Андрей Талалаев обожает говорить о футболе и не только о нём. Из действующих тренеров РПЛ он точно один из самых открытых специалистов, который всегда готов объяснять, дискутировать и выдавать яркие цитаты. Так произошло и в этот раз. После окончания тяжёлого сезона главный тренер «Ахмата» заглянул к нам в гости на беседу, которая продлилась почти три часа.
Об игре со «Спартаком», Тедеско и тренерах РПЛ
— После матча со «Спартаком» вы сказали, что ничья – хороший результат, но должны были побеждать. Как оценили ту игру для себя?
— «Спартак» хорошо играл, нанёс много ударов, но я говорю про то, что делали мои футболисты. Для тренера важно качество игры. Мы для себя определили некоторые точки и зоны, мои футболисты очень качественно это делали. Понятно, что «Спартак» нас переиграл по опасным моментам. Наверное, непросто, когда у тебя нет опорных полузащитников: Ненахов в опорной зоне выходит третью игру за сезон. Предыдущие две мы достаточно неплохо сыграли в четыре защитника. Под «Спартак» пришлось перестроиться на пять.
В начале было два момента у наших ворот, которые могли направить матч не в ту сторону. Но если брать игру команды, то два основных фактора, которые отмечали для себя – это зона за спиной у Мозеса, где есть не самый скоростной Кутепов, и тот факт, что Крал и Зобнин очень активно играют в атаку и не всегда закрывают зону второго опорного. Как наша команда это реализовывала, меня абсолютно устроило. Поэтому и говорил, что «Ахмат» мог выиграть. Команда делала понятные вещи, и мы забили. Первый мяч – аут после стандарта. Второй аут в этом сезоне мы разыгрывали: когда Нижич бросает далеко вперёд, а другой игрок уводит. С «Ротором» пробовали, но не получилось, а здесь получилось. Мы забили так, как и планировали. Пусть там был подбор, выигрыш борьбы, но забили из зоны опорного, которую мы отмечали. Во втором мяче команда пошла в атаку, Быстров понял, что не можем реализовать, покатил Полярусу. Подождали Ильина, чтобы открылся, ушёл за спину Кутепову и забил. Если смотреть второй тайм, то два момента возникли как раз оттуда.
Я отталкиваюсь от того качества, что делает моя команда. Да, мы немного делали в атаке, но качественно. Если посмотреть первую игру со «Спартаком» в начале сезона, то у нас было 10 ударов, при этом чисто голевых моментов практически не было. Здесь у команды было пять ударов, но забить могли четыре. В этом и разница.
Но у нас предпочитают оценивать шансы «Спартака». Да, у них были шансы, мы проиграли подборы. Это объяснимо: у «Ахмата» не было Тимофеева, который не мог играть по контракту, и травмированного Швеца. В конце я уговорил его выйти на поле, при счёте 1:2 Швец стал готовиться. К сожалению, молодой Кармаев не досмотрел подбор. Мозес забил, когда Антон ещё готовился выйти и перекрыть зону подбора.
— Футболиста надо уговаривать, чтобы он вышел?
— Швец до этого не тренировался с основой. Мы уговаривали его выйти с риском получения травмы. Здесь нельзя рисковать здоровьем футболиста. Только игрок может определить степень своего повреждения и возможности выйти на поле.
После игры мои главные слова были с благодарностями. В последних пяти играх после вылета из Кубка России команде не хватало мотивации. А на «Спартак» мы вышли мотивированными, отдали все силы. Но если смотреть по фитнесу, то не добежали очень серьёзно. Во втором тайме наша команда не бежала, мы удерживали результат. Вопрос не физической подготовки, а психологии. Когда у тебя нет внутренней мотивации, кроме как победить сильного соперника, стремиться очень тяжело. Что бы ты ни делал, чемоданное настроение и последняя игра висят в голове.
Есть люди, которые не продлевают контракты. Я понимал, что лучше их не выпускать, но у нас не было возможности: или 20-летние ребята, у которых нет опыта, или игроки с непродлёнными контрактами, которые мысленно уже прощаются с командой. С точки зрения качества и отдачи — я удовлетворён.
Давайте так: с кем «Спартак» нанёс меньше 10 ударов по воротам? Практически ни с кем, они играют в атаку. Другой вопрос – опасность от этих ударов была больше: нас и Шелия выручил, и неточность футболистов «Спартака» помогла.
— Для вас «Спартак» был дополнительной мотивацией?
— Я покривлю душой, если скажу, что мне вообще безразлично, с кем играть. Но ажиотажа не было. Во-первых, моя работа в «Спартаке» – дела минувших дней, во-вторых, я отталкиваюсь от того, что делать нашему тренерскому штабу. Мы объявили, что занимаемся просмотром футболистов, чтобы понять, с кем мы расстаёмся, а с кем нет, и оттачиваем определённые тактические схемы. При счёте 2:0 Быстров, имевший жёлтую карточку, был заменён по позиции из-за того, что мы опасались его удаления. Поставили левого крайнего Харина на эту позицию, чтобы понять, насколько в будущем сможем его там использовать.
— «Ахмат» мог не пустить «Спартак» в Лигу чемпионов. Такой мотивации не было?
— Всегда приятно, когда ты что-то решаешь, но об этом надо вспоминать в последнюю очередь. Тем более на нас-то это никаким образом не влияет. Все разговоры о том, что кто-то что-то обещает… Ничего не было. Все разговоры о стимулировании – рассказы про войну.
— Допускаете, что такое могло быть среди игроков в обход тренера?
— Не в этой команде, где без руководителя клуба и тренера ничего не делается. Все решения совместные – генеральный директор, спортивный директор и я. А вся наша жизнь и быт зависят от исполнительного директора. Определяет всё президент клуба. Подводных течений быть не может. В «Ахмате» на сегодня это недопустимо.
— Каким вам запомнится Тедеско в «Спартаке»?
— Мы первый раз с ним поговорили на этой игре, до этого он был дисквалифицирован. Очень тепло пообщались, Доменико лестно отозвался о работе, которую мы проделали. Буквально три-четыре фразы, но было приятно. Он сказал, что первый тайм был вообще классный в нашем исполнении. Его эмоциональность мне никак не мешает. Я близок к Доменико по своим проявлениям реакций. Меня это не раздражало.
Тедеско – нормальный молодой тренер, который знает сильные стороны своей команды. Он дал им набор инструментов: они знают, как вскрывать фланг, как создавать численное преимущество. Мы же должны знать, как его закрыть. В первом тайме чаще получалось, особенно на фланге Айртона. На фланге Мозеса сложнее, потому что часто за счёт индивидуальных действий он создаёт преимущество. Во втором тайме перестало получаться, и мы решали эту проблему, но не решили ни тренерский штаб, ни футболисты. Я должен на себя взять за это определённую ответственность.
— Кто из тренеров вам понравился в этом сезоне?
— Все! У всех были интересные и нестандартные ходы.
— Кто выделялся особенно в плане тренерской работы?
— «Зенит» стоит особняком. Но все признают, что у команды появились варианты Б, кроме фланговых забросов на больших нападающих, поэтому Семак развивается.
Есть Николич, но здесь основной тенденцией для меня является борьба между атакой и защитой. К сожалению, команда, которая лучше организована в обороне, не делает акцент на атаку. Я бы не стал переоценивать Николича. Да, очень хороший тренер, проделал большую работу. Но в ранг небожителей возводить его я бы не стал. Посмотрим, что будет дальше. Да, все знают, что он классно внедрил ромб. Однако по ходу весны им очень везло: xG метрики тоже говорят об этом.
Фото: РИА Новости
— Насколько нормальная практика у тренеров, что после матча они могут пообщаться, обсудить игру?
— Думаю, с открытым забралом мало кто будет обсуждать свои решения. Если вы обратите внимание, у нас единственная страна, где не проходят тренерские пресс-конференции после сезона. Во всех топ-странах стремятся к развитию футбола, тренеры собираются, обсуждают. У нас бывает такое, когда мы сдаём на лицензии. В ВШТ (Высшей школе тренеров. – Прим. «Чемпионата») Лексаков собирает нас, мы достаточно открыто рассказываем. По ходу чемпионата даже в послематчевых интервью большинство очень закрытые, отвечают типично.
Когда я сдавал на лицензию PRO, нас учили тому, что есть стереотипные три направления, куда ты можешь вывести любого журналиста. В принципе мы можем так себя вести, но иногда мне не хватает этого, из-за своей эмоциональности начинаю вскипать. Особенно когда в решение судеб вмешиваются третьи люди, как произошло в полуфинале Кубка. Мне всегда интересно общение со Слуцким до или после игры, если есть возможность. Так же и со штабом Карпина: Кафанов с высоты своего опыта и знаний даёт такие рекомендации, которые мало кто из тренеров может себе позволить. Понятно, что с тренером «Тамбова» мы в дружеских отношениях, он начинал делать матч-анализ под моим присмотром. Он проделал очень хорошую работу.
— У вас есть объяснение, почему наши тренеры не востребованы на Западе?
— Причины две: незнание языка и очень сильные профсоюзы. У нас всех носят на руках, контракты миллионные, а там тебя начинают прессовать. Я был в качестве легионера в Италии: любой выигрыш – команда — молодцы, любой проигрыш – слабый уровень легионеров. У нас наоборот. Попробуй сейчас Беришу замени – половина Чечни на улицы выйдет. Он проводит свой лучший сезон. Но тот факт, что он за сезон забил больше, чем за предыдущие четыре года в «Ахмате», это заслуга команды и тренерского штаба. Мы используем его сильные стороны. Ильин забил впервые больше пяти голов, Тимофеев по «гол+пас» набрал шесть баллов. Это всё заслуга команды, клуба, условий, тренерского штаба, болельщиков. Они же нас заводят. В Чечне первыми отменили масочный режим, что тоже важно.
О словах Дзюбы про Грозный, чеченской молодёжи и стереотипах
— Какие задачи перед вами стоят в «Ахмате»?
— Обозначили три основные цели: первое – изменить характер команды, не делить соперников на сильных и слабых, играть с сильными командами в атаку; второе – вывести команду в еврокубки. Такая задача стоит, вопрос лишь во времени, когда это будет. Здравомыслящие люди понимают, что нельзя, не вкладывая как «Сочи» € 20-30 млн, ставить такую задачу. У нас таких изменений не было, планомерно идём к цели. Я сказал руководству: «Еврокубки – это 50 очков, в прошлом году вы набрали 31. Нельзя перескочить такой разрыв. Давайте двигаться поступательно, в этом сезоне поставим задачу набрать 40-45 очков. Это наша планка. Я сезон оцениваю по качеству игры. Мы научились играть с определёнными командами, можем достигать результата. Но очков при должном отношении и обстоятельствах мы должны были брать больше. В последних матчах мы недобрали.
— А третье?
— Развитие чеченской молодёжи, которая должна получать практику, расти и прогрессировать. Ещё говорили о том, что качество игры не должно страдать. В Чечне есть традиции. Грозный для всех всегда был внутренне страшным выездом. Сейчас я прожил в Грозном год, у меня нет зажатости. Всё достаточно открыто. Всё изменилось очень сильно. Летели обратно со спартаковскими болельщиками после игры, они все говорят, что всё поменялось. Город чистый, на стадионе спокойно. Больше 1000 болельщиков в Грозный у «Спартака» никогда не выезжало, а здесь около 1500 человек было. Они их хорошо поддерживали, наши тоже завелись. Хорошая была атмосфера, как и сам футбол. Хоть меня и не удовлетворила двигательная активность: самая слабая игра за весну.
Фото: РИА Новости
— Слова Дзюбы про город и «Ахмат» читали?
— Я не комментирую слова людей. Я привык совершать поступки, их готов комментировать. Если Артём приедет в Грозный и сделает хет-трик без левых пенальти, то тогда можно поговорить.
— Но вы понимаете, что имеет в виду человек, когда называют атмосферу угнетающей?
— Когда я туда шёл, то столкнулся с большим количеством стереотипов. Все же рассказывают, что состав назначают сверху, на трибуны загоняются люди и так далее. Мы прожили год, все стереотипы постепенно разрушились. Не так страшен чёрт, как его малюют. В Грозном всё намного лучше и спокойнее.
— От руководства ни разу не было вопросов по составу?
— Ни разу. Кроме пожелания давать время молодым игрокам, когда мы вылетели из Кубка. Но это было совместное решение. После вылета происходит спад, надо выпускать голодных людей. Поэтому могли дать больше времени молодёжи. Но мы не разделяли: Алмаши же тоже молодой. Нам нужно было определиться, выкупать или его нет. Там около € 1 млн выкупа.
— Это много?
— Это серьёзная сумма.
— Вся Лига просела по трансферам.
— Безусловно. Это касается не только трансферов. Мы общаемся между собой в клубах, у нас ни на один день не задерживали зарплаты. А несколько команд, которые выше нас в таблице, имеют долги по премиальным за тот год.
— На каком месте «Ахмат» по бюджету в РПЛ?
— Не ко мне вопрос. Когда мы искали зимой большого нападающего, то мы от возможностей и отталкивались. Ещё летом мы рассматривали Соу, который ушёл в «Ростов». Не смогли его взять. То же самое было и по Рондону, который перешёл в ЦСКА. Все наши решения принимаем совместно. Когда мы сидели со спортивным и генеральным директором, то понимали, что можно взять нападающего, который даст результат – забьёт 3-4 гола, которые сделают разницу. Или мы можем взять форварда на перспективу, как мы взяли Алмаши в аренду. Конечно, мы тоже рассчитывали, что он забьёт хотя бы 2-3 мяча. Забил, к сожалению, только один. Но это перспектива для развития клуба. И здесь между сиюминутным результатом и дальнейшим развитием ты ищешь компромисс. Поэтому по финансам вопрос не ко мне.
О проигрыше в полуфинале Кубка, конфликте с Беришей и судействе
— Полуфинал Кубка – самое большое разочарование?
— Однозначно. Самое большое разочарование в карьере. Об этом много разговоров, но для меня это не является абсолютным поражением. Мы – единственная команда, которая не пропустила от «Крыльев» в рамках розыгрыша Кубка. Сыграли абсолютно правильно в первом тайме, по ударам имели 5:0.
Но подошли к матчу, когда были вынуждены играть не совсем в ту схему. Наверное, это оправдание, почему не выиграли и довели дело до пенальти. Мы не планировали действовать в три защитника. На тот момент Нижич у нас только выздоровел от коронавируса. Плюс оба исполнителя стандартов — Исмаэл и Полярус — были травмированы. Вышли на поле, понимая, как мы должны обыгрывать соперника: строго играть в обороны, не давать контратак, осуществлять давление через зоны за спиной защитников, которые подключаются к атакам. Надеялись на это, плюс стандарты, так как в воздухе мы их превосходили. У нас было восемь стандартов в первом тайме, но при этом получили пять быстрых атак. Мы все стандарты подали в руки Ломаеву, который в этой игре выходил на удивление красиво, а в финале не пошёл на выход и получил третий гол. К 60-й минуте, на которой арбитры допустили очевидную ошибку, не удалив Ломаева за фол на Берише, мы подходили с правильной игрой. Выполняли стратегическую задачу.
Фото: Эдгар Брещанов, «Чемпионат»
— Когда вы говорите про влияние третьих лиц, речь о красной карточке, которую не показали?
— Да. Все признали, что была ошибка. Я с огромным уважением отношусь к Москалёву и тем, кто сидел на VAR. Но когда судьба клуба зависит от одной ошибки… Мы все должны понимать степень ответственности. Не надо казнить судей, не надо таскать их на полиграфы – это бред. Но нужна системность. Как было, например, при Будогосском. Было чётко расписано, что за определённые ошибки люди пойдут судить в ФНЛ. А сейчас люди ошибаются, но уже в следующем туре они могут судить или сидеть на VAR.
Мы говорили с Кашшаи – он абсолютно разумный человек, всё спокойно объясняет. Он хочет поднять значимость арбитра, чтобы судья в спорных ситуациях спокойно принимал решения. Не комплексовал из-за того, что это будет обсуждаться. В вопросах — дать или не дать – лучше дать, а потом разберёмся. Это привело к тому, что арбитры немножко «поплыли» и начался листопад карточек. Слуцкий чётко про это говорит, он хорошо формулирует мысли. Во всех странах сейчас увеличение на 10-15% карточек, но у нас больше половины матчей заканчивается в неравных составах, назначаются пенальти. Мы же все смотрим футбол, смотрим Лигу чемпионов. Играют «Реал» и «Челси», но нет такого, чтобы матч обязательно закончился 10 на 11. «ПСЖ» с «Сити» дают красную, но дают там, где её не дать невозможно. «Ахмат» отказался от своего агрессивного футбола, потому что нас поставили в рамки.
— В какие?
— У нас в тот период было больше всех удалений за вторые жёлтые карточки. Если рассматривать каждый эпизод, то основания всегда найдутся, но если расценивать по-футбольному, то нам просто запретили играть в агрессивный футбол с отбором на чужой половине поля. Мы же не дураки – не можем каждый матч заканчивать вдесятером. Нам надо отходить от прессинга, разбивать структуру, убирать игроков на карточках. Чётко понимаем, что делает арбитр на поле уже к 20-й минуте. Если одной команде даются три карточки, а другой — ни одной, значит, что-то происходит. Хотя единоборства-то одинаковые для обеих команд.
Если другой команде многое позволяется, а твоей всё время дают карточки, то ты должен что-то менять на поле. От этого идёт изменение качества игры, от этого и наши команды в Европе проигрывают. Потому что для них здесь делаются эти условия, а в еврокубках они попадают в нормальный режим судейства.
Вспомните матч «Зенита» с «Лацио»: из трёх голов итальянцев два были забиты после того, как игрок питерцев падал и предъявлял претензию арбитру. А «Лацио» забивал гол. Если мы хотим играть в современный, интенсивный футбол, с прессингом, контрпрессингом, большим количеством встречных атак, то должны нормально трактовать единоборства, а не за каждый случайный наступ на ногу показывать жёлтую карточку. У нас реагируют на крик, на реакцию скамеек и так далее. При Кукуяне, Сиденкове, даже Казарцеве – можно играть в футбол, они следуют нормальной линии поведения.
— В чём это проявляется?
— У того же Казарцева нет деления на одних и вторых. Карточки показываются одинаково. У нас не должно быть 50 свистков за матч, VAR не может просматриваться по четыре раза за тайм. В таких случаях более укомплектованные команды всегда будут иметь преимущество. Ты играешь с ЦСКА, «Зенитом», «Локо»: если будет четыре паузы на VAR по 1,5 минуты, то, как бы ты ни подготовил команду, даже на высокой интенсивности топ-команды получат преимущество за счёт класса исполнителей. Отдохнувший футболист высокого класса любой эпизод сыграет лучше своего оппонента. Поэтому с таким подходом мы увеличиваем шансы богатых и укомплектованных, но понижаем шансы бедных и готовых трудиться и умирать на поле.
— Давно пошла эта тенденция?
— Последние года три-четыре. Обо всём этом я и говорил с Кашшаи. Были две темы: поддержание интенсивности и ответственность судей за совершенные ошибки. Они должны создавать систему вместе с Хачатурянцем. Не всё зависит от Кашшаи, по взмаху волшебной палочки это не выстроить. Любой тренер скажет, что на создание команды нужно три года – «Ливерпуль» как пример либо хоккейный «Авангард».
— «Челси» хватило несколько месяцев.
— Поэтому я и говорил, что на стажировку к Тухелю я побегу пешком через всю Европу. Я понимаю веяния, которые сейчас идут. Все говорят про Нагельсманна, но он ничего не выиграл. У него была возможность выиграть Кубок, но и здесь не справился. А Тухель добивается результата. Когда я смотрю на себя, понимаю, что я сейчас ближе к Нагельсманну: тоже много хорошего, но максимального результата нет. Если сейчас посмотреть, то мы входим в пятёрку по разнице очков между прошлым годом и этим. Мы прогрессировали, да, но толку от этого? Остались в серединке. Были интересные матчи, запоминающиеся моменты, но финального результата нет. Полуфинал Кубка – это пока моё высшее достижение.
— Ещё одна ваша резкая цитата про судейство: «Одно дело – выходит иностранный тренер и в первом матче бьёт три пенальти. Другой же приходит в московскую команду, и у него в первом матче удаление и пенальти у соперника». У вас есть уверенность, что к тренерам-легионерам относятся лучше и снисходительнее?
— Я вижу это даже по журналистским статьям. Если иностранный тренер что-то говорит, то это уже манна небесная. Я говорю про повышение интенсивности футбола последние восемь лет. А услышали только после того, как Капелло про это заговорил, а Черчесов разжевал. Того же Николича хвалят больше, чем Федотова или Слуцкого, который достиг максимального прогресса с точки зрения организации игры, достижения результата.
У Слуцкого не все миллионеры в команде. Для меня главное – качество игры в зависимости от исполнителей, а не сами 11 побед. Это отлично, но давайте посмотрим глубже. Иностранцам создаются другие условия, Гершкович хорошо про это сказал. Одно дело достичь результата в Волгограде, а другое – в «Спартаке». Это же разные возможности. Даже административный ресурс другой.
— Что имеете в виду?
— Некоторые думают, что административный ресурс – это прийти к судьям, оказать на них давление и занести чемодан. Нет. Это возможность перенести игру. Мы играем с «Ахматом» на Кубок с «Уфой». Следующий матч у нас с ними на выезде стоит с разницей меньше 72 часов. Говорят, что на западе играют на третий день. Играют, да. Но ты долети до Уфы из Грозного. Встань в восемь часов утра, долети до Москвы, три часа просиди там, а потом уже только прилетишь. Целый день летишь, даже не тренируешься. Административный ресурс в этом: перенеси игру, чтобы стало легче. Почему ЦСКА может переносить игры? Когда они обыграли «Реал», они сдвинули матч. И это был успех. У побед нет одной причины.
— Как добиться этого ресурса?
— В Лиге должен сидеть разумный человек. На первое место надо ставить болельщиков: мы ради того и играем, чтобы они ходили на матчи. Для этого нужен качественный футбол.
Люди, сидящие в Лиге, за это получают деньги и должны отвечать. Если переносишь игру, нужно получать согласие другого клуба. Но как на это согласится «Уфа»? Она борется за выживание. Как согласится «Урал», где Григорий Викторович Иванов бьётся за каждое очко? Поэтому такие вопросы должна решать РПЛ.
— Вы всё правильно говорите, но при выборах главы РПЛ все клубы голосуют за Прядкина. Почему так?
— Вопрос не ко мне. Да и вопрос не в Прядкине. Дело в менеджменте. У нас сейчас за управление играми отвечает мальчик 27 лет, который приехал из Казахстана. Каждый должен делать свою работу. Только так будет поступательное движение вперёд. Главное для лиги – это продукт, качество футбола. Неопытный работник не может организовать перенос игры, хотя тур у нас растянут на три дня для телевизионщиков.
— К вопросу о Берише. Слышали, что у вас были с ним конфликты, недопонимания. Правда?
— У меня не всегда ровные отношения с игроками. Тренер должен выжимать максимум из футболиста. И это достигается не всегда за счёт хорошего отношения. Со Швецом было так, например. Если я вижу, что человек может больше, я должен из него это выжать. Мы пробуем разные способы: иногда только хвалим, иногда оказываем давление всем тренерским штабом. Это не только моя работа. Я прошу и спортивного директора поджать, штрафы заставляем платить.
— Как вы оказываете давление?
— Больше замечаний. К примеру, на разборе можем показать на одну ошибку больше. Обычно показываем два хороших момента, два плохих. А здесь начнём показывать больше плохих моментов.
Футболист должен понять, что мы недовольны его действиями, что он должен прибавить, чтобы команда выигрывала. Если игрок понимает и начинает вести себя правильно, то это идёт на пользу. Успех Швеца, Тимофеева, Семёнова, Ильина складывается из этих непростых отношений. С Беришей та же история. В какой-то момент он был абсолютным лидером по всему, в том числе и по раздевалке. Я отдал ему капитанскую повязку. Был момент, когда мы держались только на его состоянии – осень и начало весны. Но когда люди снижают требовательность к себе, я должен возвращать их на высокий уровень.
Результат команды – самое важное. Если Бериша перестаёт добегать назад, то… Есть тренеры, которые готовы терпеть. Даже в «Химках», где мы создали команду-семью, временами атмосфера была очень напряжённая. Потому что мне нужно было мотивировать игроков на достижение более высоких результатов. Когда мы с «Ахматом» дошли до полуфинала, требовалось выжимать максимум из всех. Да, пошли постепенные обострения. Но это связано с состоянием Бериши и команды на данный конкретный день. Мы не душим игроков, мы их поддушиваем. Мне нужны личности, особенно в атаке. Только большие личности могут делать результат. Но грань очень тяжело найти, у каждого индивидуально: кто-то не терпит даже повышение голоса.
Да, больше всех бесед за последнее время у меня было с Беришей. Я понимаю, что он может быть и будет лидером. Но надо пройти эволюцию.
— Бериша как реагировал на эти разговоры?
— Я себе позволяю нецензурную лексику как в раздевалке, так и на бровке. Это некрасиво, но это есть. Со стороны игроков то же самое. Рамки нежелательно переступать, но есть определённый допуск. В матче и во время первого часа после игры – окей, а на следующий день тебе уже должно быть всё понятно.
Главное – что ты делаешь на тренировках. Больше всего меня не удовлетворил тот факт, что он не тренировался на том уровне, который мы знаем. В течение всего недельного цикла игрок снижает к себе требования. Здесь разговор точно состоится, дело в ответной реакции. Ты можешь выйти и забить два, а можешь не реализовать несколько 100-процентных моментов. Если второй вариант, то количество игрового времени уменьшается. И это работает с любым футболистом, не только с Беришей. Когда игрок, уходя с поля, не пожимает мне руку, я радуюсь. Если бы мои лидеры уходили с поля во время замен довольными, это был бы знак, что я что-то делаю не так. Но футболист не должен посылать всех вокруг, всё должно строиться на уважении. Всё делается ради результата: место в таблице, рост личного контракта, рост трансферной стоимости.
— Вы что-то сказали ему после исполнения пенальти «паненкой»?
— Разговор был. Но там же не только Бериша промазал. Янку – лучший бомбардир чемпионата Румынии двух последних лет. Мы его привезли в команду, он вышел и не решил. Есть и ещё один более глубокий вопрос, связанный с одним игроком.
— Что за вопрос?
— Из области психологии. Раскрывать не буду. Я привык защищать своих игроков.
— Кобелев говорил, что нынешние футболисты — звёзды. На них нельзя повышать голос. В ваше время было по-другому?
— Вообще нельзя сравнить. Тогда авторитет тренера был намного выше – запредельным. Спортивных и генеральных директоров, которые сейчас тоже имеют воздействие на игрока, не было. Система клуба развита по-другому. Ветка управления другая: совет директоров, генеральный менеджер, спортивный директор, а потом главный тренер.
Раньше в команде был главный тренер, а потом всё остальное. Это уже несравнимо. Есть вопросы, которые касаются раздевалки и футбольного поля, там главный тренер непререкаем. Никто не должен заходить вперёд тебя и говорить какие-то слова, если ты это не одобрил. Когда такое происходит, значит, что-то идёт не так. Я всё время это доношу до руководства. Спортивный и генеральный директор могут высказывать, но это должно быть согласовано. Если всё соблюдается, команда будет развиваться. Я Бышовцу на семинаре говорил о том, что наши великие тренеры допустили это в период развала СССР. Газзаев, Бышовец и остальные позволили спортивным директорам увеличить влияние.
Если тренеры не давали залезать на свою территорию, от этого были результаты. От этого многое зависит. Почитайте Карполя, Трефилова. Не бывает в одной берлоге трёх медведей.
В чём силен Семёнов, почему ушёл Иванов и чем крут Геннадий Орлов
— На зимних сборах был интересный момент. «Ахмат» играл товарищескую встречу, в ваши ворота били пенальти. Перед ударом вы кричали: «Добивание смотрим». В итоге забили с добивания, после чего вы резко сказали: «Молодой, ты куда смотришь? Всё, меняй его».
— Было, да. И молодого мы сразу поменяли. После этих сборов с основой он не тренировался. Есть набор требований, которые надо выполнять. От молодых игроков мы просим две вещи: прилежание и старание выполнять на поле задачи, которые перед ними ставятся. Больше трёх заданий на игру игроки не получают. Если футболист этого не делает, то зачем он нам? За короткое время мы его в команду не введём.
У этого игрока были две задачи: есть твой игрок, он не должен добивать, бить и отдавать обостряющие передачи. И вот этот пенальти – я понимаю, что соперник может добить. Я кричу, но молодой даёт добить. Значит, у него нет ни внимания, ни старания, ни прилежания. Всё – тема закрыта.
— В том же матче Халид Кадыров забил гол, после чего вы сказали: «Ну всё, теперь ему ничего не скажешь. Он придёт и произнесёт: «Что вы мне рассказываете? Я гол забил».
— Это к вопросу оценки футбола. В Чечне этим многие страдают. Люди не понимают, что из 95 минут футболист владеет мячом максимум одну. Остальные 89-90 минут или больше ты бегаешь без мяча. Очень сложно за короткий промежуток времени изменить действия с мячом. Если увеличиваешь скорость, то качество падает. Но большинство болельщиков оценивают игроков по тому, что они делают с мячом: забил гол – герой, отдал голевую – красавчик. Никто не думает, что в команде есть люди, которые делают 1400 метров скоростной работы, а есть те, кто делают 250 метров. В этом различие, но его тяжело донести.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Почему из команды ушёл Олег Иванов?
— Я с ним буквально в день интервью виделся. Он хороший футболист. Просто не совсем для того футбола, который мы планировали строить. Олег – абсолютно здравомыслящий. Мы сели спокойно, без всяких конфликтов. Он говорит: «Викторович, хочу играть». Я ему: «Тяжело, если не прибавишь». Олег ответил, что и так близок к максимуму. Тогда выход один – уходить. Иванов ушёл и вместе с «Уфой» остался в РПЛ. Это пример разумного взаимодействия большого игрока и тренера, который объясняет, почему так происходит.
Оставить Олега было бы проблемой и для нас, и для него. Если бы я понимал, что он кончился как игрок, то я мог бы сказать это в лицо. Но я понимаю, что он всё делает для того, чтобы продолжать. Ещё сможет играть пару лет на самом высоком уровне. Мы пробовали использовать его самые сильные качества, но не получилось. Даже футболисты шутят, что у Талалаева либо начнёшь играть, либо закончишь. Кухарчук про это часто говорит (смеётся).
— Семёнов – основной игрок сборной. Но его много критикуют. Вы говорили, что он сильнее Джикии и всех остальных. Можете объяснить людям, чем Андрей крут?
— Из линии обороны он самый пасующий. Андрей отрезает много игроков своими передачами. К примеру, в последнем матче со «Спартаком» на первом месте по этому показателю будет Полярус, а потом Семёнов. Сборная нам тоже присылает цифры по его работе. Мы видим, что он очень сильно прибавил по работе на максимальной мощности. Работа с мячом хорошая, плюс универсален. Семёнов может играть и в схеме с тремя центральными, и с двумя.
Когда говорят про Джикию, то Георгий – это борьба, единоборства, эмоции. Но с точки зрения работы с мячом, чтения игры, страховки и игры на опережение Семёнов всегда в лидерах. Если брать универсальные качества, то Джикия в этом Андрею проигрывает. Именно в определённых компонентах. А если говорить об ошибках, то здесь вопрос в том, какие игровые принципы у сборной. Мы не знаем, какие инструкции даёт Черчесов. Они могут отличаться от наших. И ты перестраиваешься, привыкаешь. Отсюда могут быть ошибки.
— Геннадий Орлов говорил, что летом вы звали Игоря Денисова в «Ахмат».
— Геннадий Сергеевич вообще говорит очень правильные вещи. Наверное, он остался единственным, кто не боится сказать правду. Был спартаковец Рейнгольд, но его, к сожалению, не стало. У нас на телевидении очень мало людей, которые говорят правду в лицо. Фактически это Ловчев и Валерий Георгиевич, когда был без тренерской деятельности. Для меня Геннадий Сергеевич — один из тех, кто может спокойно высказывать любую позицию относительно любой команды — даже по «Зениту». По питерцам вообще не найти более критичного человека. Геннадий Сергеевич — абсолютно самостоятельная фигура. Мне запомнились три его высказывания.
— Примеры приведёте?
— Он абсолютно чётко говорит, когда у «Зенита» нет других вариантов игры. Говорил, что Семаку нужно разнообразить игру для того, чтобы не было зависимости от подач с флангов.
— Об этом говорили достаточно многие…
— Орлов начинал об этом говорить. Самое главное, Семак же сделал это! И результат пошёл. Второй момент: последние высказывания по судейству, что если у нас будет меньше пауз, то мы станем более конкурентоспособными. Он может и об этом свободно говорить.
— А третье?
— По поводу замен он сказал, что пять замен — преимущество для топов, потому что уровень их игроков выше. Опять же, он спокойно доносит те вещи, о которых мы все говорим, но не каждый доказывает и пытается внедрить.
— Возвращаясь к Денисову, это было летом 2020 года?
— Да. Тогда он не играл семь месяцев. К концу трансферного окна мы сидели с агентом, который представлял его интересы. Я сказал, что мы ищем опорника с такими характеристиками а-ля Денисов. Он говорит, а может самого Денисова? Я ответил, что слышал, будто «Спартак» делал ему предложение, — и он отказался. Но агент всё равно набрал Игорю. Тогда у нас Исмаэл здорово играл в атаку, но при этом немножко не дорабатывал подбор. Нужен был опорник.
— И что Денисов? Какой разговор был?
— Он сказал, что закончил карьеру. Что мог бы подумать, если бы пришло предложение от «Зенита».
— А он подтвердил про «Спартак»? Или вы не спрашивали?
— Мы не спрашивали. Разговор был короткий. Во-первых, я не слышал его конкретных ответов, он просто сказал: «Нет, «Ахмату» — нет». Но в итоге приход Тимофеева стал для нас усилением.
Побег Мбенга, разгром «Краснодара», разговор с Мусаевым
— Что за история с Мбенгом? Человек просто сбежал в Африку.
— Мы все знаем возможности Мбенга. Но вот у тебя начинаются сборы, а человек прилетает где-то в середине, выходит и не может выполнить даже элементарные разминочные упражнения. Ты ему говоришь: «Давай, начинай работать». А у него претензии из-за того, что он хочет больше игровых упражнений. Потом, по прошествии трёх-четырёх дней, не предупреждая никого, он улетает, не поговорив ни со спортивным директором, ни с тренером.
— Мбенг потренировался несколько дней и сбежал?
— На пятый день во время тренировки я спросил: «Где Мбенг?». Никто не знает. В гостинице тоже нет. Начальник команды поехал в квартиру, которую снимал футболист — тоже пусто.
— Вы заметили его отсутствие лишь на тренировке?
— Конечно. Затем моя жена, которая отправлялась в Москву, сказала мне: «Слушай, а я летела с большим и темнокожим футболистом». Переспрашиваю: «Куда летела?». Она мне отвечает: «В Москву! Затем он пошёл на пересадку». Это действительно был Мбенг. Человек спокойно сел в самолёт и просто улетел.
— Допускаете, что он продолжит играть за «Ахмат» со следующего сезона?
— Шансы есть всегда, но нужно понять, чего хочет Мбенг и насколько он может быть полезен «Ахмату». К тому же надо понять соотношение «цена-качество». Прошли те жирные времена, когда футболистов подписывали на огромные зарплаты. Мы понимаем, что Анхель — ценный игрок. Он обладает определённым качеством, выступает за национальную сборную. Но он не может просиживать в запасе с такой зарплатой. Семёнов и Нижич — не уступают, а Пуцко провёл 20 игр в прошедшем сезоне.
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
— Ситуация с Мбенгом — единственный случай в вашей карьере, когда игрок сбегал из клуба?
— Бывает, что люди приезжают, а затем уезжают, даже не предупредив. Другое дело, когда человек несколько лет в клубе — это не очень понятно.
— Игрок объяснился перед клубом?
— Не знаю, но спортивный директор нашёл Мбенга аж через 2,5 месяца.
— А человек на контракте...
— По этой причине и нашёлся. Были же ультимативные условия.
— Как вариант: обращение в ФИФА, и человек заканчивает карьеру на пару лет.
— Мы нашли компромиссы, он сейчас играет в минском «Динамо».
— Давайте представим, что Мбенг приедет играть, например, за «Урал». Пожмёте ему руку?
— Не знаю… Для меня Мбенг — это человек, который приходил четыре раза на тренировку. Я его могу даже не узнать. Причём у нас были двухразовые тренировки, а приходил он лишь на вечернюю. У него не было никакой готовности, он же вообще не играл.
— Вы разрешили ему или он так решил?
— Это наше решение. Представьте, когда Мбенг только-только приехал, он попросту не мог тренироваться. Проходит лишь половина тренировки и всё: после разминки человек умирает. Мы же не можем нагружать футболиста без медицинского обследования. Утром у нас обычно беготня, говорим Мбенгу: «На утреннюю тренировку можешь не приходить, но на вечерней ждём – будем работать с мячом». Пришёл, но опять лишь половину тренировки мог поддерживать темп. Мбенг нам заявляет: «Зачем мне бегать, если я всё могу решить с мячом?». Отвечаю ему: «Если ты будешь бегать, да ещё и с мячом работать — тебе цены не будет».
— Победа над «Краснодаром» — лучшая в сезоне?
— По громкости результата — да, по качеству игры — нет. Игра с «Уралом», когда мы 2:0 победили, мне понравилась больше. И второй тайм в домашнем матче с «Динамо». Если сравнивать эффект от результата: победа над «Краснодаром» — это громко, веха в истории клуба, самая крупная победа на выезде. Большой резонанс. Если же брать качество игры, были матчи, в которых мы играли лучше, чем с «Краснодаром».
— За счёт чего удалось разгромить «Краснодар»? Залетело всё, что могло залететь? Или же был план, который сработал?
— Конечно, был план. Я уже неоднократно говорил: игра «Краснодара» смещена в атаку. Мы рассчитывали, что за счёт того, что мы будем отбирать мяч в определённых зонах, этих действий в атаке окажется меньше. После того как защитник получил травму и они выпустили Ионова на его позицию, «Краснодар» вообще раскрылся. Быстрый забитый мяч повлиял психологически: мы начали бежать в атаку ещё бóльшими силами. Для нас всё было удачно, потому что этот матч проходил после перерыва на сборные. Мы очень плодотворно поработали в этот период.
Часто подчёркиваю, что это мой первый полноценный сезон в РПЛ. Раньше я приходил на подмену: сначала в «Ростов», затем в «Волгу», в «Крылья Советов»… Это короткие отрезки, когда ты не готовишь команду. В то время я думал, что самое ценное — это игры. Сейчас как тренер понимаю, что самое ценное — это большие промежутки, когда ты можешь изменять состояние каждого футболиста, команды, блока игроков, связки игроков. Сейчас, когда планируем что-то, я руководителям клуба говорю: «Мне нужно, чтобы команда была уже сформирована к сбору». Мы можем оставить одно место для того, чтобы в конце трансферного окна кого-то приобрести. Но нельзя делать так, как заявляют некоторые менеджеры: «К концу трансферного окна мы соберём 4-5 качественных футболистов».
— Получилось так, что тот матч стал для Мусаева последним. Вы общались с ним после этого?
— Нет. Общались, когда РФС проводил форум тренеров. Там я похвалил работу тренерского штаба «Краснодара» за то, что они очень комплексно вместе всё делают. И, видимо, не был до конца правильно понят. У меня не было желания ни уколоть, ни подтрунивать. Я на самом деле похвалил, а это было расценено по-другому. Вот здесь я понял, что психологическое состояние у Мусаева другое.
— За что хвалили?
— Штаб «Краснодара» очень комплексно работает. Там и управление во время матчей, и подготовка. У каждого свои обязанности — у помощника, у тренера вратарей, у тренера по физподготовке. У нас есть человек, который контролирует деятельность параллельного штаба, мы это видим. Но у меня не было и нет негатива по отношению к работе Мусаева и к его реакции, как у большинства. Потому что мне понятно, что делал тренерский штаб. Когда мне понятно, это один момент. А есть команды, где мне непонятно, что делают тренеры. Тогда я не буду высказываться в их поддержку.
— Таких много команд в РПЛ? Где не понимаете.
— Не много, но есть. Где непонятно, что делает тренер или штаб, руководители клуба. А когда ты со стороны, даже не находясь внутри, понимаешь, как они идут и что они строят, это уже хорошо. У меня к Мусаеву не было ни личных, ни других вопросов. Я поэтому и высказался.
— Тренеры что-то чувствуют, когда увольняют тренера, которого они обыграли?
— Появляется ощущение, будто тебя не ценят. Так получилось, что мы в «Пюнике» в еврокубках обыграли «Вардар» — они сняли первого тренера. Играем следующий матч, обыгрываем в гостях — они снимают второго тренера, которого поставили. Значит, нас совсем не уважают как команду и как тренерский штаб. Играем следующий матч, с «Тоболом». Обыгрываем их — снимают тренера. Мысль такая, что мы настолько «овощные», что не можем обыграть их? Следующий матч с «Маккаби». Играем удачно. Вдруг выходит статья, что у них, если не пройдут «Пюник», тоже уволят наставника! Мы начинаем вести на выезде 1:0 в матче с клубом, у которого бюджет 30 млн. В перерыве заходим, видим свою команду, понимаем, что на улице влажность, готовности нет.
Вижу, что мы никак не выиграем второй тайм. Я говорю: «Главное не развалиться, не получить пять». А мой помощник – Юрий Нагайцев, у него юмор такой прибалтийский. Он говорит: «Если не развалимся, и этого уволят». И сразу разрядилась атмосфера! Мы потом сидели просто и анализировали. Я думал, неужели это к нам такое отношение? Мы настолько «овощные», что не можем обыграть «Краснодар» в гостях? Мы их и дома обыграли — 2:0. Понятно, что 5:0 — это слишком, но…
— После «Спартака» не уволили, а после «Ахмата» уволили.
— Ну да. Но мне кажется, что это решение было импульсивным. Наверное, просто накопилось. Есть жёлтая карточка по совокупности, а есть увольнение.
Эмоции после матча с «Динамо», обвинения в договорняке с «Уфой», Рамадан
— Вы много яркого сказали про сезон. Но самое яркое, наверное, было после «Динамо» — про маленькую командочку и её игру с грузинским клубом. Вы тогда сорвались эмоционально или понимали, что говорили? Анализировали потом эти слова?
— Есть вещи, которые были продуманы в голове перед этой игрой, а есть вещи, которые были эмоциональными после поведения людей из «Динамо».
– Что конкретно было?
– Красная карточка и то, как люди повели себя после игры – их реакция, слова в подтрибунном помещении.
– «Получили по заслугам, езжайте к себе…»?
– В этом направлении.
– Это были сотрудники «Динамо»?
– И сотрудники, и тренеры. Но я не хочу выносить это всё на публику. Я тогда не говорил о том, что у них плохой тренер, я говорил о качестве игры. У нас было три момента, у них – два. И со стандарта, после удаления нашего игрока, они забили. Да, все хотят агрессивного футбола, но мы не могли прессинговать – знали, как арбитры относятся к «Динамо», и понимали, к чему всё приведёт. Старались не допустить удаления, но судьи всё равно это сделали.
– После ваших слов из «Динамо» никто не звонил?
– У меня нет страха высказаться. Бояться, что мне потом кто-то там «большой» позвонит? Пусть хоть Путин звонит – я готов разговаривать, если считаю, что прав и разбираюсь в теме. А в футболе я разбираюсь. После произошедшего разговор был внутри клуба, договорились стараться меньше обращать внимание на другие клубы, а отталкиваться от себя. Но для меня наша команда матч с «Динамо» не проиграла.
Фото: РИА Новости
– А что вы хотели сказать фразой про «маленькую командочку»?
– Я хотел встряхнуть своих футболистов и добился этого. После «Динамо» мы не проигрывали три игры. Не эта формулировка была продумана, но там говорилось именно про команду. А то, что люди начали передёргивать и говорить, что это было про весь клуб – противно. Обобщение всегда есть, но манипуляции я не люблю.
– После «Уфы» вы сказали, что вы «не дебилы, чтобы договариваться на 0:3».
– Есть вещи, которые читаешь и потом думаешь: это что вообще? Когда пишет журналист, у которого мозг давно разрушился алкоголем – это ладно. Но когда так пишут люди, которых ты считаешь адекватными… Для меня это странно. Я ещё слышал, что был договорняк с «Ротором». Да какой договорняк, когда Харин бил на 90-й минуте в перекладину? Они, видимо, переоценивают наши возможности – и тренеров, и игроков.
– Вы понимаете, откуда пошли разговоры про «Уфу» и договорняк? Ведь победа в Кубке нужнее «Ахмату», а в РПЛ – им. Если кто-то будет выстраивать логическую цепочку…
– Этот кто-то с больным воображением. Сёмин как-то сказал: пока в «Локо» есть Чорлука, Смолов, Крыховяк – результат будет. Мы играли с «Уфой», когда я понимал, что через несколько дней матч в Кубке. Мне не нужно было везти лидеров на искусственное поле. Семёнов не поехал, у него было 8 игр за 30 дней, Гудиева не было, а Швец был дисквалифицирован. Это трое лидирующих футболистов. И без лидеров мы должны были играть с командой, которая готова была умирать.
– А «Ахмат», скорее, готов был умирать в Кубке?
– Невозможно сыграть лучше, чем в ключевой игре. Мы надеялись на свежесть тех, кто заменил лидеров. Но какой футболист заставит себя умирать на искусственном поле? Вдобавок на пятой минуте у нас переднюю порвал Быстров. Тем более через неделю у нас был матч жизни в Кубке.
– А искусственное поле – такая большая проблема?
– Проблема в переходе с искусственного газона на натуральный и обратно. Ребята ломаются даже не во время единоборств. Когда постоянно играешь на таком поле – проблем нет. Но бегать туда-сюда очень сложно. Для «Уфы» это проблема, поэтому им и состав нужен больше.
– Если подводить итог разговорам про договорняки…
– «Уфа» играла со «Спартаком», и у москвичей тоже не было троих лидеров – Джикии, Айртона и Соболева. И они проиграли 0:3. Тоже договорняк? Класс и подготовленность определяют результат.
– Вы тогда сказали: мол, если бы меня об этом кто-то спросил из футбола, то ушёл бы без зубов.
– Правильно. И у меня такое бывало уже. Есть принципы, из-за которых мне всё равно, кто передо мной стоит.
– А договорняки для нашего футбола – это вообще актуальная проблема?
– Я не сталкивался. Но дополнительная стимуляция – для меня не договорняк. Сговора здесь нет.
– Насколько тяжело, когда игроки соблюдают Рамадан?
– Это серьёзная проблема. Перепады в игре, проблемы с концентрацией. Состояние Бериши тоже с этим связано: была нервная игра в сборной, потом начало Рамадана – и травма. Общее состояние хуже не только в матчах. У нас молодые игроки из-за этого в обморок падают. Там ведь ещё и обезвоживание происходит. У нас пять человек соблюдают, Бериша – вообще ключевой из них. Я до этого не понимал, что есть такая серьёзная зависимость, но вот есть наш дубль – из-за Рамадана они проиграли 1:8 и 1:6, хотя до этого выступали удачно. Они просто не могли ничего сделать. И сейчас у нас тоже будет такой период.
– Во время трансферов вы будете держать это в голове?
– Мы понимаем, что для адаптации мусульманину в Грозном будет гораздо проще.
Санкции США, общение с Кадыровым, коронавирус
– Санкции к клубу от США. Какой была ваша первая реакция?
– К нам сразу приехал президент и сказал: за деньги не переживайте, мы всё решим. Но вы сами понимаете, что проблемы есть? За Алмаши мы не можем рассчитаться, словаки говорят: официально переведите деньги. А мы не можем.
– Как ещё сказываются санкции?
– Много как – есть проблемы со всеми заграничными компаниями. Из-за них мы даже меняем экипировщика. Не можем пользоваться WyScout, остался только InStat. Не можем пользоваться Huddle. У нас к ней все были подключены, туда каждый игрок может зайти и посмотреть свои показатели. Мы каждому давали возможность всё отсматривать, а сами следим, как они это делают. Это к вопросу, почему не играет тот или иной футболист. К примеру, Адуев. Он приехал из Франции, мы ему давали шансы, но он в эту систему даже не заходит. Если человек не хочет это воспринимать, то что я сделаю? Причём ты можешь просто открыть страницу и не смотреть. А здесь человек даже не пытается, показывает своё отношение.
– Вы общались с Кадыровым?
– Ни разу. Он был на игре с ЦСКА, когда мы в конце проиграли 0:3. И после этого
мы не общались, я его даже не видел.
Фото: Артём Гусев, «Чемпионат»
– А то, что он микрофон берёт, что-то говорит в него во время игры?
– Во-первых, это не он. А во-вторых, я не хочу об этом говорить. За микрофон нас штрафуют, сопернику это, конечно, мешает, бесит его.
– А лично вам нравится, когда в него кричат или нет?
– Мне нравится поддержка трибун. А в микрофон это или нет – всё равно. Но когда вся трибуна гонит команду вперёд, любой футболист скажет, что от этого появляются дополнительные силы.
– Есть много легенд, что Кадыров дарит машины футболистам.
– Ключи в раздевалке ни разу не кидали. Была премия Роше за два гола – 300 тысяч рублей. И мы на неё сходили на банкет. А в остальном – живём в рамках бюджета.
– Хорошо посидели?
– Да, это важно для объединения команды. Мы стараемся делать такие вещи. Когда пришли в клуб, сделали общий стол, чтобы ели все вместе и общались. На премию Роши сидели после победы над «Локомотивом» в Москве. Ещё в боулинг ходили – это простые приёмы, но они работают. А если бы прошли «Крылья», то должны были поехать всей командой с семьями на стрельбище. Я ездил так в «Тамбове» – такое шугает очень сильно.
– Какие планы до старта РПЛ?
– Сборы будут сначала в России, потом в Австрии, но там сложности с ковидом. Рассчитываем, что будет пара новичков, но вопрос – успеем ли мы сделать им визы. Будем искать опытного игрока на место Исмаэля. А на место Анхеля – защитника с российским паспортом. Разрушать у нас люди есть, а вот с теми, кто создаёт – хуже. Взяли большого нападающего Конате. Остальное будет зависеть от прогресса молодёжи. Умаева вернуть хотели, но «Чайка» очень просит его оставить – у них он системообразующий игрок.
– Умаев рассказывал, что вы любите звать игроков на чаепитие перед их дебютом.
– Или я, или второй тренер накануне вечером готовим игрока к дебюту. Я практиковал чаепитие – это расслабляет. Был случай, я налил чай – а он туда минералки. И игрока прям колотить начало. Боженов в «Химках» тоже запомнился: на тренировке я его отозвал, поговорили, а на следующий день он был такой бледный, что прям страшно стало. Думал, что он вообще не спал. Поэтому я сейчас не знаю, насколько это полезно. Думаем со штабом: кого вызывать, а кого нет – может, иногда лучше, чтобы игрок не успел испугаться.
– Мелкадзе, Тимофеев – рассчитываете на них?
– Вопрос взаимоотношений со «Спартаком». Мы хотим оставить игроков, которые адаптированы к нашему клубу.
– Как вы перенесли ковид?
– Я делал зубную операцию, а потом поднялась температура. При этом антибиотики я пил, но ничего не помогало – и тогда врач сказал сдать тест на коронавирус. Подтвердилось.
– Было тяжело?
– Очень. Первые два дня температура 39, потом 38,5, 38,2. Я до этого слышал рассказы друзей, что проходит всё тяжело – но до конца не осознавал, пока сам не пережил. Мне ставили капельницы, уколы… Читать я не мог – глаза просто горели. Стал и айфоном меньше пользоваться – но это, наверное, плюс. А последствия до сих пор ощущаю: раньше мог до двух часов ночи читать – и сайт нашего тренера Юрия Нагайцева, и даже художественную литературу. Теперь же и половину не могу прочесть, до сих пор кашляю. Плюс до этого года я не мог уйти в отпуск, не поговорив с каждым игроком хотя бы полчаса. Сейчас – не успел. Обидно. Ребята могут подумать что-то не то, а дело просто в утомляемости. Но будем это компенсировать.
– А что говорили врачи?
– Наш врач вообще герой. Знаете, мне не было страшно, но я боялся доставить всем лишнюю суету, которая произошла бы, если бы меня положили в больницу. Врачу нашему отдельно надо спасибо сказать. У нас же вообще за весь сезон почти не было такого, чтобы хоть один игрок не болел. Доктор наш относился к этому спокойно, хотя персоналу пришлось работать на 30-40 процентов больше. Я очень хочу, чтобы им подняли финансирование, настаивал на этом, но пока добиться не сумел. Сейчас хотя бы поблагодарю врачей через вас. Ощущение, что он спит часов пять в сутки, не больше.
– Есть шанс это исправить?
– Нам нужен второй доктор на сезон, ведь результат команды – заслуга всего штаба. С такими объёмами справляться тяжело. Мы уже подписали украинского физиотерапевта из Португалии с большим опытом и учёбой в Китае. Теперь ждём доктора, хотим укрепить тренерский штаб большой фигурой. Ну и игроки нужны, конечно, желающие достигать результата, а не просто получать деньги.