В первой части конференции наставник армейцев ответил на вопросы ведущего конференции и на вопросы, которые прислали болельщики.
О ФУТБОЛЕ
— В молодости вы серьёзно играли и в футбол, и в хоккей. Что заставило вас окончательно связать свою судьбу с хоккеем?
— Это было очень непростое решение. Но так сложилось. Хоккей в городе был поинтереснее, нежели футбол. Приезжали интересные команды, приезжали сборные. Мне хотелось играть и подниматься как можно выше. Футбол был такого уровня… мне не хотелось в итоге оказаться где-то внизу. Мне хотелось идти как можно дальше.
— На какой позиции играли в футбол?
— На любой.
— Вы ходите на матчи «Зенита». За какие команды вы ещё болеете, может, в Чехии и в мире в целом?
— Я не совсем болею за «Зенит». Не могу так сказать. Потом возникнут какие-нибудь вопросы (смеётся). В футболе я с ранних лет и по сей день болею за «Манчестер Юнайтед». Когда я приехал в Россию, тренировал хоккейный «Спартак», ходил на матчи «Спартака» футбольного. Переехав в Петербург, я стал интересоваться, как и когда играет «Зенит», потому что «Зенит» — команда высокого уровня, показывает сильный футбол, играет с сильными соперниками. Мне нравится, как выстроена структура в команде, как футболисты играют по тактике. Этому нужно научиться. Мне очень нравится смотреть их матчи, и если время есть, приятно сходить на игру. Мне очень нравится атмосфера на матче, которую создают болельщики. При такой атмосфере я отдыхаю. Это очень приятно.
— Что в Чехии популярнее – футбол или хоккей?
— В Чехии, я думаю, популярнее футбол, но на футбольные матчи приходит очень мало болельщиков. На хоккей зрителей приходит больше.
— Вам, как хоккейному тренеру, не обидно, или вас не расстраивает, что в России аналогичная ситуация: футбол популярнее хоккея?
— Здесь может быть две ситуации. Если в городе есть только хоккейная команда, это хоккейный город, там все переживают за свою команду. Когда в городе есть и футбольная, и хоккейная команда, мне не нравится и я не понимаю, когда ставится вопрос «Или — или. Болеть за хоккей? Или болеть за футбол?» Для меня нет никакой разницы, кто придёт на хоккей, футбольный или хоккейный болельщик. Это не важно. Это зависит от того, как команда играет. Как клуб выстраивает отношения со своим зрителем, как их приглашает, какие создаёт для них условия. Всё это напрямую влияет на то, сколько болельщиков придет на хоккей.
Милош Ржига
Закончив о футболе, целиком и полностью перешли к вопросам болельщиков.
О ПЕРСПЕКТИВАХ КОМАНДЫ, О МОЛОДЕЖИ, ОБ ЭМОЦИЯХ И О САМОМ БЕЗУМНОМ ПОСТУПКЕ У РУЛЯ СКА
— Тренировали ли вы команду, которая по потенциалу была выше нынешнего СКА?
— Не знаю, как сказать. У меня была молодая команда, которая очень здорово выступала на своём пути… Была команда, с которой мы могли делать огромные шаги. Сейчас я работаю со СКА. Конечно, я могу сказать, что СКА — очень сильная команда. Да, действительно мы в чём-то сильны. Но я не могу сказать, что этой команде некуда стремиться. Для меня главное в команде, чтобы каждый работал на результат, чтобы каждый хоккеист, тренер, врач приходил на работу с удовольствием, чтобы каждый игрок полностью отдавал себя на льду на тренировке, в матче.
— Вы счастливы сейчас в клубе?
— Сейчас да. Признаюсь честно, поначалу так не было.
— Каковы перспективы нынешнего СКА в этом сезоне?
— Наша главная цель – подготовить команду по физике, по тактике, по отношению к своему делу, сделать команду командой, сделать так, чтобы все пошли одной дорогой. Если все будут работать с полной самоотдачей, выполнять «от и до»
… Я узнал, что у «Атланта» нет желания, и буквально сразу на меня вышло руководство Петербурга. У нас с руководителями СКА был очень серьёзный разговор. Первое, что я хотел прояснить: какова будет моя роль в клубе и что будет входить в мою компетенцию? Во-вторых, какая будет команда? Потом уже обсуждались вопросы о тренировочном процессе, как мы можем дополнить команду. Когда мы всё это обсудили, контракт был формальностью. Я считаю, что нашёл хорошую команду, хороших руководителей, с которыми мы очень плотно общаемся…
свою задачу, мы замахнёмся на что-то большее. Если не сможем этого сделать, останемся стоять на месте.
— Какими соображениями руководствовались, когда принимали решение работать в СКА?
— Я задумывался над этим ещё два года назад, потому что хотелось найти большую команду. У нас были и сейчас есть хорошие отношения с руководством СКА. Мы с Александром Медведевым всегда очень горячо разговаривали раньше, как соперники. У меня тогда заканчивался контракт, и я думал, что он скажет, мол, давай приходи. Не дождался (смеётся). Предложение поступило только сейчас. Всегда, если хочешь прийти в команду, прежде чем прийти, должно быть предложение. Я думал, что останусь в одном клубе (речь идёт о «Спартаке». — Прим. «Чемпионат.com») Там не было никаких проблем. И я до сих пор так и не понял причин своей отставки. Но такова работа тренера. Я перешёл в «Атлант», где нам вновь серьёзно повезло. Я до этого уже работал в Мытищах, со многими людьми уже был знаком. Знал, что вокруг команды, около дворца хорошие люди. Опять повезло сделать хорошую команду. Решение перейти в СКА было принято за два дня. Я узнал, что у «Атланта» нет желания, и буквально сразу на меня вышло руководство Петербурга. У нас с руководителями СКА был очень серьёзный разговор. Первое, что я хотел прояснить: какова будет моя роль в клубе и что будет входить в мою компетенцию? Во-вторых, какая будет команда? Потом уже обсуждались вопросы о тренировочном процессе, как мы можем дополнить команду. Когда мы всё это обсудили, контракт был формальностью. Я считаю, что нашёл хорошую команду, хороших руководителей, с которыми мы очень плотно общаемся.
— Вы всегда очень эмоциональны и очень требовательны к игрокам во время матча. Кому-то это нравится, кому-то нет, но в этом плане с вами мало кто может сравниться. Это такой стиль поведения во время матча или это каждый раз неконтролируемые спонтанные эмоции? И откройте секрет, кто так хорошо вас научил разговаривать и ругаться на русском языке?
— (Смеётся). Я не могу сказать, что я такой один. Кто-то скажет, что я кричу. Но посмотрите на другие скамейки…
— Болельщиков, мы знаем, вы клюшкой не бьёте.
— Нет, я сейчас не думал об этом человеке. Я бы хотел быть спокойным, но меня напрягают вещи, которые мы проговариваем с игроками в раздевалке, а ребята делают всё по-другому. Я не хочу сказать, что хоккей может быть на сто процентов без ошибок. Ошибки могут быть. Но иногда игроки допускают такие ошибки, которые они не должны допускать, а тем более когда мы говорим в раздевалке об этих ошибках два месяца. Это меня сразу расстраивает. Или другой вариант, когда хоккеист не работает в полную силу. Поэтому я не могу сказать, что это я специально так настраиваюсь или накручиваю себя на матч. С другой стороны, когда ребята видят, что я настроен, тогда и они тоже работают. Если видят, что я устал, нет эмоций, тогда что-то идёт не так. Перед матчем я всегда очень спокойный, улыбаюсь. Но я не раз говорил, что во время матча я совершенно другой человек. В этот момент, если кто-то скажет что-то против моей команды, я с этим человеком буду биться, ругаться. Можно по-русски, можно по-чешски (смеётся). Но после матча, когда пройдёт несколько минут, мы уже спокойно разговариваем и с соперниками, и с другими людьми. Я не знаю, правильно это или неправильно. С одной стороны, это неправильно, когда люди видят какие-то отрицательные эмоции. Но просто я такой. Кто меня научил ругаться? Я думаю, что это первое, что учится в любом языке. Опять же не скажу, что это хорошо. Зато быстро понимается (смеётся).
Милош Ржига
— Когда появится в составе Максим Афиногенов?
— В одном из матчей он получил травму, сегодня он был у врача. Пока травма не зажила, и мы не хотим усугубить проблему, чтобы в итоге игрок не выбыл до конца сезона или был вынужден делать операцию. Он пока готовится по индивидуальной программе, чтобы не растерять форму. Но выступать, думаю, он не будет до следующей паузы.
— Почему по сравнению с прошлым сезоном потерялись Артюхин и Рыбин? У них нет того блеска в глазах, который был в том сезоне, и третье звено выглядит слабее остальных.
— Я согласен, что они играют не совсем так, как хотелось бы, но не согласен, что это звено самое слабое. Они должны найти себя. Не хочу кого-то обижать или ругать. Я думаю, они раньше не играли по тактике. Они играли больше индивидуально. Это выглядело хорошо. Но сейчас от них требуется выполнение конкретной задачи. И они чуть-чуть затормозились. Они научатся это делать. Сейчас последние три матча
… Я бы хотел быть спокойным, но меня напрягают вещи, которые мы проговариваем с игроками в раздевалке, а ребята делают всё по-другому. Я не хочу сказать, что хоккей может быть на сто процентов без ошибок. Ошибки могут быть. Но иногда игроки допускают такие ошибки, которые они не должны допускать, а тем более когда мы говорим в раздевалке об этих ошибках два месяца. Это меня сразу расстраивает. Или другой вариант, когда хоккеист не работает в полную силу. Поэтому я не могу сказать, что это я специально так настраиваюсь или накручиваю себя на матч. С другой стороны, когда ребята видят, что я настроен, тогда и они тоже работают. Если видят, что я устал, нет эмоций, тогда что-то идёт не так. Перед матчем я всегда очень спокойный, улыбаюсь. Но я не раз говорил, что во время матча я совершенно другой человек…
Макс Рыбин провёл очень здорово, и у него появился настрой. Здесь есть и ещё один момент. Ушли главные звёзды команды. И игроки в некотором роде почувствовали, что они заняли это место. Что не нужно когда-то отдавать шайбу. Это нормально. Это обыкновенная психология. И из-за этого они немного остановились. А нужно работать на команду. Я думаю, что сейчас ситуация выправляется в лучшую сторону. Они начинают понимать, что от них требуется, у них начинают гореть глаза, и я надеюсь, что скоро они покажут всё, на что способны.
— При наличии двух классных вратарей есть ли шанс у Максима Соколова?
— Конечно. Я уже говорил, что у нас не два вратаря. Сейчас ребята уехали играть за сборные, у команды был тренировочный сбор, где Макс великолепно выполнял свою задачу, выкладывался по полной. Все ребята его поддерживают, помогают ему. Мы держим его в тонусе. Но когда он выйдет на лёд, этого я сказать не могу.
— Очень многие в разной тональности, кто-то более резко, кто-то более вежливо, спрашивают, почему вы не включаете в заявку двух молодых хоккеистов из «СКА-1946»? И также спрашивают, почему в команде нет петербургских воспитанников? Следите ли вы за этим? Потому что для многих болельщиков это очень важно.
— Мы не только за этим следим, мы бьёмся за это. У нас два свободных места, и мы хотим, чтобы эти игроки там играли. Но в этом случае приходится сталкиваться с одной проблемой. Молодому игроку сложно переходить из молодёжной команды во взрослую. Мы об этом уже разговаривали с Зинэтулой Билялетдиновым. Уже идёт процесс. Они послали запрос… Я не могу этого сделать, потому что к иностранным специалистам в России не прислушиваются, в отличие от российских тренеров. Мы обсуждали эти два места. Я бьюсь за это уже два года. Пусть задумается каждый. Из российского хоккея каждый год уходит порядка 50 молодых игроков. В одном сезоне молодой хоккеист может сыграть всего несколько матчей, может быть, получит не так много игрового времени, пять, шесть минут. Но на следующий год он уже не может играть, потому что он не подпадает под лимит по возрасту. И с этим игроком уже никто не хочет работать. Оставьте мне этого игрока на три года! Пусть он три года считается молодым и может занимать это место. И за три года мы наверняка поймём, может он играть на таком уровне. Будет возможность ставить в состав больше игроков. Я вам гарантирую, что из вышеуказанных 50 человек минимум 10 будут играть. А вместо этого их выгоняют. Если бы было так, как говорю я, сейчас Королёв, Кручинин нормально вошли бы в состав. К сожалению, в нынешних реалиях, они пока не дошли до основного состава СКА. Им нужно ещё прибавить не только в физике, но и в качестве игры и в уровне мастерства. Им не хватает времени на этот переход. Если дать этим ребятам возможность занимать место в составе, мы можем сделать молодую команду, и будем биться с молодыми ребятами три года. У нас есть много хороших игроков, это отличные питерские ребята. Королев, Кучерявенко, Кручинин. Но у них нет того уровня мастерства. Если можно будет ставить этих игроков на эти два места, мы сможем их подтянуть.
Милош Ржига
— Как планируете бороться с не самым удачным розыгрышем большинства в этом сезоне?
— Это действительно наша серьёзная проблема. Мы придумываем определённую тактику на розыгрыш, но проходит половина матча, а каждый действует не так, как от него требуется. Если мы выполняем установку, то забиваем голы. К этому нам нужно прийти. Сейчас во время паузы мы бы хотели поработать над розыгрышем,
… Я думал, что от нас будут ждать хорошей работы. Вместо этого мы попали под совершенно непонятный пресс. Я понимаю, если бы я кому-то что-то сделал плохое. Но этого не было. Я никому ничего не делал. Я не понимаю, в чём вопрос. Это не укладывается в голове. Сейчас, по прошествии времени, я доволен тем, что оказался в СКА, потому что сейчас ситуация немного отпустила. А тогда было очень неприятно. Главное, когда мы приезжали в Чехию, на Украину, в Швейцарию, и нас преследовали эти болельщики, остальные люди не могли понять, что происходит. Начинали считать, что я плохой, что я кому-то что-то сделал, начинали по-другому на меня смотреть. Вопросы: «Что ты там сделал?» — сыпались отовсюду. В чешских газетах тоже исказили ситуацию, написали, что я плохо себя веду в России. Вначале я очень переживал эти вещи, потому что я не пришёл биться с болельщиками.
но восемь игроков уехали в сборные, и у нас во всех звеньях недоставало по игроку. Сейчас мы потихонечку привели в порядок дисциплину, кондиции, тактику и можем заниматься розыгрышем. Я надеюсь, что мы к этому придём и наладим игру в большинстве.
— Как планируете решать проблему с центральным нападающим?
— Это очень серьёзный вопрос, потому что сейчас у нас в составе один номинальный центральный нападающий. Торесен не играл в Уфе центрального, Иван Непряев также не номинальный центр, Фёдор Фёдоров играет то с краю, то в центре. Сейчас у нас номинальный центр Кучерявенко, он не играет, и Тони Мортенссон, который фактически один в основном составе. Мы эту задачу поставили ещё в начале сезона. Нам её нужно решать. У нас заняты все места легионеров, но иностранцами мы довольны, поэтому на обмен легионеров мы не пойдём. А российских центрфорвардов катастрофически не хватает, их просто нет. Мы работаем над тем, чтобы найти вариант обмена на российского центра в КХЛ либо где-то его найти, не знаю где.
— Не подсядет ли команда к плей-офф, учитывая что СКА играет в 11 нападающих? Хватит ли у команды сил? Думаете ли вы об этом как тренер, команды которого традиционно подходят к плей-офф в наилучших физических кондициях?
— Безусловно. Мы каждый день думаем над этим. Как только появляется возможность на какой-то тренировке добавить физику, мы сразу её добавляем. Сейчас, во время паузы, мы работали над физподготовкой, готовились очень серьёзно. Мы будем готовиться не только перед плей-офф. Мы уже сейчас идём поступательными шагами вперёд. У нас не 11 нападающих, у нас ещё четыре человека в запасе. Это наши молодые ребята. И я постепенно провожу ротацию состава, меняю одного нападающего, другого. То же самое в защите. Но нельзя взять и заменить половину команды на следующий матч.
— Ваш самый безумный поступок в СКА?
— Я один раз очень расстроился. Мы проиграли в Нижнем Новгороде. Провели очень плохой матч. У нас должен был быть выходной. Вместо этого я собрал всю команду. У нас всё шло гладко, и я даже ждал какого-то такого момента, небольшого кризиса, чтобы проверить хоккеистов, понять кто как себя может повести. И я сказал, что будет тренировка. Пошли разговоры: какая тренировка, зачем тренировка? Вынесли шайбы. Я сказал, что шайб сегодня не будет. 50 минут будем кататься. Они на меня смотрят… (улыбается). Врач команды подходит, говорит, что через день матч, мы их перегрузим, они не смогут играть. Я сказал, что меня это не интересует. И ребята молодцы. С одной стороны так посматривали на меня, мол, что будет? А с другой — отработали все 50 минут «от и до» очень здорово. Потом подошли ко мне, занятие длится 60 минут, мол, оставшиеся 10 минут поиграть с шайбой. Я сказал, что сегодня без шайб. Так обидно ушли с площадки и так обидно на меня смотрели… (смеётся). Такая вещь, какую я не делал ни разу в своей жизни.
Милош Ржига
О ФАНАТАХ И БОЛЕЛЬЩИКАХ
— Как вы реагируете на гневные выпады болельщиков, как на них реагируют игроки, и не пропало ли у вас из-за этого желание работать в СКА?
— Частично я уже начал отвечать на этот вопрос в начале нашей встречи. Сначала мне было очень тяжело. Я ожидал увидеть что-то другое, не то, что пришёл такой тренер… Я думал, что от нас будут ждать хорошей работы. Вместо этого мы попали под совершенно непонятный пресс. Я понимаю, если бы я кому-то что-то сделал плохое. Но этого не было. Я никому ничего не делал. Я не понимаю, в чём вопрос. Это не укладывается в голове. Сейчас, по прошествии времени, я доволен тем, что оказался в СКА, потому что сейчас ситуация немного отпустила. А тогда было очень неприятно. Главное, когда мы приезжали в Чехию, на Украину, в Швейцарию, и нас преследовали эти болельщики (та часть фанатов, которая открыто выступает против главного тренера СКА. — Прим. «Чемпионат.com»), остальные люди не могли понять, что происходит. Начинали считать, что я плохой, что я кому-то что-то сделал, начинали по-другому на меня смотреть. Вопросы: «Что ты там сделал?» — сыпались отовсюду. В чешских газетах тоже исказили ситуацию, написали, что я плохо себя веду в России. Вначале я очень переживал эти вещи, потому что я не пришёл биться с болельщиками. Наоборот, я хочу, чтобы болельщики радовались хоккею, чтобы радовались за свою команду. Поначалу ребята тоже не понимали, что происходит, подходили, спрашивали. Я им сказал, чтобы не обращали на это внимания. Сейчас уже ситуация несколько иная. Я уже два матча не слышал, чтобы кто-то кричал что-то нелицеприятное в мой адрес с трибун. Да, рассказывали, что пришли в футболках с фотографией (на один из матчей СКА группа фанатов пришла в футболках, на которых был изображён плакат времён Великой отечественной войны, где фанаты изобразили Милоша Ржигу как Гитлера. – Прим. «Чемпионат.com»). Это было очень неприятно. Извините, это уже не хоккей и не спорт. Но сейчас уже всё нормально. Сейчас я рад, что я в Питере, радуюсь, что столько болельщиков приходит в ледовый дворец, что они оказывают нам такую поддержку в каждом матче, создают потрясающую атмосферу.
— Какие «заряды» фан-сектора в поддержку команды вам больше всего нравятся?
— Если честно, я даже не знаю. Я просто ничего этого не слышу во время игры. Я полностью концентрируюсь на матче, на том, что делают мои ребята на льду, обращаю внимание на ошибки. Если результат у нас в кармане, мы ведём в пять шайб, тогда, бывает, расслабляешься. Но этого делать не нужно. Как только расслабляешься, сразу начинает идти что-то не так, пропускаешь шайбы. В целом же, когда видишь заполненный дворец, когда болельщики запускают волны, это великолепно, мурашки пробегают по коже. Заполненный дворец – это наш седьмой игрок.
— Разделяете ли вы понятие фанат и понятие болельщик?
— Я – нет. Я этого не знал и не понимал. И только когда приехал работать в Россию, когда работал в «Спартаке», мне объяснили, что есть фанаты, а есть болельщики. Сейчас, мне кажется, дворец – единое целое. На встрече с фанатами, которые против меня, я спрашивал у них что такое ultra fans? Я не понимаю. Скажите мне, что это? Они обижались, что я фотографировался рядом с шарфом спартаковских ultras. А я понятия не имею, что это. Если ко мне подходит болельщик и просит сфотографироваться, мне без разницы, что это за болельщик и откуда он, болеет он за «Северсталь», Уфу или Хабаровск. У меня там много хороших друзей, в этих городах много хороших людей. И если они хотят сфотографироваться со мной, я что, должен им отказать, сказать уйди?
Милош Ржига
ОБ ОТДЫХЕ, КУЛИНАРНЫХ ПРЕДПОЧТЕНИЯХ И РУССКОМ МЕНТАЛИТЕТЕ
— У каждого свои методы снимать нервное напряжение. Какие методы после матча используете вы?
— Обсуждаем с помощниками игру. Потом я хочу остаться один. Потом хочу сам пережить ещё раз этот матч. Беру диск, включаю, думаю про себя, анализирую, если была какая-то недоработка, ещё раз проговариваю ошибки игрокам. Времени очень мало. Иногда я могу выпить бокал вина. Если совсем трудно – иду на прогулку по улице. Если хочется отвлечься – занимаюсь спортом, иду в театр или на прогулку, на какое-то спортивное мероприятие. Стараюсь отдохнуть от хоккея. Сейчас отвлёкся, посмотрев несколько игр Евротура. Занимаюсь спортом. Немного был травмирован, но сейчас начал бегать на беговой дорожке. Я люблю спорт. Он отвлекает от эмоций.
— Все отмечают, что Петербург — красивый город. Появились ли у вас в городе любимые места?
— Вы правы, Петербург очень красивый город, как никакой другой в мире. Когда я гуляю по городу или еду на тренировку, я обращаю внимание на каждый дом. Я не был ещё на окраинах, был в центре. В центре у каждого здания свой стиль, своя архитектура, своя история. Такая красота вокруг, культура, эти реки, каналы, музеи… Сказка. Мне очень всё это нравится.
— Что вы больше любите — слипице на паприце с кнедликами или печено вепрево колено? И объясните для тех, кто не знает, что это означает.
— Слипице – это тушёная курица. Вепрево колено – это свиная рулька. Это национальные чешские блюда. Это блюда, которые всегда готовятся на какое-то большое событие или праздник. Я не могу сказать, что мне нравится больше. Я не привык выбирать. Когда я ехал в Россию, мне говорили, что тебе не понравится русская кухня. Наоборот, мне очень нравится русская кухня. Мне нравится всё, если это умело приготовлено.
— Что можете рассказать о русском человеке, что вам нравится в русском менталитете, а что нет? Успели ли перенять у нас какие-то традиции?
— Насчёт традиций не могу сказать, потому что даже если какой-то большой праздник, времени очень мало, чтобы познакомиться. С людьми познакомиться – да. В России, как и в любой другой стране, есть хорошие люди, есть плохие. Если говорить о хоккее, то я могу сказать, что русские хоккеисты – это лучшие в мире игроки по технике, по индивидуальному мастерству, но что касается команды, с ними тяжело работать, потому что каждый хочет выделиться. Я думаю, что русский народ любит героев, гордится ими. Это великолепно, когда люди гордятся за того, кто чего-то достиг, за команду, которая выиграла Олимпийские игры, за атлета, одерживающего победы, гордится за космонавта, который первым полетел в космос. Это мне очень нравится. Из того, что не нравится, могу отметить то, что идёт от остального мира. Это компьютеры, машины, начинает не хватать дисциплины. Молодые люди не учатся так работать, как старшие. Это проявляется и на хоккеистах. Старшим хоккеистам даёшь новую нагрузку, И они работают с удовольствием. Молодому хоккеисту начинаешь давать – начинаются вопросы на тему: а зачем, а почему, я не буду этого делать, лучше уйду в другую команду. Это нормально. Это пришло в Германию, это пришло в Чехию. К вам это пришло чуть позже. Нужно быстро принять в связи с этим меры. Меньше народу стало заниматься спортом. Дети привыкли смотреть телевизор и сидеть за компьютером. Мне этого не хочется. Мне бы хотелось вырвать эту страницу. Мне хочется, чтобы люди общались, не сидели за компьютером, мне хочется, чтобы развивалась культура, чтобы дети учились, занимались спортом. В России для этого есть огромные возможности.
Милош Ржига
Окончание следует