Столкновение с Жорди Альбой в матче со сборной Испании в отборе Евро-2020 выбило Виктора Классона из футбола более чем на год. Станислав Крицюк тогда однозначно дал понять, что с его одноклубником «всё серьёзнее, чем может показаться», и оказался прав: у шведского полузащитника был диагностирован целый микс из травм, восстановление от которых потребовало куда больше времени, чем многие думали.
Спустя 450 дней без футбола Классон вернулся – вышел на 75-й минуте матча с «Арсеналом».
– Я очень рад вернуться на поле! – не скрывает эмоций Виктор. – Счастлив вдвойне, что нам удалось победить, – возвращение получилось прекрасным. Конечно, сейчас я ещё не достиг прежней формы, но это была хорошая игра для старта.
– Судя по овации на стадионе, болельщики вас заждались.
– Меня невероятно вдохновила их поддержка во время разминки: они аплодировали, подбадривали как до, так и во время матча. Болельщики были со мной и весь этот год – писали, поддерживали, спрашивали, когда я уже вернусь.
– Смотрели игры «Краснодара» на стадионе?
– Да. Сначала я скучал, а потом… стал скучать ещё больше (смеётся). В конце прошлого сезона было морально тяжело ходить на игры – так хотелось на поле! Сейчас сказал одноклубникам, что теперь никогда не буду жаловаться на усталость. После такого длительного восстановления начинаешь на многое смотреть по-другому.
Фото: fckrasnodar.ru
– Почему восстановление заняло больше года?
— Доктор сразу предупредил, что реабилитация займёт много времени. После второй операции уточнил: на всё уйдёт год. Конечно, это не то, что тебе хочется услышать в этот момент, но колену нужно много времени, а у меня был целый микс из травм: кресты, мениск и хрящи, которые восстанавливаются очень медленно. Я делал всё, чтобы вернуться как можно быстрее, но раньше вряд ли получилось бы. Клуб, в свою очередь, дал мне лучших врачей, которые подобрали лечение. У меня было всё, что нужно, для восстановления.
— Все травмы произошли в один момент или было что-то не так до того матча, в котором вы получили эти повреждения?
— Я не знаю, но, думаю, что всё произошло в один момент. Обычно, когда рвёшь «кресты», получаешь сопутствующую травму – мениска, например. Иногда случается, что травмируются хрящи. Это со мной и произошло. Травма очень сложная, мне всё ещё нужно много работать, но я буду делать всё, чтобы внести свой вклад в игру и победы команды.
– Сколько операций вам пришлось перенести?
– Три. Первую сделали сразу же после травмы, вторую, на хрящ, через пару недель, третью – во время коронавирусного перерыва. Она была бонусной: мне всё почистили, посмотрели, чтобы убедиться, что колено на сто процентов готово к нагрузкам.
– Коронавирус как-то замедлил ваше возвращение на поле?
– Корона – плохая вещь для любого человека, но если ты когда-либо в карьере получаешь травму, то это лучший для этого период (смеётся). Не хочу сказать, что я рад эпидемии из-за своего повреждения, мне бы хотелось, чтобы этого вируса вообще не было, потому что из-за него произошло много других плохих вещей. Но этот перерыв позволил чуть замедлиться и лучше восстанавливаться.
– Ещё один плюс для вас в этой пандемии – Евро перенесли!
– Ха-ха, да, это правда! Но сейчас я об этом не думаю. Хочу вернуть форму и помогать «Краснодару». О чём-то другом можно будет подумать позже.
Фото: fckrasnodar.ru
– Как думаете, сколько времени вам потребуется, чтобы вернуться на прежний уровень?
– До этой травмы моя форма с каждым днём становилась всё лучше и лучше, я чувствовал себя неприкосновенным и сильным. У меня никогда не было серьёзных повреждений, так что сейчас сложно сказать, сколько времени мне нужно. Знаю, что много. И что мне придётся очень много работать в зале над телом. То, что я вернулся на поле, ещё не значит, что можно всё бросить и работать в другом режиме. Впереди ещё много работы. Сейчас начали с 15 минут игры, потом, может, будет уже 25, 40.
– Вы провели 14 недель на костылях. Как?
– Хах. Я всем говорил, что после этого могу участвовать в чемпионате мира по «сделай всё на костылях» (смеётся): знаю, как на них ходить, бегать, подниматься по лестнице… Для меня это был самый тяжёлый период восстановления. Не можешь ничего взять в руки, сходить нормально в магазин – всё время на костылях.
– Долго привыкали?
– Каждое движение – своего рода проект, в голове просчитываешь, как всё сделать. Но спустя пару дней привыкаешь и начинаешь делать успехи. Я на них и тренировался – ежедневно по паре часов. Оказалось, что даже на костылях можно делать массу упражнений: приседать, работать с тренажёрами – главное, избегать давления на колено.
Сейчас очень много разных приспособлений и вариантов лечения. Мне кажется, я теперь все их знаю (смеётся). За год стал экспертом не только в ходьбе на костылях, но и в этом.
– Почему так долго пришлось на них ходить?
– Из-за хряща — после операции, когда наращиваешь новый, нельзя оказывать давление на колено. Когда освободился от костылей, испытал невероятное чувство: я снова мог нормально ходить! На поле вернуться, конечно, тоже очень приятно, но возможность снова ходить… К счастью, сейчас другое время, и мне за всё возвращается.
– Бегать пришлось учиться заново?
– Это было такое странное чувство! Я полгода провёл без бега, три месяца из которых ходил на костылях, поэтому первая пробежка казалась какой-то неестественной – ты будто скорее хромаешь, чем бежишь (смеётся).
– Некоторые футболисты рассказывали, что после травмы боялись сделать неверное движение на поле. У вас такого не было?
– Когда восстанавливался, думал, что буду бояться. Но если твоё тело чувствует себя хорошо, если колено не беспокоит, то ты даже не задумываешься о каких-то страхах. Выходишь и думаешь лишь, как помочь команде победить. Если же в голове есть тревожные мысли, значит, у тебя всё ещё что-то болит, и надо уходить с поля.
Фото: fckrasnodar.ru
– Допускали мысль о конце карьеры?
– Когда так долго не играешь, конечно, тебе бывает очень плохо, больно, а в голову лезут мысли, что ты больше не сможешь вернуться на поле. Думаешь: «Окей, это всё. Я больше не смогу вернуться туда, где я был». Но наступает следующий день, находишь в себе силы, и плохие мысли сменяются положительными: «Я буду бороться и смогу вернуться».
– Что не давало сдаваться?
– Я такой человек – упрямый и не готовый легко сдаться. Ну и, конечно, я был окружён поддержкой. Меня подбадривала семья, врачи, клуб и ребята из команды. Это очень помогало. Я не был в депрессии. Иногда плакал, но большее время был на позитиве. Мне кажется, нужно совмещать психологическую работу с физической: если ты силён ментально, то восстановишься гораздо быстрее.
– Травма как-то вас изменила?
– Я стал больше ценить многие вещи: нахождение на поле, жизнь в целом. Как я уже сказал, не буду жаловаться на усталость, на другие неважные вещи. Я стал сильнее.