В субботу сборная России натужно выиграла у Болгарии, забив единственный гол в самой концовке с пенальти, — и этот факт накануне чемпионата Европы кого-то запросто может насторожить. Лично я считаю, что поводов для сдержанного оптимизма мы увидели более чем достаточно. Важно понимать: с точки зрения характера футбола спарринг кардинально отличался от того, что команда провела в Польше. И задачи на матч были совершенно иные.
Во-первых, скорректировалась схема. Если против поляков сборная России играла с пятью защитниками, но с «ромбом» в середине, то в первом тайме с Болгарией были чёткие 5-2-2-1 (или 3-4-2-1). После перерыва и замен, правда, вернулись признаки «ромба» — но только в атаке.
Во-вторых, матч подразумевал серьёзный процент владения и времени, которое наша команда проведёт в атаке. Ожидания оправдались — Болгария выбрала оборонительную модель с тремя центральными защитниками (хотя иногда играет и по 4-2-3-1), а Россия набрала 65,35% процентов владения. С Польшей было всего 47,07%. Соответственно, важно было увидеть алгоритмы постепенного нападения, подстройку состава под них — и мы их увидели.
В-третьих, изменился оборонительный подход. Мне показалось, что наша команда не планировала прессинговать высоко и агрессивно — тройка форвардов поначалу откатывалась назад, Оздоев и Зобнин были скорее ориентированы на контроль зоны, а не на выдвижение по чужому опорнику. Просто Болгария так медленно строила атаки, так часто перекатывала мяч от вратаря к защитникам, что всё равно вынуждала сборную России подниматься высоко. Но в целом, полагаю, в планах Черчесова была отработка прессинга в средней зоне — такая структура пригодится в матчах против соперников с невыдающимся уровнем мастерства и нестабильным качеством позиционного футбола.
А теперь — самые любопытные тактические нюансы из матча.
Первый алгоритм позиционной атаки — сдваивание фланга и длинные передачи Баринова на Дзюбу
Главная неожиданность в стартовом составе сборной России — выход Баринова на позиции центрального защитника. Как справедливо заметил сам игрок, это далеко не сенсация, поскольку он выходил в обороне в «Локомотиве» при Сёмине в 2017-м, но всё же времени прошло слишком много — и важно разобраться, для чего всё это затеивалось.
Почти уверен, что вариант с Бариновым в центре обороны — именно для матчей, где нам нужно будет проводить много времени в атаке и взламывать чужой низкий блок. С точки зрения защитных функций в нижней линии к Дмитрию много вопросов (контроль зоны за спиной, решения с выдвижением, выбор позиции), и вряд ли стоит бросать его под ту же Бельгию. Зато в созидании у Баринова есть свои козыри, в теории позволяющие принести пользу общей структуре. Первый — умение начать атаку продольным забросом.
За стартовые 20 минут субботней игры наша команда провела три почти идентичные атаки: Баринов получал мяч в правой стороне поля, в это же время два фланговых игрока — Ионов и Караваев — давали двойное широкое предложение, тем самым старались увести соперников к бровке и приоткрыть коридор в полуфланге. В этот полуфланг врывался ближний к мячу опорник — Зобнин или Оздоев. Шла длинная от Баринова на Дзюбу, а тот сбрасывал мяч набегающему партнёру.
Важна своевременность: фланговые игроки должны были уводить соперников и расширять коридор, а опорник — не застревать в глубине. После трёх схожих атак этот алгоритм из игры команды Черчесова исчез: Ионов стал реже уходить вправо, чаще сам подстраивался в центр под скидки Дзюбы.
Очень жаль, что выбыл Кудряшов: с ним сборная России могла бы острее атаковать и на левом фланге
Если справа мы увидели чёткий алгоритм выхода в атаку через центрального защитника, то слева до перерыва всё было гораздо скромнее. Там играл Семёнов, который, во-первых, правоногий (соответственно, ограниченный в этой зоне в продвижении мяча), во-вторых, менее смело поднимающийся в высокие полуфланговые позиции. Головин и Жирков не получили поддержки – и левая сторона поля до перерыва работала разве что на насыщение и последующие развороты. Первые опасные подходы она создала лишь в концовке тайма, когда Головин и Жирков дважды организовывали короткие быстрые комбинации.
Так выглядят карты действий и передач Баринова – посмотрите на среднюю высоту позиций, откуда направлялись пасы. У Дмитрия набралось четыре точных передачи на Дзюбу.
А это – карты передач и действий Семёнова. Разница ощутима. Глубокие позиции, ноль пасов к штрафной, всё поперёк или вдоль бровки.
В связи с этим очень жаль, что Кудряшов получил травму. Он как раз бывает хорош в поддержке атаки с позиции левого центрального защитника – и начинает из глубины забросами, и вбегает в зоны. Если помните мартовский матч против Словении, то там во втором тайме Фёдор совершил как минимум три опасных рывка.
Второй алгоритм позиционной атаки — насыщение одной стороны поля и разворот на Баринова
Выше я уже написал, что до перерыва левый фланг атаки сборной России в основном работал на последующие развороты: Жирков и Головин редко выходили на позиции для прострелов и навесов, Головин чаще смещался в середину. Ионов в таких атаках также уходил к середине — и команда пыталась освободить дальнюю сторону поля для последующего разворота направо.
Если бы Болгария играла не с пятёркой защитников, а 4-2-3-1, как несколько дней назад против Словакии, то могли бы проходить развороты и прямиком на Караваева, открывающегося в передней линии как фланговый нападающий. Но этот вариант был перекрыт дальним защитником — и поэтому стали очень важны выдвижения Баринова для промежуточной передачи. Как раз то, в чём Дмитрий выглядит предпочтительнее Семёнова.
Баринов должен был чувствовать моменты и предлагать себя под разворот. В первом тайме он принял участие минимум в четырёх атаках, два раза пробовал забросить на дальнюю штангу Дзюбе, а также поучаствовал в комбинации, завершившейся отменённым из-за офсайда голом Головина, — принял мяч в высокой позиции и покатил Караваеву.
Ещё симпатичнее было бы, если бы Дмитрий организовывал с Ионовым и Караваевым полноценные тройки и врывался через полуфланг в штрафную (как делал тот же Кудряшов против Словении). Для этого Баринову смелости не хватило (а может, не получал таких указаний).
Третий алгоритм позиционной атаки — скрещивания и рассинхронные открывания фланговых игроков
Если ты играешь 5-2-3 (3-4-3 в атаке), то фланговые взаимодействия в принципе выходят на первый план. А один из наиболее частых инструментов в этой системе — рассинхронные открывания игроков на бровке. Один из них с передней линии делает предложение в оттяжку (допустим, фланговый нападающий) и пробует вытянуть за собой оппонента, а другой (фланговый защитник) — совершает рывок в освободившуюся зону.
Этот алгоритм применялся сборной в меньшей степени, но всё же проскакивал. Ионов и Караваев часто менялись позициями, Караваев становился полноценным нападающим. Но единственный эпизод, когда реально прошёл пас за спину, случился уже во втором тайме — Головин ложным открыванием в середину чуть выдвинул чужую линию, а Жирков забежал в зону и выполнил навес.
На мой взгляд, такой алгоритм в рамках схемы 3-4-3 нужно применять чаще. Особенно если предстоит играть против соперников с четвёркой защитников — там выше вероятность неразберихи при передаче игроков.
Четвёртый алгоритм позиционной атаки: переход на «ромб» и гибкие перемещения полузащитников
Во втором тайме после нескольких замен (ушли Ионов и Баринов, вышли Кузяев и Дивеев) перестроились — и в атакующей схеме начали прослеживаться признаки «ромба». Один опорник оставался в глубине, второй становился «восьмёркой» и уходил выше, а Кузяев внезапно стал «десяткой» со свободными передвижениями — хотя сначала показалось, что он, как и Ионов, будет фланговым форвардом.
Оздоев и Зобнин могли меняться позициями ситуативно — один оставался в глубине, другой поднимался, да и в целом роль полузащитников в атаке стала более гибкой по сравнению с первым таймом. Даже выход Мостового ничего не изменил: он тоже стягивался к середине и помогал создавать там преимущество. Хотя самый опасный момент создал, когда получил мяч широко слева, обыграл защитника, срезал угол и прострелил на второй темп. Этот эпизод стал менее показательным. Касаний в середине полузащитник «Зенита» совершил больше, чем у бровки.
С «ромбом» у сборной России стало больше перенасыщений зоны, причём не только центральной. Очень часто преимущество создавалось на флангах, куда прибегали четыре игрока, включая Кузяева. Пенальти, заработанный Миранчуком, в какой-то степени тоже стал следствием перехода на обновлённую структуру — четвёрка в центре поля (Оздоев оказался на фланге, потому что поменялся с Кузяевым), короткая комбинация, рывок Миранчука.
Тревожные моменты: взаимодействия центральных защитников и гашение чужих быстрых атак
Матч с Болгарией не дал достаточно информации по поводу нашей обороны — и это немного расстроило. Поначалу прослеживалось желание откатываться в средний блок по схеме 5-2-3, перекрывая передней тройкой направление передач в середину. Было заметно, что форварды не бежали прессинговать защитников сразу же, а опорники часто занимали выжидательные позиции в глубине. Другое дело, что Болгария своей пассивностью при начале атаки всё равно вынуждала нашу команду подниматься выше.
То есть это была отработка умеренно-агрессивного стиля обороны в среднем блоке, где прессинг не идёт сразу, а интенсивность оборонительных действий повышается по мере приближения к центральной линии. Более энергосберегающий режим, который тоже наверняка пригодится на Евро.
Формально соперник нанёс всего один удар и набрал за 90 минут ничтожные 0,01 xG. Но какие-то шероховатости у нашей сборной всё равно вылезали. Например, не нравились позиционные решения Баринова: он терялся, когда надо было держать в уме одновременно и выдвижения в середину, и контроль своей зоны, плюс плохо контролировал спину и забросы за спину.
И сейчас более понятно, почему именно Джикия выбран страхующим. У Георгия есть скорость — и он имеет больше шансов за счёт неё подстраховать провалившихся партнёров и первым успеть к мячу. С Болгарией Георгий страховал несколько раз.
Также наша сборная неидеально сыграла с точки зрения гашения чужих быстрых атак. Несколько моментов возникло в первом тайме, во втором ещё до гола мы запросто могли пропускать после потери Мостового: тройка центральных защитников осталась против двух нападающих, прошёл пас за спину Семёнову, Джикии пришлось смещаться на страховку, а Дивеев не успел сузить. Игрок Болгарии попросту не сумел подстроиться под удар в касание после прострела.
Взаимодействие центральных защитников и контроль опорной зоны — то, над чем нужно работать.
Выводы
Если сравнивать контрольные матчи перед чемпионатом мира — 2018 со спаррингами, которые команда Черчесова провела перед Евро, то сейчас чувствуется гораздо больше цельности. Понятно, во что играет сборная, прослеживаются её сильные стороны (прессинг вверху, как против Польши; ромб из объёмных полузащитников в середине; мощь форвардов на случай необходимости упростить футбол). Плюс попробовались разные варианты под разных соперников — и это на самом деле здорово.
Есть сдвижки и в стилистике. Вы могли не заметить, но сборная России перестала играть в «бей на Дзюбу» — за два последних матча он провёл по семь верховых единоборств, что достаточно скромные цифры для Артёма. Кстати, качество ведения борьбы у форварда пока скромное, с Польшей — 35%, с Болгарией — 22%. Будем верить, что чемпионат Европы даст ему энергетику — и эффективность резко возрастёт.
Естественно, сборная России далеко не идеальна, у неё хватает шероховатостей и кадровых проблем. Но всё же мы вправе надеяться на лучшее — структура на месте, а если физически команда будет готова так же, как перед ЧМ-2018, то и некоторые игровые недостатки сгладятся.
Использованы данные InStat и графический инструмент Tactic Lite.