кстати, до сих пор не любят.
— А за что им меня любить (улыбается)?

— Вы один из тех игроков, которых оскорбляла целая трибуна. И не только вас, но и вашу тогдашнюю супругу Татьяну Буланову.
— Вот это было очень неприятно. Я подошёл тогда к Титу (Титову. – Прим. «Чемпионата») и покойному Петтаю, судившему игру. Сказал: «Егор, про меня – пожалуйста, всё что угодно, но это – женщина, не нужно переходить грань. Не по-мужски это. Либо они замолкают, либо я снимаю повязку и ухожу с поля, играйте сами». Титов готов был пойти к трибуне, успокоить своих, но всё как-то само собой стихло, и мы продолжили матч.

— В «Инстаграме» вы рассказали замечательную историю – как Титов привёз вас за рулем на базу «Зенита».
— Дело было в 2004 году, как раз перед игрой со «Спартаком». Егор был дисквалифицирован на год за бромантан, но приехал на матч. Накануне мы с Титом и еще одним товарищем вместе пообедали, и я им оставил машину, чтобы по городу покатались. Потом меня забрали, когда мне надо было на тренировку. Надо было видеть выражение лица Петржелы, когда Титов привёз Радимова на базу «Зенита» в Удельную (смеётся)!

— Подготовке к игре этот милый казус, кажется, не помешал?
— Мы выиграли 2:0, я гол забил. Как сейчас помню, нарушение у ворот «Спартака», и тут красно-белый сектор зарядил: «Радимов – пёс, Радимов – пёс». Я настолько зол был, что вложил всю силу в удар и попал в самую девятку. Спартаковский сектор замолчал минуты на две. В перерыве прихожу в раздевалку, на телефоне сообщение от Тита: «Больше тебя бесплатно готовить к матчам не буду».

— Признайтесь, вам доставляет удовольствие троллинг «Спартака» в «Инстаграме»?
— Ну какой троллинг? Любой болельщик «Спартака» будет радоваться поражению «Зенита». Точно так же фанат «Зенита» не может болеть за «Спартак». Хорошо, 95 процентов болельщиков «Зенита». Показались мне голы и передачи Шюррле временной историей – я и высказал своё мнение. Заметьте, так в действительности и произошло. Что касается троллинга, то мне спартачи в директ тоже не особо добрые сообщения присылают. А «Твиттер» для того и существует, чтобы люди срались, разве нет (смеётся)?

— Реальные эксцессы с болельщиками случались?
— Была интересная встреча. Меня пригласили экспертом на ТВ во время ЧМ-2018. В час ночи заканчивался матч в Москве, а на следующий день нужно было быть в Питере, на другом эфире. Решил ехать поездом – как раз ввели дополнительный рейс, накануне игры Россия – Египет. Состав достали будто из Советского Союза, и проводницу – из тех же времён. Мне досталась верхняя полка последнего купе у туалета. Но мне после трёх эфиров реально всё равно было. Тогда я осознал, насколько у вас непростая работа. Договориться, задать нужные вопросы. Я бы, кстати, рубил вопросы, не думая — жёсткие или нет. Не нравятся – твои проблемы!

— Мы от истории немного в сторону отошли.
— Ну так вот, захожу без чего-то два в своё купе – сидит чувак в майке «Спартака» и двое в красно-белых шарфах. Один из них, юморной парень, меня увидел: «Опа, добро пожаловать!». Поржали, конечно. Нормально посидели, поболтали. Ну а как я должен к «Спартаку» относиться, если пять с половиной лет отыграл в ЦСКА и почти всю остальную жизнь провёл в «Зените»? Сказать: «Ребята, я вас обожаю»?

— Правда, что в Москве к матчу со «Спартаком» — тому самому, что вы выиграли со счётом 3:0, – вы в казино готовились?
— Мы жили в гостинице «Орлёнок» — внизу казино. Могли там, условно, до 10 поиграть – Петржела не запрещал.

— Как он мог запрещать, если сам был заядлым игроманом?
— Абсолютно верно. Мне кажется, в последнее время он особенно много проигрывал, эта история его и сгубила. А мог бы работать в России долго и успешно. Порядочный человек, хороший тренер. Мне он чем-то Карреру напоминает. Я, конечно, не Петрушин, но отношение футболистов к нему было заметно со стороны.

«А что твой Аршавин кривоногий не может забить?»

— Кого назовёте лучшим партнёром за всю карьеру?
— Хохлова – понимал его с закрытыми глазами. Мы же с детей, юношей вместе были. Когда у меня в жизни возник тяжёлый момент, Хохлов сильно помог. Материально. Не буду вдаваться в подробности. Точно так же и к Семаку могу обратиться по любому вопросу.

— Сложно соблюдать субординацию с приятелем юности?
— Естественно, на людях я его называю Сергеем Богдановичем. Как-то на базе зашёл к нему в номер – обсудить какие-то рабочие моменты. Так увлеклись, что полтора часа проговорили о прошлом. А тут моей бабушке исполнилось 92 года…

— Она — звезда вашего «инстаграма».
— Выдала тут недавно: «92 праздновать не буду – только 95». Я возмутился в шутку: «Что, стол зажала? Давай тогда до сотки ничего не отмечать!». На самом деле бабушка у меня мировая. Шучу с ней: «Ты, как Бенджамин Баттон из фильма, с годами только молодеешь». Для своих лет выглядит дай бог каждому. Как-то обмолвился Семаку, что у бабушки день рождения на носу. Он загорелся: «Давай зайду поздравлю». У неё день рождения – 1 декабря, в этот раз на игру «Зенит» — «Спартак» пришёлся, где Кутепов в свои забил. На следующий день я зашёл с девушкой поздравить бабушку. Говорю: «Сейчас ещё мой товарищ заглянет». И тут заходит Семак – цветы, конфеты, бутылочка коньяка.

— Коньячок – бабушке?
— А что такого? Она и сейчас может выпить рюмочку. Блокаду прошла – такая закалка… А увидев Семака – расплакалась. От восторга! Когда была помоложе, звонила мне после матчей «Зенита», выговаривала: «Ну что, …, просрали? А что твой Аршавин кривоногий не может забить? Как Кержаков в семиметровые ворота не попал?». А Семака она очень любит, прямо-таки боготворит. Фото с Сергеем Богдановичем повесила на видное место.

— А вы к Богдановичу заглядываете в гости?
— Бывал игроком. Раз зашёл днём. Мне сразу тарелку супа поставили. Пока я ел, Семак делал уроки с одним ребёнком, а жена – с другим. Посидел 45 минут, какой-то футбол посмотрел и пошёл.

— С Аршавиным у вас отношения всегда ровно складывались?
— Не могу назвать нас прямо друзьями. У нас нормальные, ровные отношения. Можем в «Инстаграме» переброситься парой фраз. Я не всегда с Аршавой согласен. Вот он называет себя правдорубом, как и Гарик Денисов. Но, подождите, даже в суде выслушивают два мнения. Но так чтобы прямо ссориться – такого никогда не было.

— С Денисовым – было. Из-за чего?
— Зацепились на тренировке, повздорили. Не разговаривали года три-четыре. Гарик несколько раз приглашал куда-то посидеть – я отказывался. Потом возраст помог понять, что нужно изменить отношения. Мы встретились, поговорили и довольно хорошо общаемся. Только последнее время, после завершения карьеры, он куда-то исчез.

— Как вам Семак как тренер?
— Я не представляю, как он это всё выдерживает. Мне кажется, под таким давлением нереально тяжело работать. Даже во второй команде «Зенита» ощущаешь пресс – что уж говорить о первой? Когда я смотрел второй тайм матча с «Бенфикой», понимал, что сейчас на Семака столько всего выльется. И очень рад, что он сразу уехал, потому что выдерживать эту критику – очень тяжело. Я знаю, что он всё делает искренне. Ошибки? Все ошибаются. Бывают хорошие матчи, а бывают – не очень. Я это и ему могу в глаза сказать. Например, «Лейпциг» нас в Петербурге просто переехал. В конкретном матче он был объективно сильнее, и это надо принимать. Тут форс-мажор тоже сказался. Не хватало игрока, способного обыгрывать один в один, решать. На эту роль брался Малком. Конечно, его не хватало. И ещё скажу про Кокору. Тот Кокорин, которого я видел в спарринге с «Зенитом-2» — это совсем не тот Кокорин, чем был раньше. Мне кажется, за эти полтора года Саша стал другим ментально, нереально крутым футболистом. Вовремя отдаёт, бежит, все действия – по делу.

— «Зенит» и без Малкома с Кокориным создал приличный задел в РПЛ.
— Ну да, когда «Зенит» побеждает в России, соперники начинают ныть: «Слабый ЦСКА, слабый «Спартак»…» А кто просит «Спартак» такое творить и между собой драться прямо на поле? Я в хороших отношениях с Женей Кафельниковым — он перестал ходить на стадион, потому что ему не нравится то, что происходит. Так вы сначала в своём королевстве определитесь, а я только «за», чтобы «Спартак» был сильным. Чемпионат от этого выиграет, интереснее будет.