40 лет первой победе Зенита в чемпионате СССР: комментатор Геннадий Орлов — о взлёте и падении золотой команды 1984 года

21 ноября 1984 года — знаменательная для «Зенита» дата. В этот день клуб в первый и последний раз стал чемпионом СССР. Спустя 35-40 лет победы войдут в привычку, а тогда это был грандиозный успех, всесоюзная сенсация.

Геннадий Орлов уже тогда сопровождал команду на выездах и комментировал большинство её матчей. На его глазах «Зенит» из середняка превратился в золотого медалиста, а после пережил болезненное падение. Его воспоминания о самом первом и неожиданном взлёте тогда ещё ленинградского клуба особенно ценны.

«В плане физики Лобановский и Морозов были короли. Поэтому Бесков и позвал Юрия Андреевича в «Спартак»

— С чего начинался первый подъëм «Зенита»?
— В 1972 году Герман Семёнович Зонин сенсационно выиграл чемпионат СССР с «Зарёй» из Ворошиловграда (сейчас Луганск. — Прим. «Чемпионата»). Казалось, почивай на лаврах, пожинай плоды успеха. А они с супругой Ниной Максимовной оттуда уехали. Редкий случай, когда тренер уходит после чемпионства.

— Что случилось?
— Зонин обиделся на Шевченко, первого секретаря местного обкома партии, и откликнулся на приглашение из Ленинграда. Мы с Германом Семёновичем с 1966 года были знакомы, когда он тренировал сборную Бирмы, а мы с «Зенитом» приезжали к ним в гости на три матча. А в 1970-х я уже комментировал, летал с «Зенитом» почти на все игры.

— Но в Ленинграде повторить «ворошиловградское чудо» Зонину не удалось.
— Он собрал неплохую команду. Были хорошие игроки. Но больших высот они не достигли.

— А достигли с Морозовым?
— Футболистов Морозовых было два брата. Впоследствии Юрий защитил кандидатскую диссертацию в институте имени Лесгафта. Заведующим кафедрой был Николай Михайлович Люкшинов, мощная фигура, патриарх ленинградского футбола. Одно время даже тренировал «Зенит». А кандидатская диссертация Морозова актуальна до сих пор.

— На какую тему?
— Раньше-то команды разминались по 15 минут, выходя на поле. За пределами кто-то руками махал, мышцы растягивал. А Морозов с Люкшиновым доказали, что разогреваться надо минут за 30-40 до игры. Бесков иногда иронизировал: «Кто эти кандидатские читает?» Однако же в 1977 году взял Морозова к себе.

— Помощником в «Спартак»?
— Да. Люкшинов дружил с братьями Старостиными, которые входили в ареопаг московского футбола. «Спартак» всё-таки всегда в столице задавал тон. Через Люкшинова и договорились. А у Юрия Андреевича к тому времени уже сложилась дружба с Лобановским. Валерий Васильевич его просто обожал! Недаром в 1980-е позвал Морозова в сборную Союза ассистентом.

— На какой почве они сошлись?
— Во-первых, взгляды на футбол у них совпадали. А потом, супруга Лобановского дружила с женой Олега Борисова, знаменитого артиста, который из Киева переехал в Ленинград. Сам же Лобановский был очень близок с Кириллом Юрьевичем Лавровым, отец которого был звездой театра в Киеве. Лавров был болельщиком, связь у них сложилась потрясающая. В 1975 году киевляне выиграли Кубок обладателей кубков и Суперкубок Европы у «Баварии». Звёздные были ребята, мирового уровня, а Лобановский считался одним из лучших тренеров Европы. Что их с Морозовым роднило — оба пропагандировали коллективный футбол Ринуса Михелса.

— Тотальный футбол?
— Да-да. Сейчас это называется прессингом — коллективный отбор по всему полю. Мне и Морозов, и сам Лобановский объясняли смысл такой игры: футболиста с мячом загоняют куда-то и не дают даже возможности поднять голову. Для этого два, а то и три человека одновременно атаковали одного. Чтобы так играть, нужна была очень высокая физическая готовность. В этом смысле Лобановский и Морозов были короли. Поэтому Бесков и позвал Юрия Андреевича. Правда, проработали они всего два или три месяца — не сошлись характерами. Всё-таки две яркие харизмы.

— И Морозов вернулся в Ленинград?
— Да, но сначала в «Динамо». А когда Зонин заболел, то рекомендовал на своё место Юрия Андреевича. По инициативе Морозова взяли игроков семь из ленинградского «Динамо» — Желудкова, Дмитриева, Баранника и других. И «Зенит» тоже начал играть по лекалам киевского «Динамо». И за счёт этой мобильности в 1980 году стал третьим в Союзе. Это был первый успех клуба после четвёртого места 1958 года.

«Садырина любя называли «Пермяк солёные уши»

— Но уже в 1983-м Морозов снова покинул родной город.
— Лобановский ушёл в сборную и сам попросил Щербицкого, в ту пору первое лицо УССР, поставить в киевское «Динамо» своего товарища. А «Зенит» Морозов передал Садырину. Павел приехал в Ленинград из Перми, долго играл за «Зенит», был капитаном команды, помощником Морозова. В городе его любя называли «Пермяк солёные уши».

— Почему?
— В Березниках Пермского края есть соляные копи. Мужики таскали мешки с солью на плечах, и поэтому у них уши были вечно солёные. Отсюда и пошло выражение «Пермяк солёные уши». Мы с Пашей в 1966 году познакомились. Когда я приехал в «Зенит», он уже был в команде. Один сезон вместе отыграли. Садырин был очень жёстким полузащитником — никого не пропускал мимо себя, умел мяч отбирать. Логично, что он и принял «Зенит». На морозовских дрожжах команда у Садырина в 1983 году поднялась до четвёртого места. Это был успех.

— В Ленинграде ведь футбол на высшем уровне тогда не жаловали?
— Первое лицо Ленинграда Романов ни разу не был на футболе. Его и на стадионе-то видели всего однажды, в День молодого рабочего. Я же как комментатор знал: если Романов придёт на спортивное мероприятие, об этом надо сообщить в эфире. А его ни разу не было. Поэтому и отношение к футболу у партийных деятелей Ленинграда было довольно сдержанным. Особенно на контрасте со столицами союзных республик: киевскому «Динамо» покровительствовал Щербицкий. В Казахстане футбол опекал Кунаев, в Узбекистане — Рашидов — всё первые лица республик. В Ленинграде этого не было. Поэтому и бюджет у клуба был сдержанный.

— Зато в команде — все местные!
— Ну не совсем. Бирюков — из Орехова-Зуева, Толя Давыдов, правый защитник, из Тулы, приехал ещё при Зонине. Слава Мельников — из Павловского Посада. Было несколько приезжих, но они до этого нигде не играли и как футболисты выросли в Ленинграде. Но, конечно, в основном были местные.

«На гаражах писали: «Зенит» — чемпион». Про себя думал: с ума, что ли, сошли?»

— Какой была жизнь в Ленинграде в 1980-х?
— Конечно, она отличалась от московской. А вообще, это было время, когда генеральные секретари коммунистической партии меняли друг друга, не приходя в сознание. Так в народе иронизировали. Но футбол в городе уже был популярен.

В 1980 году Союз принимал Олимпийские игры. Стадион имени Кирова по такому случаю тоже обновили. И специально к Олимпиаде построили спортивно-концертный комплекс — стадион под крышей на 25 тысяч зрителей. Для «Зенита» это было большое подспорье. В Москве тоже играли в манежах, но в любом случае соперникам «Зенита» нужно было привыкать к искусственному полю. А «Зенит» в атмосфере СКК здорово освоился.

Кроме того, в городе появился дворец спорта на улице Бутлерова. Валерий Брошин и вся эта компания по юношам начинали играть там. В Ленинграде же зима длится семь месяцев, а то и все восемь. Весной — грязь, слякоть, полей практически не было. А на Бутлерова можно было уже зимой начинать тренироваться.

— Как готовились к «золотому» сезону?
— Обычно выезжали в Сочи, в гостиницу «Нева». Я тоже там тренировался несколько сезонов футболистом. Занятия на морской гальке способствовали укреплению мышц, суставов. И тогда крестообразные связки у футболистов так не рвались, как сейчас. А в начале 1984 года «Зенит» вдруг вместо Сочи полетел куда-то очень далеко. Сами ребята удивились, но, как ни странно, это раскрепостило игроков.

— Когда вы поняли, что чемпионство — возможно?
— В те годы я постоянно мотался в Москву, поскольку комментировал на Гостелерадио не только футбол, но и хоккей, и даже плавание. На «Красной стреле» часто ездил с артистами. Мы были помоложе, общались — ночи были очень интересные! И в какой-то момент я начал замечать на подъезде к Ленинграду надписи на гаражах: «Зенит» — чемпион». Про себя думал: с ума, что ли, сошли? Как может «Зенит» выиграть золото? Я сам в это не верил. Но кто-то же бросил этот клич. И все вокруг вдруг заговорили, что это возможно. В 1983-м даже разговора об этом не было. И «Зенит» начал играть совсем неплохо. Собралась команда.

— Какой был ключевой момент сезона?
— Самый яркий — выездной матч с «Динамо» Тбилиси. В 1981 году грузины взяли Кубок обладателей кубков. Как всегда, тбилисский стадион на 80 тысяч почти под завязку. Матч комментировал легендарный Котэ Махарадзе. По ходу дела эти звёзды — Шенгелия, Гуцаев, Чивадзе — выигрывают у «Зенита» 1:0. Во втором тайме Паша Садырин делает замену. Выходят полузащитник Дмитрий Баранник и Сергей Дмитриев, нападающий. В команде его называли Слон. Здоровый, высокий был. Сейчас сын его играет, очень похож на отца фигурой, бегом. Интересно, что из него получится, способный парень. Дима Баранник мне недавно рассказывал: «Только мы вышли, хозяева забили второй. Мы так с Серёгой переглянулись: теперь мы будем во всём виноваты». Но в концовке Дмитриев забивает два, а третий — Клементьев. И «Зенит» побеждает в Тбилиси 3:2! Вот тогда уже начали серьёзнее говорить о том, что «Зенит» способен конкурировать.

Месяцем ранее «Зенит» встречался в финале Кубка Советского Союза с московским «Динамо». По игре ни в чём не уступал, но в дополнительное время Газзаев и Бородюк по голу забили. Я в тот раз не комментировал — за воротами стоял с Эрнестом Серебренниковым (известный журналист, комментатор, режиссёр. — Прим. «Чемпионата»). Однако своими ушами слышал, что Паша Садырин сказал футболистам в раздевалке.

— И что же?
— «Раз Кубок выиграть не смогли, придётся выиграть чемпионат». Пророческие слова оказались!

— Не обманул Павел Фёдорович.
— Когда пришла осень, начались матчи в СКК, а здесь всегда было преимущество у «Зенита», с кем бы ни играли. 25 тысяч зрителей, тепло, как на «Газпром Арене» сейчас. Своя атмосфера, болельщики. А команде соперника надо к стадиону привыкать. В предпоследнем туре «Зенит» обыгрывает «Шахтёр». Самый главный матч — с харьковским «Металлистом» 21 ноября.

«Блокадники говорили, что для них это вторая победа после 9 мая»

— Что творилось в Ленинграде перед игрой?
— Весь город ждал этого момента. Тогда на стадион, который вмещал 25 тысяч зрителей, подавали заявки трудовые коллективы: заводы, фабрики. Где-то тысяч на 400 поступило заявок в спорткомитет! Поэтому обладатели билетика были самыми счастливыми людьми. Я видел их лица и понимал это. Мне как комментатору выделяли несколько билетов. Директор СКК давал мне такую возможность немного подняться в глазах общественности (улыбается). И я раздавал их врачам, знакомым. Билет стоил рубль 20, но он был невероятно ценный! С рук их перепродавали очень дорого.

— Вы и комментировали «золотой» матч?
— Да. Трансляция шла на всю страну. Николай Николаевич Озеров приехал из Москвы брать интервью для программы «Время», а я вёл прямой репортаж. Первый мяч забил Коля Ларионов, «Зенит» легко выиграл — 4:1. Но надо сказать об атмосфере, которая царила в городе.

— Так скажите.
— Ещё живо было довольно много блокадников. Так вот они говорили, что это вторая для них победа после 9 мая. Так успех своих футболистов воспринимали. Всё-таки ленинградцев было много в составе. А тот же Миша Бирюков уже в «Зените» превратился в замечательного вратаря и в 1984 году получил приз «Огонька» как лучший голкипер страны. И это при живом Дасаеве! Но именно Ринату в том сезоне забил два уникальных мяча со штрафных Желудков.

— Как отмечали исторический успех?
— Сразу после матча ребята в серых костюмах взяли нас с Садыриным под руки и подняли в VIP-ложу. Тогда уже первым секретарём Ленинградского обкома партии был Лев Зайков. Он сменил Романова, уехавшего в Москву. Зайков спортивный был мужик, интересный, высокий. После игры мы поднялись в эту ложу с Павлом. Стоит накрытый стол, человек на 20. Сидит Зайков в тренировочной курточке, рядом внук — лет 10-12. У мальчика уже в руках футбольный мяч с автографами — ребята в серых костюмах всё организовали. При виде Садырина Лев Николаевич встал и говорит: «Павел, дай я тебя от лица 500 тысяч коммунистов Ленинграда поцелую!» И расцеловал его три раза. И меня заодно похвалил: «Геннадий, хорошо говоришь!»

Мы присели, и Паша спрашивает: «Гена, что делать? Выпивать с ними?» Мы понимали, что долго там задерживаться нельзя — не наша аудитория. По рюмке подняли и незаметно ушли. В раздевалке же ждала команда. Ребята пили шампанское, тренеры — коньяк. Праздник был большой.

— Но это было только начало?
— В городе послевкусие было фантастическое. Команду начали везде приглашать. Я несколько раз с ними ездил как ведущий.

В начале января был большой вечер в СКК, вручение золотых медалей. Опять билет был в большой цене. Есть фильм «Золото «Зенита» — там всё это запечатлено очень хорошо. Миша Литвяков, режиссёр, молодец — начал снимать с ноября. В концерте участвовали 10-12 народных артистов. Молоденькая Наталья Селезнёва тогда спела на манер Нани Брегвадзе: «Желудков-Желудков, если женщина просит, ты, пожалуйста, в девятку попади».

«Про Брошина можно фильм сделать — это же какая трагедия!»

— Но состоятельными людьми эту плеяду чемпионство не сделало?
— О чём вы говорите! Футболисты потом горько иронизировали: спорткомитет подарил чемпионам тренировочные костюмы, завод «Сокол» — по маленькому телевизору. Премии не сравнить было с тбилисским или киевским «Динамо», с московскими клубами. Скромно было. Ясно, что ребята были в какой-то степени обижены.

— Бирюков мне рассказывал, что ставка в чемпионском «Зените» была 250 рублей и 100 — за победу.
— А, например, в Донецке получали до 1000 — только потому, что футболисты были устроены шахтёрами. За первое место в союзных республиках щедро одаривали. Игроки же знают всё друг про друга. ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение. — Прим. «Чемпионата») тоже пыталось поддерживать команду, но конкурировать с целыми республиками в финансовом плане, естественно, не могло.

Остальные команды, особенно московские, забирали игроков со всей страны. ЦСКА загонял в армию лучших молодых футболистов. Динамовские команды — это тоже армейская служба. А как профсоюзным клубам существовать и с ними конкурировать? Только «Спартак» как-то умудрялся.

— Вы с футболистами дружбу водили?
— Я с ребятами был в хороших отношениях, но потом начал понимать, что дистанция должна быть. Мне бы никогда не разрешили вести репортажи на Гостелерадио, будь я необъективным. У меня и скандалы случались из-за этого, и размолвки. Классический момент. Веденеев как-то предъявил: «Геннадьич — они меня так называли — ну что ты там про меня наговорил?» А я сказал, что Веденеев великолепно в подкате отобрал мяч, но отдал чужому. «Зачем, — обижается, — ты сказал про пас чужому?» Это психология игроков и тренеров: про своих надо говорить только хорошо. К счастью, сегодня уже комментаторы держат дистанцию. Хоть и общаются с игроками, но уже более-менее независимы, объективно работают.

— Сейчас обсуждают фильм о Черенкове. О ком из «Зенита»-1984 вы бы сняли ленту?
— Конечно, о Желудкове. Я бы его всё-таки взял. Хотя он не даёт интервью никому, даже мне. «Не хочу», и всё. Что-то он не хочет говорить, понимаете? Закрыт. Не знаю, удастся мне его как-то разговорить или нет, однако Желудков — очень интересный персонаж. В чемпионском «Зените» он был одним из лучших. Левша, играл замечательно. Я так и не понял, почему Желудкова ни разу не позвали в сборную. Конкуренция там, конечно, была высочайшая, но он же был бомбардиром, с поставленным ударом.

Про Брошина можно фильм сделать — это же какая трагедия! Чем он слаб был? Есть люди: выпивают 50-100 граммов — и всё, уже расслаблены. Вот и Валере немножко хватало. Мне на телевидение звонили отовсюду, где бывали футболисты. Считали нужным доложить, как они отдыхают. Наверное, это стиль нашей страны. Один звонит в 12 часов и говорит: «Валера Брошин у нас сейчас в подсобке, сидит с ребятами и выпивает»

— Как реагировали?
— Не придавал значения и никому об этом не говорил. Но вот валилось всё на Брошина. Хотя футболист-то был замечательный, выносливый, играл до 40 лет. И бегал больше всех на футбольном поле. Чем Брошин был ценен? Все команды тогда сразу шли вперёд, особенно хозяева. И важно было в центре поля зацепиться за мяч. Брошин это делал великолепно. Валере давали, и он не отдавал мяч, закрывал корпусом, шёл вперёд и, если кто-то пристраивался рядом, пасовал ему. Он был, как Барриос сегодня, но более атакующим, техничным. И то, что его уволили, убрали, это был удар по «Зениту». Не было в команде второго такого бойца.

— Капитан Ларионов — тоже символ того «Зенита»? Вернулся после тяжёлой травмы и повёл команду к медалям.
— К нему все относятся очень хорошо. Коля — симпатичный парень, из Волхова, но замкнутый.

— Как же его капитаном сделали, если он замкнутый?
— А он был авторитетен на футбольном поле. Из-за великолепной скорости Ларионова перевели из нападения в защиту. Его Лобановский взял в 1986 году на чемпионат мира — при том, что киевлян в сборной было человек 11-12. И Коля отыграл два матча в Мексике, пока травму не получил. В жизни замкнутый, скромный, на поле он был великолепен.

«Потихоньку ребята предали Садырина. Так команда и развалилась»

— Почему всё-таки повторить успех 1984-го «Зениту» в прошлом веке не удалось?
— Конечно, после чемпионства они все отдыхали, гуляли. А Павел Садырин был начинающим тренером — всего второй сезон возглавлял команду. Сергей Веденеев мне рассказывал: «Уже осенью 1984-го мы качество игры начали терять. Нужно было добавлять новых футболистов, что-то делать. Эти два матча, с «Шахтёром» и «Металлистом», мы по инерции выиграли».

Был и один важный психологический нюанс.

— Какой?
— Я не слышал от ребят разговоров: мол, в следующем сезоне обязательно удержим первое место. Нет. Они все были довольны тем, что произошло. Им отовсюду напоминали: вы уже вошли в историю! И они не знали, как себя держать дальше. Психологически ребята оказались не готовы к своему триумфу. Это ключевой момент.

В итоге они проваливают начало сезона-1985. Руководство ищет виноватых. Отыгрались на Брошине. Его же дисквалифицировали, запретили играть в футбол. К счастью, в Таллине начальником военного училища был болельщик. И он Валеру пригласил к себе играть за училище.

А Морозов, приняв ЦСКА, Брошина оттуда забрал. Он-то знал, какой Валера футболист. И у них сложилась фантастическая пара полузащитников Татарчук — Брошин! В ЦСКА у Морозова игроки тоже поднимались, но потом у него что-то не сложилось, и он снова передал команду Садырину!

— А тот опять стал чемпионом.
— Довёл ЦСКА до дубля — чемпионство и Кубок взяли. Понимаете, какая интересная тренерская коллизия вышла? Садырин ещё чем брал? Морозов — это диктатор, кнут. И ещё у него был один недостаток: если влюблялся в игрока, то не скрывал этого.

А это надо скрывать тренеру обязательно. Любимчиков не должно быть в команде. Играет тот, кто лучше на сегодняшний день. А Садырин работал с ребятами и знал их психологию. Нашёл ключик ко всем. Они сплотились: «Паша, мы за тебя играем». Была же знаменитая история, как он застал команду за посиделками. Оглядел комнату и говорит: «Объявляю выговор всем… кто не здесь».

Паша и сам мог изредка пропустить с ними рюмку в праздник. Они были душа в душу. Но теперь надо было брать вожжи в руки и заставлять футболистов работать. После отстранения Брошина в коллективе усилились разногласия.

— Из-за чего случился бунт игроков против Садырина в 1987 году?
— У Паши были оппоненты в спорткомитете, и они взяли линию на смену тренера. При мне завотделом пропаганды обкома партии увещевала Садырина: «Павел Фёдорович, если у вас в команде разногласия, так избавьтесь от них и набирайте новых». На что он ответил: «Я так не могу, они же все мои».

А игроки написали против него письмо. Мягко говоря, потихоньку предали его. Как минимум половина потом признала, что они были неправы. Так команда и развалилась. Каждый из них на своей позиции играл очень неплохо, но додержать эту команду не сумели. И больше в Союзе она не поднялась.

— Зато теперь никому в России первенство не отдаёт.
— Ленинград многие десятилетия был великим городом с областной судьбой. И теперь «Зенит» получает компенсацию за то, что недополучил в СССР.