Хорошо известен в узких кругах, но практически не знаком широкой аудитории. Это — про Анзора Гаргаева. Внимательный болельщик идентифицирует его как агента Магомеда Оздоева, но это лишь одна из ипостасей моего собеседника. У Гаргаева и собственный игровой бэкграунд достаточно колоритный, а круг общения в футболе — чрезвычайно обширный.
Мы познакомились и разговорились на зимних сборах клубов РПЛ в Турции. Дело было в начале февраля, а кажется, что в прошлой жизни. Тогда и представить никто не мог, что случится 24.02.2022 — учитывайте это при чтении. Военная тема в интервью присутствует только как отголоски прошлого…
- Абхазия, Чечня, война
- Чеченские хозяева ЦСКА, агентский бизнес в 1990-е
- Оздоев: Киев, ЦСКА, «Локомотив», Казань, «Зенит», Европа
- Азмун, Набиуллин
- Черчесов vs Денисов
Абхазия, Чечня, война
— Анзор, вы были хорошим игроком?
— Достаточно талантливым. Если бы не проблемы с сердцем, карьера могла сложиться успешнее. Я знал о них с 19 лет, но до того любил футбол, что продолжал играть на свой страх и риск. Только в 28 закончил.
— В начале 1990-х вы поиграли в Сухуми у Долматова. Что запомнилось?
— У Олега Васильевича уже тогда были новаторские тренерские идеи. По рассказам, он и сам был футболистом умным, техничным — и футбол такой же своим командам ставил. Весь тренировочный процесс строился через упражнения с мячом. Долматов очень болезненно относился к простым ошибкам на поле — за пару «обрезов» мог заменить даже в начале игры.
— Войну в Сухуми не застали?
— Нет, я попал туда ещё в советское время, довоенное. Абхазия была многонациональной республикой: грузины, абхазы, русские, армяне, греки мирно сосуществовали. Совершенно не чувствовалось агрессии или непонимания между народами. И команда у нас была интернациональная: много москвичей, татары, местные.
— Первая чеченская война 1994-1996 годов вас не могла не затронуть.
— Да, как раз в 1994 году я в «Тереке» играл. Атмосфера в Чечне уже была накалённая, пахло войной. Конфронтация между местной властью и федеральной нарастала. Первый круг мы отыграли, а потом нас сняли с соревнований, как и все остальные чеченские команды. В республике стало совсем не до футбола. Большинство жителей в политику не лезло, но очень многие стали жертвами обстоятельств.
«Терек» 1990-х. Анзор Гаргаев — пятый слева в верхнем ряду
Фото: footballfacts.ru
— Вы сразу покинули родной город?
— Как только начались боевые действия, переехали с семьёй в Пятигорск, к родственникам. К сожалению, не у всех была такая возможность. Многие близкие погибли… Едва жизнь в Грозном более-менее нормализовалась, мои родители вернулись. Наш дом в частном секторе был наполовину разрушен — пришлось восстанавливать. А я возобновил карьеру в Лермонтове.
— Футбол в Махачкале, Грозном в 1990-х был экстремальным?
— По сравнению с современным футболом — небо и земля. Начало 1990-х в России — лихолетье. Во всём было меньше порядка, и спорт — не исключение. Если сравнивать инфраструктуру по 100-балльной шкале, то тогда это был 1 балл, а сейчас — 100. Всё равно, что сравнить горбатый «Запорожец» с последним «Мерседесом» — разница колоссальная. И так во всём.
— Молодёжи без понятных примеров сложно понять.
— Возьмём контракты. Это были, по сути, ничем не защищенные бумажки. Зарплату могли по полгода не платить — и управы на руководителей не было. Иногда говорили: давай отпустим тебя в другой клуб, а ты взамен прощаешь долги. Соглашался — что делать? Сегодня у футболистов совсем другой уровень защищённости.
Чеченские хозяева ЦСКА, агентский бизнес в 1990-е
— На рубеже веков ЦСКА возглавляли ваши земляки Шамханов и Дадаханов. Были знакомы с ними?
— Шамханова я с детства знал — с тех пор, как начал ходить. Мой папа тренировал старшего брата Авалу, Ибрагима. Авалу тоже был известным в республике футболистом. Мы дружили семьями. Дадаханова узнал намного позже — он из борцов был. Если Авалу был футбольным человеком, то Шахруди — бизнесменом.
— Как они в ЦСКА зашли?
— Всех тонкостей не знаю. Тогда в футболе были другие организационные формы. Я допускаю, что ЦСКА испытывал тяжёлые финансовые проблемы, и для их решения обратились к находящимся рядом бизнесменам. А те, в свою очередь, привлекли к работе Авалу — как одного из немногих футбольных менеджеров в России 1990-х. К тому времени Шамханов уже имел опыт успешной руководящей деятельности в новороссийском «Черноморце» и в Узбекистане — на слуху был.
— Как вы пришли в агентский бизнес?
— Президент ульяновской «Волги» Василий Михайлович Пищулин создал семейную обстановку в команде. Когда врачи запретили мне играть, он предложил остаться тренером-селекционером. По сути, это была должность спортивного директора, но тогда даже термина такого не существовало. В этом качестве я и проработал в Ульяновске почти пять лет. Агентский бизнес в России ещё находился в зачаточном состоянии — не было нынешней структурированности, лицензирования. Интересы футболистов представляли бывшие игроки, тренеры, родственники. После закрытия «Волги» я тоже пошёл на вольные хлеба.
— Агентский бизнес был опасным занятием?
— Думаю, его криминализация преувеличена. Допускаю, что в 1990-х что-то такое было, но у меня никогда проблем не возникало. Может быть, потому что пришёл в этот бизнес позже. А может, потому что сам по себе неконфликтный человек — никогда не переходил определённых этических границ.
Оздоев: Киев, ЦСКА, «Локомотив», Казань, «Зенит», Европа
— Как Оздоев совсем молоденьким мальчишкой попал в Киев?
— Мага юношей заключил однолетний контракт с «Тереком». И уже в 16 лет, играя за дубль, обратил на себя внимание скаутов киевского «Динамо». Я тогда спокойно приезжал в Киев на машине и не чувствовал себя иностранцем.
Реально были братские отношения между странами. Поэтому и футболисты между Россией и Украиной мигрировали активно.
В «Динамо» тренировали Газзаев, Сёмин. Магомеду нравилось в Киеве. «Динамо» давало ему контракт, готово было сделать хорошие условия отцу. Проблема в том, что до 18 лет он как легионер не мог играть в официальных матчах — только в товарищеских. А Маге ещё не исполнилось 17. Дилемма. В конце концов на семейном совете было принято решение вернуться в Россию и попытать счастья в другой команде. На этом этапе я и начал помогать Оздоеву.
Магомед Оздоев и Анзор Гаргаев
Фото: из личного архива Анзора Гаргаева
— Он ведь был одной ногой в ЦСКА?
— После возвращения из Киева в Ингушетию Магомед с отцом приехали ко мне в Грозный. Сели, начали думать: что дальше? Решили двигать в Москву. Переговорили с руководством ЦСКА. Там сказали: пускай начинает работать, посмотрим. У армейцев тогда приличный дубль был, тренер Аджем — очень серьёзный специалист. Понаблюдав за Магой, он отметил: парень практически перерос дубль. Но кто его поставит в основу в 17 лет? И мы снова задумались.
— А тут Сёмин?
— Да! Мы сидели с Магомедом у меня дома, когда раздался звонок: Юрий Палыч. Сёмин в своём эмоциональном стиле стал кричать: «Что за ерунда? Какой ЦСКА?! Я же тебя в Киеве совсем пацаном привлекал к тренировкам первой команды, когда сборники разъезжались, заботился о тебе… Так почему я сейчас в «Локомотиве», а ты — в ЦСКА?». Мы ответили, что люди скромные, не стали навязываться. Палыч сразу отрезал: «Никаких ЦСКА — завтра же в 10 утра приходите на тренировку дубля «Локомотива» к Билялетдинову». Магомед пошёл в «Локо» на дублёрский контракт, очень скромные деньги, но уже в 18 лет пробился в основу. А у Билялетдинова он потом ещё в Казани поиграл. Во многом благодаря Ринату Саяровичу «Рубин» середины десятых был ярким явлением в нашем футболе и пробился в Европу. У него многие футболисты перезагрузились и вышли на другой уровень. Того же Камболова Билялетдинов достал из второй лиги, когда о нём все уже забыли, и довёл до сборной. Таких примеров много.
— Вы не раз говорили об интересе к Магомеду во Франции. Он реально был?
— Футбольные трансферы состоят из массы мелких и крупных нюансов. Бывает, сегодня игрок никому не нужен, а завтра тебе ещё придётся его уговаривать заключить контракт. На это могут влиять травмы, неожиданные продажи и т.д. А Магомед уже четыре года на виду — ежегодно становится чемпионом России. «Зенит» — большой, топовый клуб, визитная карточка нашего футбола. Немудрено, что к Оздоеву периодически возникает интерес со стороны европейских клубов.
— Когда он был наиболее близок к переезду в Европу?
— В агентском мире знают, что я занимаюсь его карьерой. Бывало, по цепочке люди выходили на меня, интересовались его состоянием, планами. Если условный Дзюба в начале сезона не играл, рынок на это тоже реагировал — а вдруг есть возможность взять его недорого? Так и с Магомедом — интерес проявляли и во Франции, и в Англии, Испании, Германии. Менеджеры наводили справки: а сколько стоит? а какая зарплата? Когда я обозначал приблизительную стоимость, многие понимали, что не потянут такой трансфер. Соответственно, до конкретики не доходило. Бывали случаи, когда я даже не доносил до Маги какие-то запросы. Смысл, если заведомо ясно, что за миллион-два «Зенит» его не отпустит? Да и ему самому какой резон идти в среднюю команду условной Франции из лучшего клуба России? Мы любим принижать всё своё, но как минимум в десятку сильнейших чемпионатов Европы РПЛ входит.
— Почему «Зенит» не спешит продлевать контракт с Оздоевым?
— Подписание каждого контракта зависит от микро- и максинюансов. Допустим, «Зенит» ведёт переговоры с пятью потенциальными новичками, которых считает более классными игроками чем те, кто есть. Поэтому не переподписывает имеющихся. Но футбольная жизнь стремительно меняется. Тренер каждый день наблюдает и анализирует: как кто работает, прибавляет или регрессирует. Возможно, Магомеду уже предложили контракт — я в последнее время от этих вопросов дистанцировался. Сказал ему: «Ты уже взрослый парень, отец троих детей, и я не могу диктовать, где тебе играть. Если тебе комфортно в «Зените» — подписывай контракт без всяких менеджеров». Я к Маге отношусь уже как к младшему брату — настолько у нас доверительные отношения.
Азмун, Набиуллин
— Вы же знаете подробности ухода Азмуна из «Зенита»?
— Я близко дружу с Сердаром и его представителем. Насколько знаю, у Азмуна было много предложений, но не было категоричного желания покинуть «Зенит». Азмун пообещал, что в отпуске ни с кем не подпишет контракт, — и сдержал слово. Окончательное решение он принял только на сборе «Зенита» в Эмиратах. Надеюсь, у него сложится карьера в Германии. Для «Зенита» в имиджевом плане это тоже будет плюс.
— С кем ещё из известных футболистов сотрудничаете?
— Одно время с Набиуллиным работал, с Гудиевым, который сейчас в «Ахмате». У Виталия отец — тоже вратарь. Нас связывают, скажем так, дружески-консультативные отношения. То же самое с Набиуллиным. У Эльмира есть все данные, чтобы перезагрузить свою карьеру. Да, какой-то сбой произошёл, но это бывает — из-за травм или психологических моментов. Надеюсь, дальше будет только лучше.
Благой Георгиев, Карлос Эдуардо и Анзор Гаргаев
Фото: из личного архива Анзора Гаргаева
— Переход в «Зенит» — главная ошибка Набиуллина?
— Как можно не перейти в «Зенит», если тебя зовут? Но в «Зените» даже у звёздных футболистов иногда не складывалось.
Диванные эксперты любят клеить ярлыки: футболисты — бездельники, им лишь бы отдохнуть. Но правды в этой болтовне — 1%.
Подавляющее большинство футболистов РПЛ можно смело назвать пахарями, трудягами. Ребята испытывают постоянные физические и психологические нагрузки, находятся в стрессе месяцами. И если кто-то где-то может сорваться, выпить, подебоширить, вляпаться в скандал, надо понимать: это молодые люди. Они практически всю жизнь живут в вакууме и выходят из этого аквариума несмышлёными в бытовом, житейском плане. Есть масса факторов, почему человек может сбавить обороты. Каждый случай индивидуален. Мне бы хотелось, чтобы проводился полноценный спортивно-человеческий анализ, а не обвинительный. Вот говорят: наша сборная играть не умеет. Что значит не умеет? Они что, номер отбывают? Да, если сравнивать с Францией, Бразилией или Аргентиной — мы уступаем. Но в любом случае сборная России — добротная, крепкая команда. У болельщиков всегда завышенные требования, но нужно объективно оценивать реальность, будь то футбол или эстрада.
Черчесов vs Денисов
— Вас действительно связывали тёплые отношения с одним из главных молчунов росфутбола Игорем Денисовым?
— Я давно дружу с Сергеем Колесниковым, многолетним массажистом «Зенита» и просто большим человеком в спорте. Он и познакомил с Игорем, когда они сотрудничали в «Динамо». Мы часто встречались, общались. Я видел, какой Денисов семьянин, как общается с детьми, и мне он показался очень честным, открытым парнем.
— Почему открытый парень поссорился с Черчесовым?
— Черчесов — умный человек и сразу понял, на кого из лидеров может опереться в «Динамо». Естественно, Денисов как один из самых авторитетных людей в раздевалке входил в этот круг. Черчесов изложил ему свои взгляды, Денисов рассказал о каких-то особенностях коллектива. Насколько я знаю, Игорь принял этот новый вызов и был готов помогать ему в работе. Но, видимо, дальше что-то пошло не так.
— Что?
— Возможно, Денисова разочаровали какие-то нюансы в работе нового штаба. Черчесова я тоже понимаю: «Динамо» было многонациональным коллективом, все люди — с характерами. Наверное, тренеру было тяжело ими всеми манипулировать, находить золотую середину. С одной стороны — харизматичные русские игроки во главе с Денисовым, с другой — иностранные звёзды вроде Кураньи. А поскольку футболисты постоянно находятся под нагрузками, под стрессом, какие-то разборки стали происходить.
Может быть, Денисов претендовал на роль командира в коллективе, а для Черчесова это было неприемлемо.
— Так с чего разгорелся конфликт?
— Наши футболисты — они вообще более эмоциональны и легко ранимы. Им сложно понять и принять разное отношение к русским и иностранцам. На этой почве часто происходят конфликты. Я слышал, что однажды Кураньи приехал на утреннюю тренировку в ненадлежащем виде. Русские ребята уставились на тренерский штаб: как к этому отнесутся? А увидев снисхождение, естественно, были крайне разочарованы. Великие советские тренеры — Лобановский или Бесков — избирательного отношения к футболистам себе не позволяли. Для них все были равны, и на этом строилась дисциплина. Футболисты тонко чувствуют несправедливость.
— Забавных случаев в вашей футбольной жизни тоже хватало?
— Как-то на сборе «Рубина» в Белеке в выходной выбрались в город покушать — я, Мага, Благо Георгиев и Карлос Эдуардо, за которого когда-то 20 миллионов заплатили. Сидим в ресторане, а по телеку «Бавария» «Кёльн» утюжит — 3:0, без шансов. Эдуардо смотрел на это, смотрел, а потом и говорит: «Когда мой «Хоффенхайм» с «Баварией» играл, у меня всегда была травма». Благо удивился: «Это ещё почему?» — «А ты не понимаешь?» — рассмеялся Карлос. И на экран показывает.
— Почему вы уехали из России?
— Один из моих четверых сыновей, шестилетний мальчик, болен аутизмом. В Москве была одна больница для детей с таким диагнозом, и ту закрыли. Нам посоветовали хорошую клинику в Турции. Два года я с сыном здесь, а жена живёт на две страны. Но без футбола я всё равно себя не вижу. Сейчас на перепутье — пытаюсь понять, в каком направлении двигаться дальше.
