Интервью с Романом Шишкиным: Черчесов и Карпин в Спартаке, разлад с Сёминым, уникальность Галицкого, методы Смородской

Роман Шишкин поиграл за ведущие клубы РПЛ и сборную России, а теперь пробует себя в новой сфере. В интервью «Чемпионату» лучший молодой футболист России 2006 года рассказал об агентской деятельности и вспомнил богатое игровое прошлое.

«Я играл в хороших клубах, у меня были хорошие контракты, и меня всё устраивало»

— Почему в России сложилось неоднозначное отношение к агентам?
— Многие говорят, что у агентов грязная работа. Понятно, что футболист может сам подписывать контракты с помощью юриста. Говорят, что агенты получают деньги ни за что. Тут можно говорить о чём угодно.

Я прошёл весь путь из периферии до сборной России. Мне бы хотелось побольше таких примеров. В небольших городах есть таланты и звёздочки. Хочется выдёргивать таких ребят, рассматривать в них таланты, чтобы их реализовать. В обязанности любого посредника это входит и сегодня. Просто далеко не все этим занимаются. Вместо этого подписывают и ждут — заиграет или нет. Нам бы хотелось работать добросовестно и качественно.

— Есть желание полноценно реализовать себя в агентской сфере?
— Хотелось бы всё делать поступательно. Сейчас наша компания участвует в «Играх будущего». У нас много различных планов и проектов на будущее. Если будет всё получаться и я буду понимать, что агентская сфера мне нравится, то почему бы и нет? Пока определённой задачи нет. Мне предложили — я согласился. Основной акцент делается на порядочность. Я сам в ходе карьеры много работал с агентами, бывал в различных ситуациях и много всего видел. Хочется прозрачную и белую историю.

— Между уровнем подготовки игроков в Москве и регионах огромный разрыв?
— Да. Это бросается в глаза. Недавно мы привозили мальчиков из Смоленска. Они реально выделяются у себя. Там есть над чем работать. Мы показали их в «Строгино» — по физической подготовке они не дотягивали. Это нам пища для размышлений. Я составил для них программу, тренер по физической подготовке сделал график занятий. Будем работать и смотреть. Никто на них крест не ставит.

Меня тоже не сразу взяли в «Спартак», и я не стал сразу какой-то суперзвездой. Всё постепенно. В Воронеже я выделялся, а в Москве был на средних ролях. В столице уровень подготовки и тренеров абсолютно другой.

— С недобросовестными агентами приходилось сталкиваться?
— Бывало. Не буду называть фамилии и ситуации. В конце карьеры, играя в «Локомотиве», я практически сам уже подписывал контракты. Да, мне помогали юристы. Это положительный и отрицательный опыт. Есть над чем подумать.

— Почему агенты не устроили вас за границу?
— А у меня никогда не было такой цели, и я не ставил агенту задачу найти мне клуб за рубежом. В РПЛ тогда был высокий уровень футбола, приличные деньги крутились — у нас были очень хорошие зарплаты.

У меня был вариант с Испанией: «Гранада» в 2016 или 2017 году хотела. Но там были абсолютно другие деньги — надо было идти на понижение. Взять ту же ситуацию с Алексеем Миранчуком — он тоже пошёл на понижение. Но у него были чёткая задача и оправданный шанс попробовать себя в Европе. У меня такой задачи не было, как и конкретных вариантов. Если бы у меня были варианты, как у Лёхи или Кузяева, то я бы подумал и всё взвесил. Но на тот момент я играл в хороших клубах, у меня были хорошие контракты, и меня всё устраивало.

«Спартак» для меня очень много значит»

— Вернёмся к старту карьеры. Что запомнилось из спартаковской юности?
— Когда я рос и становился футболистом, «Спартак» часто становился чемпионом. У нас полстраны болело за «Спартак». У меня вся семья болела за красно-белых. И я мечтал играть в этом клубе. Когда ты по телевизору смотришь на Титова и Аленичева, а потом дебютируешь с ними в команде — это не передать словами. Я прошёл в «Спартаке» все ступени — от школы до основного состава. Из этого клуба я впервые попал в сборную России, поэтому он для меня очень много значит.

— Тряслись ноги, когда выходили на поле с Аленичевым, Титовым и Тихоновым?
— Конечно! Было страшно. Скала принял команду и ездил смотреть матчи дубля. Однажды мне звонят и говорят: «Ты едешь на тренировку в Тарасовку». Естественно, полночи не спал, думал: блин, как это вообще? Тогда вернулся Дима Аленичев со своими трофеями, Егор Титов был дисквалифицирован. Были и другие звёзды: Ковтун, Ковалевски, Парфёнов. Поездки от Сокольников на автобусе всегда были на мандраже. Сейчас поколение поменялось — ребята стали более спокойными. А для меня это было небольшим стрессом.

— Старички могли напихать?
— Время было не такое, как сейчас. Мы себя по-другому вели. Не могли лишний раз что-то сказать. Да и не надо было. Нашим делом было молча работать, пахать и учиться у старших. Сейчас такое поколение, что у многих на всё отмазки и причины. Мне же помогло в карьере то, что я в тряпочку молчал и работал, смотрел и учился. Если в голове откладывать больше хорошего, чем плохого, то успех неизбежен. А если наоборот, то, сами понимаете, всё будет по-другому.

— Каким был Ромащенко в «Спартаке»?
— Мирослав Юрьевич тогда тренировал 1988 год, где играл Дзюба. Наш 1987-й возглавлял Илья Владимирович Цымбаларь. Они с Ромащенко дружили и потом вместе попали в дубль, куда нас подтянули.

У нас были и рабочие отношения, но при этом был очень дружный коллектив. Тренеры нас не гнобили, а именно учили. Это люди из поколения «Спартака» Романцева, поэтому был похожий на романцевский тренировочный процесс. Всё было по спартаковской тематике.

Я бы стал оценивать работу Мирослава Юрьевича с момента появления в штабе Черчесова. Станислав Саламыч был главным тренером, но Ромащенко делал очень много работы. Это тёмная работа, которую никто не видит, однако она очень сильно влияет на игру.

— Как вам Ромащенко в роли главного тренера?
— Надеюсь, у него будет хорошее будущее. Понятно, что не всё сразу получается. Но то, что он сейчас пошёл главным тренером и вылез из «Черчесовского трио» — это хорошая идея. Думаю, главным тренером он будет смотреться достойно.

«Черчесов — умный человек. Наверняка у него сейчас есть предложения»

— А каким был Черчесов того периода?
— Недавно смотрел его интервью. Он сам говорит, что тогда был другой Черчесов. Я с ним согласен. Тогда он поиграл и прожил много времени в Австрии. В «Спартаке» у нас была хорошая история — мы практически на флажке не стали чемпионами.

Тогда Станислав Саламович только знакомился с нашим чемпионатом как тренер. Потом он уехал за границу. Думаю, Черчесов много учился, анализировал. Он сам говорит, что сейчас стал другим. Саламыч — умный человек. Наверняка у него сейчас есть предложения, но он выберет правильный вариант, который устроит его полностью. Пока он ушёл в тень. Надеюсь, скоро всплывёт (смеётся).

— У Черчесова бутылки летали по раздевалке?
— Конечно, бывало. Когда нет результата и команда не играет, у любого тренера летает. Несмотря на кавказский характер, он умел находить подход к игрокам. Все думают, что он очень грозный и всё на дисциплине, но это не так. У него хорошее чувство юмора. С годами он становился только качественнее как тренер.

— В чём проявлялось чувство юмора Черчесова?
— Вспомнил случай. В 2007 году, когда он ещё был в «Спартаке», у нас была восстановительная тренировка после игры. Пока мы делали растяжку, Саламыч ходил и шутил, что-то рассказывал. Ребята, которые не участвовали в матчах, получали нагрузку — играли небольшую двусторонку.

— Так.
— Получилось так, что не хватало одного вратаря. В «рамку» встал Стауче — и давай тащить, один удар, второй! Все такие: «Вау, ничего себе!» Саламыч же говорит: «Смотрите, какой Гинтарас! А он подо мной сколько лет сидел. Представляете, в какой я тогда форме?»

«Слуцкий часто меня троллил, а кого Викторович не троллил?»

— Когда «Спартак» принял Лаудруп, чувствовалось, что в клуб приехала мировая звезда?
— С Лаудрупом у меня ассоциация больше как с футболистом, чем с тренером. У него был хороший сезон с «Хетафе». Естественно, руководство «Спартака» опять пошло в сторону легионера.

По человеческим качествам, профессионализму и подходу к работе вообще никаких вопросов не было. У него было классное отношение к команде. Лаудруп практически на каждой тренировке играл с нами, участвовал в «квадрате». И бегал с игроками на равных — потрясающий мастер! Видно, что один из лучших футболистов своего поколения. Поэтому для меня он больше футболист. Даже сейчас, спустя столько времени, он нигде не всплывает как тренер. Не знаю, тренирует или нет. Но по человеческим качествам всё было хорошо. Может, потому и не хватило результата.

— Аренда в «Крылья» приспустила вас на землю после красивого старта карьеры?
— Абсолютно точно опустила. Причём по всем параметрам: и по футбольным, и по денежным. В «Крыльях» тогда по три месяца не платили зарплату. В таких ситуациях я ещё не бывал. Когда у тебя всё гладко и пушисто, ты с детства получаешь хорошие деньги, в «Спартаке» играешь, а потом сталкиваешься с этим — сразу всё понимаешь. Хоть мне и было тогда 22, всё равно стал опытнее и взрослее, на многие вещи посмотрел по-другому.

— А команда хорошая была?
— Если бы не финансовые сложности, то вообще шли бы на первом или втором месте. По составу собралась очень хорошая команда.

— Слуцкий уже тогда козырял своими коронными приколами?
— Да. Это был самый креативный тренер у меня. Мы часто собирались, он постоянно шутил. Викторович везде так работал — и в ЦСКА, и в сборной.

— В вас шутки прилетали?
— Всё это было больше в тренировочном и жизненном процессах. У меня с ним сложились очень хорошие отношения. Я жил на базе, и он там тоже часто оставался. Мы много болтали про жизнь, не только про футбол. Он был у меня на свадьбе, заезжал поздравить.

Несмотря на то что в команде Слуцкий меня часто троллил, отношения у нас были хорошие. Ну а кого Викторович не троллил? Просто кто как относится. Если начнёшь возмущаться и злиться, только ещё больше прилетит. Нужно уметь смеяться над собой. Я его сразу раскусил (смеётся). Сам люблю пошутить, мне комфортно в таких условиях работать.

«С Карпиным вообще не было контакта»

— Почему не сложились отношения с Карпиным?
— У меня нет объяснения. Не могу понять. Я вернулся из аренды в «Крыльях», а он на тот момент уже был главным тренером «Спартака». Я поехал на сборы, но меня вообще никак не рассматривали, хотя в команде я был с 2006 года. Я был молод, но партнёры относились ко мне как к состоявшемуся футболисту. Может быть, Карпин что-то не рассмотрел во мне.

— Ничего не объяснял?
— У нас с ним не было вообще никакого контакта. Начался сезон, а меня не рассматривали даже как запасного. Непонятно, с чем это было связано. В итоге летом пришлось искать вариант. Может быть, внутри тренерского штаба ходили какие-то разговоры, но мне никто ничего не объяснял. Была возможность перед стартом сезона поехать в аренду в «Амкар», но я отказался — неудачный опыт с «Крыльями» напугал и оттолкнул. Решил, что буду доказывать в «Спартаке». В итоге меня перевели на индивидуальные тренировки. Две недели я сам бегал по кругу, а потом вернулся.

— А в чём опыт с «Крыльями» был неудачным?
— Просто я туда ехал немного с другими ожиданиями и целями. Была сильная команда с легионерами и хорошим тренером. Мы шли хорошо. Финансовая история нас выбила и изменила мои планы. В конце ушёл Слуцкий, ушли легионеры. А у меня аренда, и я не могу просто взять и сразу уйти. Были тяжёлые времена. Доходило до того, что просто не было денег на билет из Самары в Москву. Скажем так, не самые приятные воспоминания.

— Чем отличается Карпин времён «Спартака» от нынешнего?
— В «Спартак» Карпин пришёл без всего, не было лицензии. Вопросов нет — хорошая карьера, классный футболист. Наверное, он думал, что придёт, сразу попрёт и станет чемпионом. В какой-то степени у него получалось, но всё равно подход не как тренера, а как мотиватора или оратора.

У нас была куча собраний, ненужных разговоров, непонятных придирок к каким-то футболистам. После этого я не работал с ним, но он сам в интервью говорил, что много всего прошёл, проанализировал и научился. Думаю, сейчас он полноценный тренер.

— Чего не хватало тому «Спартаку», чтобы стать чемпионом?
— Может, того и не хватало — тренерской руки. По составу «Спартак» тогда был просто сумасшедшим. Я не нахожу минусов в той команде ни по одной позиции. Но это футбол — в результате может быть что угодно.

«Смородская при Сёмине начала объяснять на своём жаргоне: почему эти зоны не заполняете вовремя на поле?»

— Постоянная чехарда с тренерами в «Локомотиве» сказывалась на вас?
— Не сказывалась. Да, действительно была чехарда. Я приходил при Сёмине — при нём за полгода немного реанимировался. Вернулся в основной состав и хорошо играл, Адвокат вызвал в сборную. Я был в статусе постоянного игрока сборной России. Как раз тогда в «Локомотив» пришла Смородская, и многие были этим недовольны. Со всеми тренерами «Локомотива» у меня были хорошие отношения. Я практически при всех играл, вызывался в сборную. По человеческим качествам тоже вопросов не было.

— С кем из тренеров «Локомотива» сработались лучшего всего?
— Наверное, с Кучуком. Тогда мы могли стать чемпионами. Сейчас много можно говорить: про последние матчи, про конфликт Кучука и Смородской. Но именно по подходу к работе вопросов к нему нет. Мы были одним целым. Он нашёл ключи к футболистам, и каждый знал, что делать.

Я не всегда играл — мы конкурировали с Янбаевым. Но я относился к этому абсолютно нормально. Меня могли не поставить на игру, но я понимал, что в следующей точно выйду. Присутствовал баланс и в тренировочном процессе, и в быту. Лично меня всё устраивало.

— Одно из самых громких имён «Локо» того времени — Билич. Чувствовался его авторитет?
— Да. Но я бы отметил человеческие качества Билича. У него был прекрасный тренерский штаб. Он как будто был русским, а не хорватом. У нас всегда с балканцами были хорошие отношения. Мне очень нравился его тренировочный процесс. Но чего-то не хватило. Многие говорят, что он не вкатился. Тут только сам бог знает, что не сложилось. Когда я был в «Краснодаре», мы случайно встретились со Славеном в Дубае. Тепло обнялись и пообщались минут пять. Не с каждым тренером так встретишься и так тепло поговоришь.

Самое главное, что с обеих сторон это было искренне и по-настоящему. И это несмотря на то, что перед своим уходом он меня посадил — я практически не играл. Я к нему подходил и спрашивал, а он объяснял, почему так. На моём месте многие могли обидеться, но мне запомнилось, что спустя года три мы встретились, и эта встреча запала в душу.

— Почему у людей сложилось негативное отношение к Смородской?
— А как вы сами думаете? Женщина приходит на руководящую должность в футболе — сразу бум и ах. К тому же она пришла со своими порядками. Она же властная, резкая, влиятельная и решительная женщина. А теперь представьте, там ещё Юрий Палыч, легенда клуба. Как сейчас помню, как она зашла на собрание команды и начала объяснять на своём жаргоне: почему эти зоны не заполняете вовремя на поле и так далее. А я смотрю на Палыча и думаю, как всё это воспринимать.

— Сёмин злился?
— Конечно. Когда человек столько лет проработал в клубе и уже является его легендой, а ему начинают объяснять какие-то футбольные вещи — это дико для его статуса. Потому они и не сработались. Со временем в команде появился Кирилл Котов, зять Смородской. Как футбольный человек он в большей степени повлиял на неё. Начал объяснять, что такое футбол, клуб и как всё работает. Со временем Смородская начала располагать к себе. В последние годы её правления в этом смысле всё устаканилось и было хорошо.

— Часто Ольга Юрьевна вмешивалась в тренировочный процесс?
— Бывало. Но я повторю, что смотря как это воспринимать. Иногда до смешного доходило — женщина, которая не имеет опыта тренера и футбольного образования, рассуждала о каких-то тонкостях. Но её же посыл заключался в том, чтобы принести пользу команде. Как она это делала — другой вопрос. Однако суть в том, что она хотела помочь. Для многих это было дико. Она очень любила индивидуальные беседы и могла, например, ко мне подойти и сказать: «Ты стал меньше подключаться к атаке». Просто нужно правильно это воспринимать. Возможно, такого в футболе не должно быть, но мне было комфортно с ней работать.

Последние два контракта с «Локомотивом» я заключал сам: приходил к ней в офис, мы общались минут 30 и подписывали соглашение. При этом я рассказывал ей про семью, про детство — у нас сложились такие отношения. Просто болельщики не знали её как человека. На самом деле, в ней было много хорошего как в руководителе.

— А с Сёминым вы разошлись не на самой приятной ноте?
— Да. Тогда были не лучшие времена в «Локомотиве» — мы ковырялись где-то в середине таблицы. В тот период я ещё заболел на долгое время, выбыл из состава. Во время отпуска по почте пришло сообщение, что я не еду на сборы. Естественно, я удивился. Позвонил в клуб и услышал: «Юрий Палыч так решил». Но я на тот момент уже примерно понимал, что ему не нужен.

— Почему?
— Не знаю. Тут тоже вопрос, как с Карпиным. В 2010 году Палыч меня брал, реанимировал карьеру, а тут я ему стал не нужен. Могу только догадываться почему. У меня был вариант вернуться в «Спартак». Денис Глушаков об этом говорил, и я действительно встречался с людьми, которые могли заняться этим вопросом. Я знаю, что со стороны Карреры тоже был интерес. Естественно, Юрию Палычу это не понравилось. Плюсом тогда я ещё мало играл. Возможно, это взаимосвязано.

«Галицкого невозможно было переспорить»

— Как оцените период в «Краснодаре»?
— Я всегда говорил, что «Краснодар» — классный клуб с крутой инфраструктурой. Мне было приятно там находиться. Да, я не так часто там играл и не много пробыл там. Но не скажу, что это было потерянное время. Когда уходил из «Локомотива», «Краснодар» был классным вариантом для меня. Меня хотело руководство, меня хотел тренер Игорь Михайлович Шалимов, и я сам хотел. Основной проблемой было то, что пришёл туда играть на другую позицию.

— На позицию опорника?
— Да. Не знаю, почему так. Сами понимаете, что конкурировать с Перейрой, Газинским и Каборе было тяжеловато. Я был игроком запасного состава. Да, иногда выходил в старте, но бóльшую часть в запасе. Я проиграл бóльшую часть карьеры на позиции защитника, а тут надо было перестроиться. В дубле я много играл опорника, но здесь другой уровень. В этом плане мне не хватало навыков, плюс к этому конкуренция. В итоге клуб рассудил, что зарплата у меня немаленькая, а я не играю. Поэтому обоюдно решили расстаться.

— Что расскажете о Галицком?
— Твёрдый мужчина, которого не переспорить (смеётся).

— Вы пытались?
— Лично я не пытался. Просто на сборах в коллективе мог поднять тему, и дискутировать с ним было бесполезно. У него на всё всегда есть куча аргументов. Думаю, потому он и стал таким успешным человеком в бизнесе.

Его заслуга в успехах «Краснодара» огромная. Таких людей у нас мало. Посмотрите, что он сделал и продолжает делать. Дай бог ему здоровья. Такие люди останутся в памяти нашего футбола навсегда.

— Сергей Николаевич вмешивался в тренировочный процесс?
— Раз или два раза в неделю он прилетал на вертолёте на базу в Адыгее. Галицкий очень плотно следил за состоянием игроков, спрашивал, общался с тренерами. Когда всё хорошо, о чём-то говорить нет смысла. А когда были тяжеловатые моменты и не было результата, он мог приехать и чуть-чуть нас встряхнуть. Но человек часто прилетал на базу и мог смотреть всю тренировку. Такая у него любовь к футболу и к своему делу. Это не какая-то работа для него.

«Божович говорил: «Чтобы в отеле никого не видел. Гуляйте, идите по ресторанам, что хотите делайте»

— В чём проявлялась харизма Божовича?
— В чувстве юмора. Он хороший специалист, в России его любят все футболисты. Основное — это человеческие качества. Я могу только догадываться, чего ему не хватало — у него были ненапряжные сборы. Все это отмечают.

Когда я, Самедов и Ананидзе в 2019 году поехали в аренду в «Крылья», на сборах было по одной тренировке. Божович сразу дал понять, что кому больше 30 — тренируются только вечером. Вспоминаю момент, когда он пришёл в «Локомотив». Мы хорошо шли, выигрывали, а в конце сезона на дистанции нам не хватило сил. В плане тренировочного процесса, думаю, Божович всем футболистам нравится (смеётся). Хочется вспоминать о нём только положительное.

— Есть запоминающиеся истории с ним?
— Много всего. У него ещё такой запоминающийся акцент… В тренировочном процессе он мог любого потроллить и подколоть. При этом всегда заходило! Шуток было много, но я бы выделил его необычный подход к работе. У него в недельном цикле на сборах была одна очень хорошая нагрузочная тренировка. После неё сидим в отеле или на базе, а вечером в чат от Божовича прилетает сообщение: завтра выходной. Мы смотрим друг на друга в недоумении: как так?

На сборах тоже после игры он мог дать выходной. А потом ещё на следующий день тренировка только вечером. То есть можно было вообще в Москву улететь. При этом он прямо говорил: «Ребят, у вас выходной. Чтобы в отеле вообще никого не видел. Гуляйте, идите по ресторанам, что хотите делайте. Но в отеле чтобы никого не было».

— Просто мечта!
— Конечно, для футболиста мечта (смеётся). Но как эта мечта влияет на результат — вопрос.

«Игнашевич — очень тяжёлый человек»

— Нет обиды на Игнашевича за то, что пригласил в «Торпедо», а потом сам же отказался от ваших услуг?
— Обиды точно нет. Я вообще стараюсь избегать этого слова. Мне просто непонятно, почему было такое решение. Человек меня сам звал, устроил в команду. При этом всё хорошо выглядело, я играл, влиял на коллектив как опытный футболист.

С Игнашевичем был диалог, при этом настолько хороший, что он даже интересовался моим мнением, кого приобретать в зимнее трансферное окно. А потом такой поступок на сборах в отеле на завтраке…

Мы все знаем, что Сергей Николаевич очень тяжёлый человек. Главное — влияет ли это на его работу или нет. Мне кажется, что влияет. Мы много сейчас говорили про Черчесова, Карпина, Ромащенко, что люди многие годы учились и делали какие-то выводы. Возможно, Игнашевич также всё проанализировал. Может, мой случай был не единственным. Я желаю ему только успехов в работе.

— Какие эмоции испытывает футболист, когда ему на завтраке сообщают, что он может искать новый клуб?
— Если бы мне было 20 лет и у меня всё было впереди, я бы расстроился и начал психовать. Но я был уже состоявшимся футболистом и понимал, что скоро буду заканчивать. Перейдя из «Краснодара» в «Торпедо», я отдавал себе отчёт, что делаю шаг назад.

— Что было дальше?
— Я просто переехал в соседний отель в «Спартак-2». Договорился с Пилипчуком, и всё. Тут вопрос в другом. Непонятна причина этого поступка. Нужны другие защитники? Окей, скажи мне об этом перед отпуском, чтобы я спокойно мог найти команду. У нас был хороший коллектив, стремились выйти в РПЛ. И когда появляется такая резкая обратная сторона медали — у меня вопросы. Это была незапланированная неприятность, но я спокойно перевернул страницу и жил дальше.

«Если обгадились, то все»

— Вы могли принять участие в трёх Евро, но не сыграли ни на одном. Давайте по порядку. Был шанс поехать в 2008-м?
— Теоретически шанс был. Гус вызывал меня на сборы, я дебютировал с Эстонией, входил в заявку на несколько матчей. Это был сезон-2007, когда мы с Черчесовым боролись за чемпионство. И в тот период у меня очень сильно начали болеть пахи, образовались грыжи. Я играл полтора тайма на уколах, а полтайма просто доигрывал. Думал, в отпуске всё пройдёт. В итоге приезжаю на сборы, а у меня болит ещё сильнее. Пришлось делать операцию в Германии. Восстановление затянулось. Я не играл, в обойме не был, потому и не поехал.

— Перед Евро-2012 вы отравились?
— Да, было отравление. Всё случилось перед самой поездкой. Я тогда был железобетонно игроком обоймы. Но Адвокат не любил экспериментировать. У него можно было даже не смотреть состав. Просто если кто-то по травме выпадал, он его заменял. Я был на замене Анюкова. Это неприятный момент, о котором стараюсь не вспоминать. Просто почему-то с большими турнирами у меня не сложилось.

— Переживали, когда перед Евро-2012 произошла такая ситуация?
— Конечно, переживал. Это было неприятно. Прошёл все этапы, у меня был расцвет в «Локомотиве». Потом смотрел чемпионат Европы по телевизору — было так жалко. Но та же поездка на Евро-2016 остаётся в памяти. Подготовка, нахождение на большом турнире — это всё даёт определённый опыт.

— Почему провалились во Франции?
— Тяжело сказать. Леонид Викторович принял команду на флажке. В принципе, он полноценно готовил команду, был хороший коллектив. Все старички наши были в обойме. Мне кажется, не хватило баланса между обороной и атакой — у нас просто ничего не клеилось. По игре ни с англичанами, ни со словаками, ни с Уэльсом вообще ничего не получалось. То, что планировал Слуцкий, ни в одной игре не получилось. Отсюда и результат.

— Это ошибка тренера?
— Футболисты тоже играют. Всё в совокупности. Как говорится: если обгадились, то все.

«Думал: я тут звезда. У меня контракт, все тренеры плохие»

— В какой момент поняли, что пора заканчивать карьеру?
— За «Спартак-2» я успел сыграть только два тура, и началась пандемия. Был долгий период без тренировок, плюс у меня был контракт до конца сезона, и он закончился. Потом пошли разговоры, что «Спартак-2» вообще перестанет существовать, как в итоге и случилось. Мы с Дьяковым там были возрастные игроки, как папочки (смеётся). В итоге от этого отошли, и там остались только молодые. Потом «Спартака-2» вообще не стало. Я понимал, что немного подзапустил себя в тренировочном процессе.

Появился вариант со «Знаменем», но там я уже играл в удовольствие. Сложились хорошие отношения с руководителем. Ему льстило, что за его команду играют звёздные футболисты. Мы туда ездили играть, даже особо не тренировались. Потом я получил тренерскую категорию и играл там уже как тренер. Дальше идти куда-то не было смысла — понял, что надо заканчивать.

— Вы родились в один день и год с Глушаковым и Шуниным. Могли предположить, что они доиграют до 37 лет?
— Да. У всех своя судьба и дорога. Антон всю жизнь проиграл в «Динамо» — это классная история. Но он всё-таки вратарь и может хоть до 40 лет играть. Что касается Дениса, то он всегда выделялся своей беговой работой и физическими данными. За счёт этого он до сих пор пытается играть.

— А вы бы сейчас потянули профессиональный уровень?
— Если сейчас сесть на тренировочный процесс и провести хотя бы один полноценный сбор с хорошими нагрузками и правильным питанием, то вполне возможно. Но какой в этом смысл? Играть где-то во Второй лиге и мучить футбол — смысл? Но даже по килограммам я не особо набрал. Есть ощущение, что если тренироваться ежедневно и питаться правильно, то можно прийти в хорошую форму.

— Глушаков ещё способен вернуться на уровень РПЛ?
— Думаю, способен. Мы все видели по футбольным качествам. Если он хочет играть, значит, пусть играет. Тут другой момент. У нас сейчас многие клубы и руководители смотрят на возраст. Опираются на молодых, особенно в нынешнее непростое время. Когда человеку 30 лет, многие думают: а что с ним дальше делать? У клубов другие задачи.

— Получалось отпраздновать день рождения вместе с Денисом и Антоном?
— Да. Мы раньше очень плотно общались. С Денисом точно отмечали вместе, даже не один год. С Антоном, если не ошибаюсь, тоже.

— Как это выглядело?
— Приходили друзья с его стороны, с моей стороны. Но мы плюс-минус всех знали. Получалось достаточно весело.

— Какой период вычеркнули бы из своей карьеры?
— Абсолютно ничего. Какой смысл? Я придерживаюсь по жизни правила, что, если что-то произошло, значит, так и надо было. На всё воля божья. Все отрицательные моменты — это тоже опыт.

Я себя не оцениваю, но многие люди ценят мою карьеру, гордятся чем-то в работе со мной. Мне приятно, что меня узнают на улицах. До сих пор могут подойти. Что-то менять — глупо. Если бы судьба подарила такую жизнь и карьеру, то ничего менять не нужно.

— А как насчёт допущенных ошибок?
— Ошибки были. Можно вспомнить начало в «Спартаке», когда подписываешь первый контракт и тебя не ставят в состав. Начинаешь думать: «Блин, а какого чёрта вообще?! Я тут вообще-то звезда. У меня контракт, все тренеры плохие». А на самом деле тебя же не ставят не просто так.

Это сейчас, в 37 лет, понимаю, что у тренера в команде 25 человек. Молодым ты этого не понимаешь. Плюс контракт и деньги — в какой-то момент снизил к себе требования по нагрузкам, не осознавая, что делаю. Сейчас это понимаю, проанализировав всё и глядя на молодых футболистов.

Наверное, какой-то талант у меня был. Если бы правильно его использовал, возможно, добился бы большего. Ошибки были — это 100%. Это ошибки возраста.

— Какой совет дадите начинающим футболистам?
— Не повторять вышеуказанных ошибок и ошибок людей, которые когда-то глобально ошибались в футбольной карьере. Хочется поставить человеку мозги на место. Не зря говорят, что у футболиста главное — это голова. Если у тебя в голове порядок, то порядок и в жизни, и в семье, и в футболе. Мне бы хотелось как можно больше внести хорошего в головы молодых ребят, чтобы у них в мыслях был порядок.