Где теперь Динияр Билялетдинов — интервью с бронзовым призёром Евро-2008: новая работа, Батраков, Глушенков, Дзюба, АПЛ

Динияр Билялетдинов — один из самых ярких футболистов своего поколения. Полузащитник брал чемпионство с «Локомотивом», бронзу Евро-2008 со сборной России, поиграл в АПЛ.

Теперь он пробует себя в новом качестве в родном «Локо». С этого мы и начали разговор.

• Чем сейчас занимается Билялетдинов
• В чём была уникальность Измайлова, Березуцких, Игнашевича
• Пора ли Тюкавину и Глушенкову в Европу
• Похож ли Батраков на Билялетдинова
• Самый памятный момент Евро-2008 (нет, не Нидерланды!)

Чем сейчас занимается Билялетдинов

— В этом году вы вернулись в «Локомотив» в качестве тренера. Успели освоиться?
— У нас немного специфическая работа, не совсем в классическом понимании тренерства. Мы работаем с группой определённых футболистов по разным возрастам. У нас более индивидуальная работа, а не командная или тактическая.

Работа направлена на выполнение технических элементов. Я отвечаю за группу полузащитников — с какими моментами в игре они сталкиваются и что нужно улучшать. Есть набор упражнений для этого, количество повторений. Задача — подтянуть те или иные необходимые в полузащите навыки.

— Тяжело с молодыми?
— Я же не вожусь с совсем маленькими детьми (смеётся). Работаем с командами ЮФЛ, молодёжной, 14-летних ребят к нам подтягивают. У нас есть основная женская команда — с ней тоже работаем. Везде свои нюансы. Ребята все разные, у всех свои истории. С молодыми мне работать не сложно, потому что я сам всё это проходил. У меня двое детей, которые тоже занимаются футболом. Правда, они помладше.

— Подопечные быстро схватывают ваши идеи?
— Кто-то схватывает, кто-то — нет. Это классика. Здесь тяжело найти средний показатель. Кто-то видит определённые требования первый раз, кто-то знает, но выполнить не может. Мы над всем этим работаем.

— В юном возрасте многие могут думают, что они всё знают лучше всех.
— И остаются ни с чем. Львиная доля игроков заканчивает с футболом уже в 18-19 лет, когда начинают думать, что лучше знают, как им и что делать.

— Насколько сильно отличается сегодняшнее молодое поколение от вашего?
— Во всём отличается. Мы должны понимать, что сейчас живём в другую эпоху. Количество информации и завлекающих вещей колоссальное. Помимо футбола, вокруг куча вещей, которые отвлекают. Раньше не было такой цифровизации всего процесса, как это сейчас модно говорить. Футболист в юном возрасте подвержен всяким перепадам настроения и увлечениям. В этом плане нам было попроще.

Мы в основном добирали во дворе, и это был не только футбол, а различные игры. Любой футболист нашего поколения мог сыграть во всех видах спорта на улице. Сейчас с этим потяжелее. Ребята, которые готовы терпеть и в чём-то себе отказывать, выстраивают себе график на день. Но соблазны никуда не деваются.

— Приходится применять воспитательные меры?
— Наша задача — как-то это обозначить. Дальше футболист будет сам решать. Мы же не на сборах сидим, где у всех единый график и все находятся в одной локации. Тут работа и тренера, и родителей. Работа воспитателей, живущих в интернате. В основном всё зависит от самого игрока. Захочет обмануть — обманет. Но обманет себя в первую очередь, а не нас. Мы можем только показать и дать какой-то инструмент, однако на поле всё делает сам игрок.

— Что в первую очередь стараетесь привить своим подопечным?
— Профессионализм и умение думать на поле: анализировать свои возможности, возможности соперника, оптимизировать движение на футбольном поле. Сейчас футбол убыстряется, становится меньше времени для принятия решений. Это и технические вопросы, и ментальные.

Физические кондиции тоже должны быть на уровне. В этом плане есть упущение. Мы зачастую пытаемся добиться результата сразу, потому что никто не хочет ждать. Надо работать с такой установкой, что есть ребята, которых нужно подождать, потому что созревают чуть позже как мозгами, так и телом.

— Хотите в дальнейшем пробовать себя главным тренером?
— Вся моя учёба посвящена этому. Если будет всё хорошо, в конце года будет защита лицензии.

— В сегодняшнем российском футболе есть тренеры, чьи идеи вам наиболее импонируют?
— Трудно сказать. Надо находиться в тренировочном процессе. Но я не хочу ориентироваться на чей-то определённый стиль. Тренер приходит в одну команду — делает там результат, уходит в другую команду с другим набором футболистов — игра меняется. Тренер тоже развивается с течением времени и является заложником определённых обстоятельств. К этому надо быть готовым. Идеальный вариант — посмотреть у какого-то мэтра, если ты помощник.

— Многие проходят стажировки в больших клубах.
— Стажировки мало. Это определённое количество времени, а пройти весь цикл — это другое. Ты общаешься с игроками, помогаешь в тренировочном процессе, наблюдаешь и учишься.

— Сейчас смотрите футбол уже другим взглядом?
— В последнее время я вообще хожу смотреть футбол с тактической точки зрения. Я стараюсь всегда забираться повыше, чтобы был виден рисунок игры и расстояния. Стараюсь смотреть на тактические рисунки, задумки, кто и куда смещается в каких ситуациях, как меняется схема по ходу игры. Всё это интересно.

— А в мировом футболе есть тренеры, идеями которых вдохновляетесь?
— Не могу сказать, что слежу за одной командой и вникаю в её идеи. Попадаются определённые матчи — что-то подмечаю. Отмечу игру «Аталанты» с «Байером» в финале Лиги Европы — неожиданная идея от итальянского клуба, которая просто обезоружила команду, которая весь год не проигрывала, стала рекордсменом и чемпионом. А тут «Байер» просто разложили по полочкам — это было неожиданно. Была персональная стратегия, которая модна в сегодняшнем футболе. Это оказалось суперэффективным.

— Тяжело давался переход от роли футболиста к тренеру?
— Вообще нет. Я спокойно к этому отношусь. После завершения карьеры мне хватало футбола, играл по три или четыре раза в неделю — получал свою нагрузку и эндорфины. Когда не было возможности играть, спокойно ходил в зал. Спорт никуда не делся из моей жизни.

В плане соревновательных вещей я был готов, что когда-то нужно будет закончить. Когда время настало, я к этому отнёсся очень спокойно. Причём у меня на тот момент были уже другие жизненные важные вещи, которые должны быть тоже учтены. Я ими занимался и занимаюсь до сих пор. У меня бизнес, дети, которые тоже хотят быть спортсменами. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Ждём новых звёздных Билялетдиновых?
— Не новых. Они должны быть сами за себя. Суть в том, что футболисту нужно после карьеры чем-то заниматься — тогда переход будет даваться легче. А не просто сидеть дома у телевизора с бутылкой пива.

— Идея связать жизнь после карьеры с тренерством родилась ещё во времена выступлений?
— Я заканчивал за рубежом и хотел пойти на набор группы, но не успел, был ещё в процессе. Понял, что надо будет дождаться следующей группы. А следующей дождался через три года. Идея пойти учиться возникла ещё тогда. Надо же развиваться. Тем более ты начинаешь не с нулевой позиции — у тебя за плечами опыт, работа с большими тренерами, и какие-то вещи будут банально понятны. А дальше по кирпичику всё дополнять в процессе учёбы — это интересно. Не все тренеры по призванию, но попробовать надо обязательно.

— У кого бо́льшая степень ответственности — у футболиста или тренера?
— Футболисты немного эгоистичны. Они больше ответственны за себя: как он сыграл, как выглядел в определённом матче и ситуациях, как строит свою карьеру и имя. Футболист должен думать о своей подготовке, питании и так далее.

Понятно, что у тренера есть помощники, но хребет команды выстраивает он сам. Тут совершенно другие вещи. Нужно думать обо всех и понимать, какие сильные и слабые стороны. То есть тренер должен анализировать всё вкупе. Мы знаем, что первым с работы летит тренер в случае неудач. Ты выходишь на работу в первый день — и пошёл отсчёт до того дня, когда тебя уволят. К сожалению, это так. Тренеры — заложники определённых обстоятельств. Тут надо быть толстокожим. Ты взлетел наверх, а потом тебя приземляют. Надо уметь психологически всё переваривать.

— Успеваете за новыми футбольными трендами? Например, в последние годы вратарь стал полноценным 11-м полевым игроком при развитии атак.
— Это начало появляться не сейчас, но в последнее время — повально. Это удобная история, потому что, если разыгрываешь на свой половине поля от вратаря, имеешь численное преимущество. Тяжело перекрыть линии передач, если они качественные и сам приём качественный. Конечно, с вратарём выходить из обороны легче.

— Есть ощущение, что в последние годы менее заметной стала роль «десятки» на поле. Вам импонирует то, как меняется футбол?
— «Десятки» как таковой уже нет, их осталось мало. Да, в этом была своя романтика, их называют ещё «дирижёром». Потом всё сместилось на двух футболистов. То есть опорник начинает атаки, а обостряет их «десятка». Потом появились опорники, которые умеют отбирать и вцепиться мёртвой хваткой в эту «десятку». Поэтому потихоньку «десятки» пропали.

Началась игра разыгрывающих. Появились футболисты бокс-ту-бокс, которые бегают от штрафной до штрафной. Всё меняется. Мы привыкли, что крайние футболисты должны быть очень быстрыми, с обыгрышем и подачей. Сейчас те же самые требования к крайним защитникам, потому что они зачастую выполняют роль крайних нападающих.

У нас уже нет такого классического либеро. Даже когда команды играют в пять защитников, центральный защитник не играет свободного, а старается найти себе игрока.

— Какой из всего этого вывод?
— Интересных матчей становится меньше с точки зрения кучи забитых голов и сумасшедшей рубки, когда идёт борьба. Сейчас мужской борьбы тоже стало меньше: чуть задели — сразу свисток и карточка. Уменьшилось боевое начало матчей.

Футбол стал более тактическим. На эту тактику навинчивают физические и технические возможности. Сейчас имеют преимущество команды, у которых больше футболистов, способных принимать правильные решения под определённым давлением и на маленьком пространстве. Остальные играют по-разному: кто-то откатывается и ставит «автобус», кто-то старается на быстрых контратаках упростить игру и делать забросы. Зрелищности и голов стало меньше.

В чём была уникальность Измайлова, Березуцких, Игнашевича

— Российский футбол сегодня прогрессирует?
— Смотря с чем сравнивать. С точки зрения зрелищности прогрессирует. Мы давно не видели такой борьбы за чемпионство — это результат работы других команд, которые смогли навязать борьбу «Зениту».

— А если сравнивать с периодом до бана?
— Наш победитель чемпионата не выходил из группы Лиги чемпионов, не выходил из группы Лиги Европы. Как это сравнивать? Перед пандемией мы пару лет прилично проседали. Последний чемпионат России показал, что есть пять конкурентных команд, способных между собой бороться за самые высокие места. Если это был не разовый случай, то можно говорить о том, что уровень подтягивается и мы идём вверх.

— Нет ощущения, что лет 10 назад в российском футболе было больше ярких личностей?
— Да. Они были в каждой команде. Даже едешь в условный Томск — караул. Там было невероятно тяжело играть. В Нальчике — тоже ужас, поди выиграй. В Перми тоже сходил с ума. Всегда тяжело было ехать играть на выезде с такими командами. Ты знаешь, что они несутся, у них два-три футболиста, которые требовали серьёзной опеки.

Получалось, что какие-то футболисты переходили в более именитые клубы. Сейчас тоже это происходит, но нельзя сказать, что в каждой команде есть футболисты, на которых надо обращать особое внимание.

— Кого считаете самыми яркими футболистами своего поколения?
— Там была целая куча. Для меня в плане технической оснащённости и быстроты принятия решений — Марат Измайлов. С такими качествами он мог играть в «Барселоне», но у каждого футболиста своя история. В плане понимания игры — Лоськов.

Если брать конкурентов, тот же Игнашевич: как он подтянул братьев Березуцких до высокого уровня. Сначала думали, что бегают какие-то братья, а потом эта троица всю карьеру отпахала в ЦСКА и в сборной России. Это уникальная троица. Потом появился тот же Жирков, в Питере — Аршавин, Кержаков, Быстров. В ЦСКА появлялся Дзагоев. Тот период был таким, что ребята, которые вспыхнули, так и продолжали.

— Сегодняшние яркие футболисты России уезжают в далеко не самые сильные чемпионаты. Не грустно, что таков уровень?
— Задача — попробовать себя в Европе. У Чалова есть возможность даже с ПАОКом попасть в Лигу Европы — это уже история. У каждого своя история и амбиции. Может, здесь у ребят нет амбиций. А там — новый чемпионат, страна, история.

Пора ли Тюкавину и Глушенкову в Европу

— Вы уехали в Англию в 24 года. Это рано или идеальный момент?
— Самое время для меня было.

— Легко давалось решение уехать?
— Да. У меня была история с «Эвертоном» за полгода до перехода — я мог уехать ещё зимой в аренду, но не срослось. У них было предложение взять меня в аренду с правом выкупа летом. Когда не получилось в январе, сказали, что летом вернёмся к этому вопросу. Когда вернулись, я уже был готов. У меня уже не было никаких переживаний по этому поводу. Английский язык я выучил, нужно было получить только визу и пройти медосмотр в Гамбурге.

— Что посоветуете тем, кому в будущем предстоит принять решение о переезде в другой чемпионат?
— Сейчас ребята делают правильно. Я не беру Голову — это определённая история в одной команде. А у Лёхи Миранчука буксовало в «Аталанте» — получилось сменить команду. Он сделал всё правильно. Даже потратив три года, в последний год он был одним из тех, кто давал результат.

Да, он не всегда играл в старте, но, выходя на замену, делал вещи, которые потом позволяли ему снова вернуться в стартовый состав. Он был в обойме при таком уровне, выиграл Лигу Европы. Миранчук — молодец! Я посоветую ребятам не кипишевать. Возможно, тому же Захаряну, который имеет проблемы и длительный контракт, стоит отлучиться в аренду в какую-то именно испанскую команду, где он будет получать практику.

— Захаряну дали восьмой номер, под которым ранее выступал лидер «Сосьедада» Мерино.
— Это не всегда хорошо. Посмотрим, как получится. Иногда номер прилично давит. Раз клуб возлагает на него надежды, пускай ставят его (смеётся). С восьмёркой сидеть на банке будет тяжело. Если выйдет и проявит себя с этим номером, будет ещё тяжелее. Такие номера — это пара кирпичей на спину.

— А как к вам относились в Англии?
— Замечательно. С бытовыми вопросами помогали, в команде были американцы и нигерийцы, южноафриканцы, бельгийцы — настоящая профессиональная команда. Единственное, у местных людей там специфический говорок — первое время просил говорить не так быстро. Они зажёвывают и не договаривают слова, есть свои нюансы. Приедешь в Лондон — там вообще всё понятно. Приедешь в Бирмингем — там одни пакистанцы.

— Сейчас отношением к русским в Англии поменялось?
— Не знаю. Не могу сказать, что в Ливерпуле много русских, но в Лондоне много. Это многонациональный город, публика на разный вкус. Ливерпуль — больше англичане, докеры и работники.

Мы подружились там с семьёй, недавно переписывались — спрашивал про всё там. Естественно, есть определённый информационный отпечаток. Но знающие друг друга продолжают нормально общаться.

— Сегодня трансфер российского футболиста в АПЛ кажется фантастикой?
— Конечно. Там почти нет независимых команд. Почему лига такая дорогая? У них спонсор Sky, дают определённые деньги. Больше политическая история. Деньги тратятся большие. Захотят взять россиянина, скажут: «Ребята, у нас с ними конфликт, а мы ещё будем платить деньги? С ума сошли?» У Абрамовича отжали «Челси» — какие там футболисты?

— Если отбросить политику, по уровню кто-то из россиян дотягивает до АПЛ?
— Я не считаю, что вправе кого-то оценивать по этим критериям. Туда ещё надо попасть, а дальше можно сделать так, чтобы дотягивал. Если в тебе увидят потенциал, тебя дотянут до уровня. В Англии команды работают на зрелищность лиги. Неважно, «Манчестер Сити» или «Ноттингем Форест» — все работают на интенсивность, физические качества. В АПЛ есть люди, которые у нас бы не играли. Но там они играют за счёт своих физических качеств.

— Даже после яркого для России чемпионата мира – 2018 в Европу уехал один Головин. Это нежелание наших футболистов выходить из зоны комфорта или результат низкого спроса?
— И то, и другое. После того чемпионата мира запросы по отступным, агентским и зарплатам взлетели вверх. Мне кажется, в России это восприняли как возможность. Но по делу же — попали в восемь лучших сборных мира. Однако это разовая акция.

Если бы были такие результаты на протяжении 15 лет, может быть, уехали бы пять-шесть человек. Если взять 2008 год, помимо бронзы Евро, были победы ЦСКА и «Зенита» в Кубке УЕФА, а у «Зенита» — ещё и Суперкубок УЕФА. Был Дик Адвокат, у которого интересовались и спрашивали по некоторым футболистам. А у 2018 года не было никакого бэкграунда. Надо отдать должное болельщикам и организации турнира для нашей команды — это сопутствовало успеху. Сами футболисты показали хорошую игру — могли оказаться в полуфинале.

Наверное, европейские клубы всё взвесили и подумали: «Это разовая акция, не стоит платить такие деньги».

— Кто из РПЛ наиболее близок к топовому европейскому чемпионату?
— Даже не знаю.

— Много говорят про Тюкавина.
— Ему будет тяжеловато с точки зрения габаритов. Там играют очень высокие и крепкие центральные защитники. Даже если они немного медленные, за счёт ширины шага всё равно достают. В качестве второго форварда, может быть, и подошёл бы. Но нужно будет привыкать к роли в команде.

— Глушенков?
— Легковат. Ему самое место в Испании (смеётся). Если брать тот же «Спартак», он хорош командной игрой, но нет российских ребят, способных индивидуально что-то сотворить. В Европе ценятся ребята, способные делать разницу, которые могут сами себе создать момент и его реализовать. То есть, даже если тебя валтузит команда, ты взял и создал момент — 1:0, и игра меняется. Ценится создание моментов для себя и партнёров.

Похож ли Батраков на Билялетдинова

— Вы в 19 лет дебютировали за основу «Локомотива». Тогда было сложнее пробиться в основу, чем сейчас?
— Так получилось, что в заявку основной команды я начал попадать в 18 лет, но выходить не удавалось. В 2003 году я был в заявках, но играл за дубль. Но тренировался я практически всегда с основой, а в дубль приезжал только на игры.

У нас в дубле были ребята 1983 года рождения, а я — 1985-го. Тогда была тенденция. Один год — Пименов, потом — Измайлов, потом — Сычёв, потом — я. То есть в каждом годе рождения появлялся кто-то. Было тяжело попасть, но нам повезло, что мы постоянно тренировались на базе, с нами работал тренер по физподготовке Мариану Баррету. Даже если у команды была одна тренировка, вторую мы с ним персонально дорабатывали.

Первое время вообще получалось, что бегали на тренировках без мяча, потому что было невозможно отнять. Набирались опыта. А потом начали миксовать двусторонки — удавалось поиграть с мастерами, а не только за запасных и дубль.

Потом была история, что надо было ехать на выезд Лиги чемпионов на «Хайбери» — старый стадион «Арсенала». Меня взяли, и я полетел с командой. Правда, в заявку я не попал и смотрел матч с трибуны, но тренировочный процесс отработал с командой. То есть я потренировался на «Хайбери».

— Что испытали, когда узнали, что летите на матч с «Арсеналом»?
— Я поначалу не понял, что лечу (смеётся). Говорю: «Да ладно! Чего вы несёте? Куда я лечу?» Когда осознал, думаю: «Ни фига себе». Мне сообщили за две недели, что надо делать визу. Быстро решили все вопросы. В Лондоне проиграли 0:2, но вышли из группы. Ушли в отпуск.

На зимних сборах меня снова взяли с основой. Потом начался следующий этап Лиги чемпионов. Я уже был в заявке на матч с «Монако», который мы выиграли 2:1. Потом мы едем на сборы под Ниццей — я в заявке уже на гостевой матч, который проиграли 0:1 и вылетели. В дубль я уже не возвращался, только на первые два тура.

— Вас очень планомерно подтягивали к основе.
— Да. Потихоньку, шаг за шагом. На сборах мне давали сыграть по 30 минут, потом — по тайму. В Испании проводился турнир перед началом чемпионата, где были норвежские команды — я там и забил, и отдал. У меня такой путь. Считаю, что мне ещё повезло. Так можно довести любого футболиста.

— Старт юного Батракова не напоминает ваш собственный?
— Я не так резко стрельнул. Если Батрак вышел и сразу начал играть в основном составе без раскачки, то я – планомерно. Если он ещё в этом сезоне станет чемпионом… Когда я в 19 лет стал чемпионом, думал, всё закончилось (смеётся). А тогда всё только начиналось.

— А в игровой стилистике у вас с Батраковым есть что-то общее?
— Нет. Я не люблю никого сравнивать. Пускай у него будет своя история. Все говорят: «Смотрите — второй Лоськов!» А я говорю: «Это не второй Лоськов. Второго Лоськова не будет уже никогда. Это первый Батраков». Конечно, если будет усердно работать. Не будем перехваливать.

— Как его не потерять? В России было много нераскрывшихся талантов.
— Он должен спокойно работать и понимать, что ещё до фига чего надо пройти. Ещё много всего будет и хорошего, и плохого. Надо идти к своей цели и понимать свои сильные и слабые стороны. Нужно не обращать внимания на расхваливания, потому что это у нас тоже очень любят. Есть много отрицательных примеров. Даже талантливых ребят это сбивало с пути.

Нужно также оградить себя от ругани и работать. В дальнейшем после этого всплеска к нему будут готовиться и применять противодействия разного качества, как физические, так и тактические.

Самый памятный момент Евро-2008 (нет, не Нидерланды!)

— Удивляет спортивное долголетие экс-партнёра по «Спартаку» Дзюбы?
— Нет. Он в такой манере играет уже года четыре. Навыки никуда не денутся. Артём знает свои сильные стороны. Главное — не отрастить пузо и передвигаться по полю (смеётся).

— Что вы считаете своей главной футбольной заслугой на данный момент?
— Всё моё! Весь путь. Я всё съел сам. Главное — я делал так, как хочу. Я делал так, как видел. Конечно, палки в колёса многим вставляют. Но это моя жизнь, и я всегда гнул свою линию. Даже если я в чём-то ошибся, понимал, что это моя вина, а не чья-то.

— Часто вспоминаете Евро-2008?
— Уже не так часто. Только яркие моменты. Допустим, по горам лазали, когда была возможность.

— Что ещё яркого вспоминается?
— Самое яркое — это выход из группы.

— Неожиданно. То есть не победа над Нидерландами?
— Это уже было вторичной историей. На тот момент мы уже были героями, потому что вышли из группы. Была эмоция, когда мы преодолели группу, а Нидерланды — это ещё один шажок.

Самая взрывная эмоция была после матча со Швецией. Тем более это было после того поноса, который на нас полился после первой игры с Испанией. Нас хоронили. Когда обыграли шведов, думал: «Ёлы-палы, мы же из группы вышли!» Были эмоции, что совершили какой-то прорыв. Голландцев переехали за счёт тех эмоций, которые испытали со Швецией.

— То был пик вашей карьеры?
— Нет! Какой пик? В 23 — пик карьеры?

— Тогда он был в «Эвертоне»?
— Да, английская история. У меня оставалось два года по контракту, и была возможность уйти на полгода, чтобы перетерпеть, как потом показалось. Мойес перестроил футбол, который мне вообще не заходил: бегать без мяча и так далее. Так получилось, что я мог уйти в аренду в другую команду в Лондон, в которую перешёл Погребняк.

— «Фулхэм»?
— Да.

— А чего не перешли?
— Тогда так думал. Получилось так, что через полгода в «Эвертон» пришёл Мартинес, футбол которого мне импонировал. Получился фальстарт. Но ничего, было и было.

— Где видите себя в обозримом будущем?
— 100% в футболе. В каком качестве — известно одному богу.

— Есть мечта однажды возглавить «Локомотив»?
— Некорректно об этом говорить — там сейчас есть тренер. Скажу так: если когда-то появится возможность — супер.