Российский вратарь Олег Баклов принял гражданство Таджикистана — интервью: Урал, Уфа, сборная, Гончаренко

На прошедшем Кубке Азии сборная Таджикистана громко заявила о себе, дойдя до четвертьфинала. Одним из героев турнира стал натурализованный россиянин Рустам Ятимов. Теперь ему предстоит конкурировать в национальной команде ещë с одним россиянином — Олегом Бакловым.

В интервью «Чемпионату» голкипер «Уфы» рассказал о процессе получения гражданства, периоде в «Урале» и двух тяжёлых травмах.

«В Таджикистане сказали, что место в сборной мне никто не гарантирует»

— Зачем вам паспорт Таджикистана?
— Тут сошлось много факторов. Я думал об этом. Шансов попасть в сборную России ничтожно мало — нужно быть первым номером в клубе РПЛ, постоянно играть на высоком уровне, чтобы тебя видели. Вторую и Первую лиги мы не берём — оттуда не вызывают. К тому же мы не знаем, когда России вернут в международные соревнования. Мне кажется, к этому моменту моя карьера уже закончится. А Таджикистан — моя историческая родина, я там родился. В раннем детстве оттуда уехал.

— Как это технически происходило?
— Мне пришла в голову эта мысль, и я попросил агента связаться с Федерацией футбола Таджикистана. Их заинтересовал такой вариант. Они запросили документы, я всё скинул. Я имел право на гражданство по рождению. В итоге слетал туда и получил паспорт.

— С кем общались?
— Я разговаривал с вице-президентом Федерации футбола Таджикистана, с главным тренером сборной и много с кем ещё. Тренер дал понять, что место в сборной мне никто не гарантирует. Всё будет зависеть только от моей игры.

У них есть Ятимов, который хорошо себя проявил. Если тренерский штаб решит меня вызвать — поеду. Там уже, надеюсь, будет здоровая конкуренция. Но есть нюанс — сейчас я во Второй лиге, а здесь запрещено играть легионерам. Я сказал им, что с лета готов принять футбольное гражданство Таджикистана.

— Это значит, если «Уфа» к лету не поднимется в Первую лигу, придётся уходить?
— Зависит от многих нюансов. Если я выполню с командой задачу выхода в Первую лигу, то проблема сама собой разрешится. Важно, что скажет руководство «Уфы».

«Иванов может в лицо лично каждому высказать. Он вспыльчивый, но быстро остывает»

— Как вы вообще оказались в «Уфе»?
— Летом у меня закончился контракт с «Уралом». Агент нашёл такой вариант. «Уфа» — амбициозный клуб, который ещё два года назад играл в РПЛ. Пригласили помочь.

— Насколько комфортные условия сейчас в клубе?
— Условия для игроков адекватные, хотя всегда есть к чему стремиться.

— Какие цели ставите перед собой?
— Выходить на каждую игру и побеждать, а также решить с командой задачу выхода в Первую лигу.

— Вы не играли за «Урал» с сезона-2019/2020. Почему только летом 2023-го покинули клуб?
— После сезона-2019/2020 я получил травму. Пока восстанавливался, на мою позицию взяли Илюху Помазуна. Набрав форму, поехал в аренду. Снова травма. А когда повторно восстановился, оставалось всего три месяца контракта. Я сыграл в Кубке России против «Краснодара» — и всё. Григорий Викторович Иванов сказал: «У тебя уже возраст — нужно ехать и играть». В «Урале» это было маловероятно, поэтому пришли к тому, что нужно уходить.

— Основная причина отсутствия игровой практики в «Урале» — две тяжёлые травмы?
— Первые два с половиной года я всегда был в заявке вторым вратарём. Меня изначально брали в команду в этом качестве — сменщиком для опытного Ярослава Годзюра. Я же перешёл в «Урал» прямиком из Второй лиги. На тот момент мой уровень точно не соответствовал первому номеру в клубе РПЛ. Но спустя время, после работы с Ярославом и с помощью тренера по вратарям я вышел на тот уровень, который есть сейчас. Считаю, что его достаточно, чтобы играть в РПЛ. В Екатеринбурге так сложились обстоятельства: сначала сидел под Годзюром, а потом получил травму. Пришёл Помазун, закрепился в составе, и мне уже было тяжело получать игровую практику.

— Вы приходили в клуб при Тарханове. Удалось с ним сработаться?
— Он лично брал меня в команду. Меня посмотрели, и его решение было ключевым. Он сказал: «Мы хотим с тобой сотрудничать». И я перешёл в «Урал».

— Что запомнилось из работы с ним?
— Очень интенсивные тренировки. На сборах, условно, игра вечером, а утром — уже тренировка. При этом всё было очень интересно. С каждого занятия уходил с какой-то пользой. Тарханов любил играть в короткий пас, не бить просто так по мячу и не терять его.

— Какие отношения сложились с Парфёновым?
— Мы особо с главными тренерами не общаемся — у нас вратарская каста. Общение идёт в большей степени с тренером вратарей, поэтому с главным были больше рабочие отношения. Я тренировался, как мог работал — тренеры решали, кто играет.

— Гончаренко жестил?
— Мне удалось поработать с ним буквально три месяца, но я прошёл с ним зимние сборы. Очень требовательный тренер. Достаточно понятно всё объясняет. При нём много всего в «Урале» изменилось в лучшую сторону.

— Например?
— Дисциплина и порядок стали гораздо выше, чем раньше. Отмечу такую мелочь, которой не было до Виктора Михайловича — у него есть огромный планшет, на котором перед каждой тренировкой определённые игроки получали установку. Он работал персонально с каждым полевым игроком. Можно отметить тактическое построение — вроде бы и просто, но продуктивно.

— А как относитесь к тому, что президент «Урала» смотрит матчи с тренерской лавки?
— Я никак не отношусь к этому. Когда идёт игра, все мысли только о ней. Он президент клуба и сам решает, где ему сидеть. Я читал много интервью тренеров, и Виктора Михайловича тоже об этом спрашивали. Григорий Викторович никому там не мешает. Просто он очень любит футбол, и ему принципиально находиться на бровке и видеть футбол не из ложи, а со скамейки запасных.

— Как он ведёт себя во время игр?
— Он очень эмоциональный — думаю, это все видели (смеётся). Во время игр может подсказать какую-то мелочь — условно, если за спиной футболиста стоит игрок соперника.

— Как эмоциональность Иванова проявлялась внутри команды?
— Он очень требовательный к футболистам. Если команда проиграла важную игру или не взяла очки, где могла взять, может в лицо лично каждому высказать, указать на ошибки. Он вспыльчивый, но быстро остывает. Ни у кого проблем с ним не было.

— Бутылки летали по раздевалке?
— Конечно. Было всякое.

— Ожидания от перехода в «Урал» совпали с реальностью?
— Да, более чем. Я переходил из Второй лиги. В РПЛ всё по-другому, начиная от организации, заканчивая футболом. Но быстро втянулся. Реальность даже превзошла ожидания.

— Но вы почти не играли.
— Будем смотреть объективно: я был футболистом Второй лиги, сыграл там 70 игр. В «Урал» меня брали на перспективу, а не основным вратарём, но при этом я сразу стал вторым номером.

Да, часто говорят, что вратарей не разделяют на первого, второго или третьего. Но в клубе всё равно есть основной и его дублёры. Конкурируя с Годзюром, я ещё не был готов к тому, чтобы сразу быть первым номером.

Через какое-то время у меня появились амбиции, когда я поднял свои навыки и втянулся. Очень хотелось играть, но мне почти не давали шанса. Хотя первым я воспользовался — мы на выезде обыграли «Спартак»! Но уже в следующей игре я вернулся в запас.

— Как после такой победы не дать шанс?
— Тренеры так решили. Моё мнение: своим шансом я воспользовался сполна. Со «Спартаком» я провёл хорошую игру, команда выиграла. Потом я был не в составе, затем сыграл ещё два матча, где уже допустил ошибки. Видимо, я ещё был слишком молод и посчитал, что в «Урале» ко мне несправедливо отнеслись. Не смог сконцентрироваться на 100%, хоть мы и играли с ЦСКА и «Зенитом».

«Разрыв «крестов» — самоё тяжёлое, что было в жизни»

— Тяжело морально было после РПЛ вернуться во Вторую лигу?
— Я должен был с чего-то начать. Когда летом искал команду, на меня все смотрели с опаской из-за двух травм «крестов». Сейчас у меня хороший возраст для вратаря. Главное — играть. Я не прогадал с «Уфой».

— Но между РПЛ и Второй лигой пропасть в условиях?
— Сейчас во Второй лиге всё стало гораздо лучше. Если брать условия сегодняшней «Уфы» и «Урала», то в организационных вопросах разница существенная. Но нужно понимать, что бюджеты клубов несопоставимы. А в уровне футбола и тренировочного процесса большой пропасти нет. Понятно, что в РПЛ класс футболистов выше — от этого тоже нужно отталкиваться.

— Как после двух разрывов «крестов» заставить себя играть на максимуме?
— А у меня не было выбора. Я не знаю, как это прошёл. Причём дважды восстанавливался по девять месяцев. Это была тяжелейшая работа. Думаю, не каждый футболист выдержит такое. Я считаю, что сумел вернуться на тот уровень, который был до травм.

Конечно, одному такое пройти очень тяжело. Благо есть семья, близкие, друзья, тренеры. В «Урале» у меня был тренер-реабилитолог, который очень помог психологически. Бывало и такое, что вообще ничего не хотелось. Это самое тяжёлое, что было в жизни.

— Какой из разрывов было тяжелее проживать психологически?
— Первый. Во второй раз я уже был на опыте (смеётся). Знал, что делать. Знал, когда будет болеть, когда перестанет. Опыт предыдущего восстановления помогал.

— Какие были мысли во время первого разрыва?
— Я ещё не понимал, насколько это серьёзно и каково восстанавливаться после такой травмы. Оказалось, что всё очень серьёзно: операции, ортезы на ноги, восстановление, костыли. Изначально я думал, как вообще футболисты могут получить такую серьёзную травму. А выяснилось, что её можно получить на ровном месте, и от тебя здесь мало что зависит.

— Что помогало вернуться?
— У меня был контракт и обязательства перед клубом. Во-вторых, мне было 25 или 26 лет — не всё потеряно. Если посмотреть на Европу, то там игроки по два или три раза рвут «кресты», но продолжают играть. Травмы — это часть спорта, через которую проходят все.

— Ошибки молодости тоже проходили?
— Со мной таких ситуаций не было. Я не получал каких-то баснословных денег. Моя зарплата в «Урале» не намного превосходила ту, что была во Второй лиге. Это не те деньги, о которых все думают. Чтобы получать много, нужно играть.

— Чем же тогда объяснить небольшое количество матчей к 30 годам? Помимо травм.
— Скорее всего, не оказался в нужном месте в нужное время. У меня не было обилия шансов, чтобы себя проявить. Но я знаю, что всё ещё впереди. Я только начал удачно играть.

— В 29 лет карьера только начинается?
— Вы много видели вратарей, которые в 22 или 23 года начали играть в РПЛ и сразу застолбили место в основе? Скорее всего, их можно пересчитать на пальцах одной руки. Средний возраст вратарей гораздо выше. Мне всегда говорили, что в России вратари только в 30 начинают играть. Возьмите того же Дюпина, который попал в сборную, когда ему уже было за 30. И таких примеров много.

— Надеетесь вернуться в РПЛ и стать первым номером?
— Конечно, это основная моя цель.

— И перенесённые травмы не станут помехой?
— Да, это тяжело. Но я считаю, что мне удалось вернуться на свой уровень. В плане физических возможностей процентов 95 того, что было до травмы, вернулось. А в плане вратарского мастерства и развития я ещё больше вырос. Сейчас я лучше, чем был до травм.

— Допускали косяки по ходу карьеры?
— Думаю, все их совершали. У меня в целом всё было скомканно. Надеюсь, этот негативный опыт поможет шагнуть наверх и не допускать ошибок. После травм я даже стал лучше. Сегодня я больше занимаюсь в тренажёрном зале, слежу за восстановлением, питанием. До травм этого не было.

— Если отмотать назад, что бы поменяли в своей карьере?
— Изменил бы свою психологию — это самое важное в спорте. Сейчас я опытный, а в молодости у меня была совершенно другая психология.

— Что было не так?
— В футбол играют головой, а не только ногами. Если в голове психологически к чему-то не готов, то на поле это будет сразу видно. Придя в «Урал», я объективно не был готов играть. Мелькали даже мысли: «Блин, не дай бог скажут играть, а я не готов психологически». Был страх. Только года через полтора, когда пообвыкся в клубе, появились амбиции и цели. Раньше, когда в меня не верили, я сразу сдавался психологически: совершал ошибки и ляпы. Тем самым делал только хуже себе. Если тогдашнему мне дать сегодняшнюю голову, то всё сделал бы иначе.

— Какой видите свою карьеру в ближайшем будущем?
— Уверен, что у меня есть всё, чтобы играть на высоком уровне. В данном случае речь об РПЛ. Сейчас у меня есть гражданство Таджикистана и есть амбиции сделать всё, чтобы меня вызвали в сборную, проявить себя там. Я только на начальном этапе своей карьеры. Обо мне ещё услышат.