Москвич Карсаков слыл одним из самых одарённых футболистов поколения рождённых в начале 70-х. В последней «молодёжке» СССР исправно играл (все шесть матчей на «бронзовом» чемпионате мира в Португалии в 1991-м провёл). Но главным «хитом» Дмитрия, прославившим его на десятилетия, стал гол «Барселоне» на «Камп Ноу». Мало того что решающий, так ещё и эстетский – пяточкой в касание! Болельщики ЦСКА до сих пор с ностальгией вспоминают тот мяч и тот великий «камбэк» — с 0:2 на 3:2.
Только о самом Дмитрии давно не слышно было. Пока бывший начальник ЦСКА Коробочка в интервью «СЭ» не выдал шокирующую новость: «За пьянку выгнали из школы ЦСКА, Гинер это не переносит». Неужели правда? Мы связались с Карсаковым, чтобы проверить информацию. Ну и разговорились…
— Я это интервью не читал, но эпизод про меня пересказали, — вздыхает мой собеседник. – Коробочка звонил, просил прощения: «Слушай, Дима, я так не говорил – сказал чуть-чуть по-другому». Успокоил его: «Анатолий Васильевич, не переживай ты, всё нормально». По сути-то он не соврал.
— Что случилось на самом деле?
— Понимаете, когда работаешь на износ, иногда возникает потребность в том, чтобы немного отдохнуть, расслабиться. Тренировать ведь можно по-разному. Один человек отбывает время, для галочки, а другой – вкладывает душу, трудится в поте лица. Инцидент произошёл года три назад – пришёл на работу с перегаром. Кто-то увидел, доложил… Это не значит, что я был прав, нет. В любом случае надо думать о последствиях. Но как случилось, так случилось. Обижаться не на кого, кроме самого себя. Значит, нужно больше работать над собой. С тех пор я многое переосмыслил. А родному клубу могу быть только признателен – за всё, что мне дал и продолжает давать. Я ведь и сейчас в ЦСКА – после школы «Локомотива» устроился в ДЮФА, это коммерческая организация. Женя Варламов – спортивный директор, совмещает с работой в академии ПФК ЦСКА. Я – старший тренер. При деле, и слава богу.
Дмитрий Карсаков (справа) — старший тренер ДЮФА ЦСКА
Фото: Из личного архива Дмитрия Карсакова
На молодёжном ЧМ-1991 травмы получили оба кипера сборной СССР. В ворота встал защитник Мамчур и отыграл на ноль
— Игроком вы немного зацепили последний золотой сезон ЦСКА в чемпионате Союза – даже на замену раз вышли. Успели ощутить причастность к успеху?
— Конечно, я не внёс такой вклад, как основные ребята, но для меня большой честью было находиться в этой команде, быть частью классного коллектива. Состав у ЦСКА был реально золотой: кого ни возьми – мастер! Начиная от вратаря Ерёмина и заканчивая всеми остальными. В центре поля такая конкуренция была – не пробиться: Кузнецов, Татарчук, Брошин. Корнеева в 1991 году вообще лучшим футболистом Союза признали: здорово играл, красиво забивал. Я смотрел на них, учился. А Павел Фёдорович потихоньку подпускал нас, молодёжь, к играм, давал почувствовать атмосферу.
— В молодёжке Союза вы уже были на ведущих ролях. Самое яркое воспоминание с ЧМ-1991?
— Перед игрой группового турнира с Египтом у нас сломался Помазун, а по ходу второго тайма травму получил и другой вратарь – Новосадов. В раму встал защитник Мамчур, и, хотя времени до конца матча оставалось достаточно, отыграл на ноль. Было много угловых, высокое напряжение, но Сергей геройски выстоял. Такая победа, на морально-волевых, придала нам дополнительных сил. А как забыть вынос Испании в четвертьфинале?!
— Юрий Дроздов красочно пересказывал установку Геннадия Костылева на эту игру: «Выходим в Фару поле пощупать – весь стадион в испанских флагах и баннер висит: «Испания – чемпион». Зашли в раздевалку, переодеваемся. И тут Геннадий Иванович выдаёт: «Что-то говорить, настраивать я не хочу. Вы видели, что болельщики вывесили? «Испания – чемпион». А я вам по-русски скажу: … им в … Пошли». Мы их просто смели – 3:1». Так и было?
— Геннадий Иванович умел найти нужные слова (улыбается). Позвольте мне не повторять их. Самое интересное, в жизни – культурный, интеллигентный человек. Вообще не ругался матом! А тут увидел все эти флаги, транспаранты – сам завёлся и команду взбодрил. Из его уст эти слова воспринимались не как ругань, а как матерок в поэзии Есенина.
Карсаков не довёз Колоскову кубок с армянским коньяком на юбилей. После матча за третье место австралийцы угощали наших виски
— Пока вы в Португалии бронзу добывали, ЦСКА выиграл первый Кубок Союза за 36 лет. С многочисленными одноклубниками – Новосадовым, Минько, Гущиным – чисто символически отметили это дело?
— Естественно, мы очень обрадовались за команду. Кажется, чуть-чуть даже отпраздновали. А на следующий день узнали, что Ерёмин на машине разбился. Это, конечно, морально подкосило. Только после игры за третье место позволили себе расслабиться.
— Рассказывайте.
— Это сейчас никого не удивишь кока-колой, а мы в те годы ничего подобного не видели, не пробовали. Тренеры строго запрещали импортные газировки – пили только простую воду. Мимо автомата с напитками в холле отеля ходили, облизывались (смеётся). После матча за третье место взяли горячительных напитков…
— Портвешок?
— Пиво, вино. Кажется, даже было что-то покрепче. А поскольку все команды жили в одной гостинице, австралийцы, соперники по «малому финалу», к нам тоже подключились. Ребята оказались компанейские, очень похожие на нас, русских. Мы объединились, поменялись майками, выпили: кто с горя, кто с радости. В процессе вечера они притащили бутылку виски – сумасшедший дефицит в советское время. Объяснили: нужна кола, чтобы разбавлять. А где её взять – вечер, всё закрыто…
— Как вышли из положения?
— Два Серёги, Мамчур и Мандреко, были парнями побойчее. Один с Украины, другой из Душанбе. Взяли вдвоём этот аппарат, выдернули из розетки и приволокли в номер! Там кое-как вскрыли и разобрали все банки. Тут уж мы отвели душу – вдоволь напились «запрещёнки» (смеётся)!
— Чем история кончилась?
— Наутро горничная переполошилась: где автомат? Пока бегала к начальству, мы его из номера на место оттащили. Пустой. Слава богу, обошлось. Даже нагоняй от тренера не получили. Там была ещё одна история, просто потрясающая…
— Выкладывайте поскорее.
— Приближался юбилей Колоскова, председателя федерации футбола СССР. 50 лет. А у нас вторым тренером был Эдуард Маркаров, легенда «Арарата». И вот ему из Армении присылают огромный кубок: чистый хрусталь, литров 7-8 элитного коньяка. Подарок для Вячеслава Ивановича. От нас требовалось доставить его из Союза до Португалии и на месте вручить имениннику. А летели тяжело, с пересадками. Мне этот кубок всучили: «Молодой, тащи».
— Неужели не довезли?!
— До Португалии довёз, но там ещё оставался внутренний рейс – до Браги, что ли, «Люфтганзой». Сели с доктором Зоткиным. Я этот кубок в ногах поставил. И тут при взлёте он падает. Бац об алюминиевую планку – и раскололся на две половины!
— Обидно.
— Не то слово! Ни стюардессы, ни пассажиры не поняли, отчего весь самолёт наполнился коньячными парами (смеётся). Я, конечно, испугался, думал: мне крышка. Но пронесло. Геннадий Иванович с Маркаровым поругали немного, а Колосков, наверное, о разбитом подарке и не узнал.
Тренер Костылев сказал Карсакову в Барселоне: «Иди и твори». Он отдал голевой пас и забил победный
— Вы и в сборной, и в ЦСКА у Костылева заиграли – особенный для вас тренер?
— Дебютировал ещё при Садырине, а когда опытные ребята разъехались, молодёжь начала играть. Валера Минько, Ильшат Файзуллин чуть пораньше поднялись, а потом и остальные подтянулись – Лёха Гущин, Саша Гришин. Меня стали подпускать. Потом Радимов, Хохлов, Семак пришли. Их тоже постепенно готовили, и все выросли в хороших футболистов.
— В начале 1992-го за старшего в красно-синем «детсаде» остался 30-летний Фокин.
— Фокин, Малюков и Харин были для нас дядьками-наставниками. На Диму вообще смотрели с гордостью и уважением. Казалось бы, олимпийский чемпион, а он после тренировок в Архангельском брал меня, Файзуллина, Бавыкина и требовал побить ему по воротам. Просим: «Дим, невозможно уже», а он: «Ещё, ещё». Потом помоемся, и он на своей «шестёрке» домой подвозит. У нас-то машин ещё не было.
— Часто напоминают про знаменитый гол «Барсе»?
— Довольно часто, особенно когда с ветеранами по стране ездили. Когда на Камчатке, в Магадане подходят люди и говорят, как дорог им тот гол и та победа, на душе тепло становится.
— Александр Гришин, вспоминая Барселону, искренне объяснил причину собственной замены на Карсакова в первом тайме: «Многие, наверное, ждут истории про травму. На самом деле я просто обосрался! Вышел на 100-тысячный «Камп Ноу» и поплыл. Играл плохо. Геннадий Иванович Костылев меня заменил, вышел Димка Карсаков, забил гол». Интересна ваша интерпретация переломного момента матча.
— Мы с Сашей играли на одной позиции. Иногда нас вдвоём выпускали на поле, иногда мы подменяли друг друга. Бывало, Саша на первый тайм выйдет, а я – на второй, или наоборот. В Барселоне Геннадий Иванович выпустил в старте Сашу. Я бы не сказал, что он там «обосрался» — просто игра не пошла. Возможно, из-за нервов. В один день бежишь, а в другой – не бежишь. Меня Костылев подозвал и сказал просто: «Иди и твори».
— И всё?!
— Всё. Но мне этого хватило, чтобы окончательно успокоиться. Подумал: «Ну а что терять? Надо выйти и поиграть в футбол». Не поверите – вообще не нервничал!
— Действительно, сложно поверить.
— Я больше волновался, когда за день до матча вышел на газон «Камп Ноу». Мы там не тренировались – приехали посмотреть стадион. Думал: «Как тут играть, когда от одних ворот других не видно?!». Во все глаза глядел на эти трибуны, поле. Вот тогда всё в душе перемешалось – восхищение, восторг, трепет. А когда Костылев скомандовал выходить на замену – всё куда-то ушло. Может быть, потому что «горели» 0:2, терять нечего было.
— Результативный угловой на Машкарина был экспромтом?
— Штатным исполнителем стандартов я точно не был. Просто бывают моменты, когда ловишь кураж, вдохновение. Наверное, я в ту подачу всю душу вложил, раз всё получилось. Ну и Господь помог.
— Собственный гол в мельчайших деталях помните?
— Ничья 2:2 нас тоже устраивала. Испанцы пошли вперёд большими силами, тут мы их и разрезали. Атака покатилась с центра поля. Когда пошла передача на Файзуллина, я ускорился, мелькнула мысль: сейчас даст и буду бить. А Ильшат чуть-чуть затянул с пасом, дал за спину. И я, как во дворе, сыграл пяткой – ударить по-другому не было возможности. Позже по видеоповтору рассмотрел маленький рикошет. Удачный для меня – мяч попал между ног Субисаррете. Радость была огромнейшая! Хотел подальше побежать, но ребята налетели, прямо там свалили. После игры долго в раздевалке сидели. В бассейне плескались. Приходили наши «испанцы», Корнеев, Кузнецов, поздравляли.
«Барселона» — ЦСКА — 2:3. Эмоции команд налицо
Фото: mundodeportivo.com
«Эспаньол» оштрафовал Кузнецова на $ 100 за обмен майками с Гвардиолой. Теперь эта футболка хранится у Карсакова
— Журналисты вас тогда то Карсаковым, то Корсаковым называли.
— Так большинство из нас комментаторы даже не знали. Вот меня по аналогии со знаменитым композитором Римским-Корсаковым так и называли. Я потом Перетурину объяснил: есть Корсаков, а мы – Карсаковы. Он сказал: «Всё понял, Дима».
— Что-то материальное на память о «Барселоне» осталось?
— У меня есть майка Гвардиолы. Дима Кузнецов после дерби «Барселоны» и «Эспаньола» её у Пепа выменял и потом мне подарил. Тогда и подумать никто не мог, что тот станет великим тренером. А Диму потом в клубе на 100 долларов оштрафовали: в «Эспаньоле» запрещено было меняться футболками. Когда деньги закончатся, коронавирус всё съест – придётся на аукцион эту майку выставлять. Шутка!
— На что вы истратили знаменитые премиальные – 25 тысяч долларов?
— Их долго выплачивали, пару лет точно. То марками выдавали, то долларами – по одной, по две тысячи. Купил тогда «шестёрку», но не себе – отцу. Мне как-то на метро больше нравилось ездить. Сидишь – газетку читаешь. Лет в 26 только мне подарили машину, и я сам созрел для этого дела.
Дмитрий Карсаков (справа)
Фото: Из личного архива Дмитрия Карсакова
— В 20 лет «крышу» не сорвало от резко свалившейся популярности?
— С высоты пройденных лет понимаю: что-то такое было, не буду врать. В молодости эти вещи по-другому воспринимаешь. Сейчас, бывает, одёргиваю дочь: «Что-то ты поплыла немного», а она отвечает: «Пап, да я вроде бы в порядке». А со стороны всегда виднее, когда мы куда-то не туда идём. Так же и мы в какой-то момент «поймали звёздочку». Где-то не так себя вели, где-то пижонили.
— На дальнейшей карьере это отразилось?
— Я думаю, что нет. Наоборот, после «Барсы» крылья выросли, появилась уверенность. Другой вопрос, почему карьера сложилась так, а не иначе. Ну вот так сложились обстоятельства – травмы, ещё что-то.
Карсакова приглашали два «Динамо», «Валенсия» и «Сельта». В Испанию он не поехал из-за болезни
— Ваш уход из ЦСКА в 1994-м выглядел странно.
— У меня возникли определённые бытовые проблемы, и сразу два динамовских клуба готовы были их решить. Из Киева человек приезжал ко мне домой: рассказывал о личной заинтересованности тренера Сабо, предлагал условия. Мама в шоке была.
— Отказали?
— Не мог не отказать – уже дал слово Константину Ивановичу Бескову перейти в московское «Динамо». Киевляне оставили визитку: «Звони, если передумаешь». И тут я заболел.
— Тяжело?
— В Новогорске на сборах перед четвертьфиналом молодёжного чемпионата Европы с французами подхватил желтуху. В Монпелье я всё-таки слетал, но играть уже не мог: температура подскочила. Зрителем посмотрел, как Зидан и компания наших обыграли. Месяц после возвращения провалялся в больнице, в общей сложности чуть не полгода восстанавливался. Бесков сказал: «Выздоравливай и приходи». А торпедовский тренер Миронов предложил: «Давай лучше к нам. Ты же воспитанник клуба – тут тебе будет полегче». Так и попал в «Торпедо». Немного поиграл и вернулся в ЦСКА. А потом – ещё раз. Всё же родной клуб.
— Не обидно, что чемпионом стали только в Беларуси?
— Дважды чемпионом (улыбается). Два раза Кубок выиграл, признавался лучшим футболистом страны. Можно, конечно, говорить, что мог бы играть в «Валенсии»…
— Реально могли?
— Да. После «Барселоны» был интерес со стороны «Валенсии», «Сельты». Был такой агент Иньяки Уркихо – много наших в Испанию перевёз. Его партнёр Лёша Касаткин приезжал ко мне в больницу, давал документы на подпись – договор о сотрудничестве с Иньяки. Но я тогда не решился ничего подписывать – не был уверен, что восстановлюсь и заиграю там. Смысл теперь рассуждать, что могло бы быть? Я и в Беларуси был счастлив. В 26-27 лет мне предлагали играть за местную сборную. Один товарищеский матч даже провёл – с Глебом, Гуренко обыграли «Штутгарт». Но Россия не дала добро на смену футбольного гражданства, поскольку был заигран за молодёжку. Да, карьера могла сложиться иначе, но как получилось, так получилось. Значит, судьба, Господь так распорядился.
— Вы правда к религии приобщились?
— Тут нечего скрывать: хожу и в храмы, и в монастыри. Молюсь. Если в детстве в церковь бабушка водила, то теперь сам иду, по велению души.