Игорь Бобков — тот самый парень, который при счёте 0:3 вышел на лёд в финале молодёжного чемпионата мира Россия — Канада. Его появление перевернуло ход удивительного матча и привело к триумфу подопечных Валерия Брагина. Однако за пять лет, проведённых Бобковым за океаном, на родине его успели подзабыть. 24-летний вратарь курсировал между АХЛ и ECHL, так и не дебютировав в НХЛ. После окончания контракта с «Анахаймом» он принял решение вернуться в Россию, заключив двухлетний контракт с «Адмиралом». Бобков уже провёл первый матч за свою новую команду на Кубке президента Республики Казахстан, после чего дал эксклюзивное интервью «Чемпионату».
«Планировал провести прошлый год в АХЛ, но что-то не сложилось»
— Что вас подтолкнуло к возвращению в Россию?
— Я отыграл в Северной Америке пять лет, это серьёзный срок. Однако не всё складывалось удачно, поэтому я решил вернуться. Да и дом есть дом, мне приятно вернуться в Россию. Решение я принимал не один, а посоветовавшись с семьёй.
— Вы приняли его спонтанно, махнув на всё рукой, или давно думали о возвращении?
— Не могу сказать, что я давно думал об отъезде. Просто пришло межсезонье, и мы посмотрели с агентом, что предлагают другие клубы. Где-то с середины июля я начал всерьёз задумываться о месте продолжения карьеры.
— Посещали ли вас мысли о возвращении в Россию прошлым летом, когда заключали контракт с «Анахаймом» на один год?
— Тогда я заключил тот же самый контракт, что у меня был до этого. Я планировал провести год в АХЛ, но что-то не сложилось. Думал, что я готов, но тренеры посчитали иначе. Пришлось играть в ECHL, чем я не очень удовлетворён.
— Наверняка пойдут разговоры, что вы сдались, опустили руки. Самого такие мысли не посещают?
— Почему опустил руки? Двери в НХЛ для меня не закрыты. Я ещё молодой – вернуться в случае чего всегда успею.
— Вас неоднократно вызывали в основу «Анахайма», но так и не дали сыграть ни одного матча. Когда вы были ближе всего к тому, чтобы дебютировать в НХЛ?
— В последний раз. Тогда разом сломались практически все вратари, а здоровыми остались только мы с Андерсеном. Мы играли с «Миннесотой», вели после первого периода 3:0, а во втором уже проигрывали 3:4. Думал, что вот он – шанс…
— Однажды в основу «Анахайма» в пожарном порядке вызвали 43-летнего вратаря из хоккея на роликах. Удалось познакомиться с таким удивительным человеком?
— Да, поздоровались. Там смешная ситуация была. «Анахайм» играл в Баффало, а мне лететь из Норфолка было далеко, с пересадками. Игра начиналась в 19:00, а я приземлился только в 18:30. На всякий случай вызвали этого вратаря. Он даже поучаствовал в разминке, но в итоге я успел к игре и принял у него эстафету.
«После 12 часов переездов на автобусе перелёты мне не страшны»
— Помимо «Адмирала» другие российские клубы на вас не выходили?
— Как только я сказал агенту, что хочу вернуться, вариант с «Адмиралом» возник практически моментально. Буквально через день-два.
— За те пять лет, что вы провели в Северной Америке, родная «Магнитка» не звала обратно?
— В первый год после возвращения Фёдора Канарейкина в Магнитогорск он звонил мне, спрашивал, как у меня дела. Но это было очень давно. Не исключаю, что они следили за мной, но никаких контактов с представителями «Металлурга» не было.
— Уехали бы вы из «Магнитки», если бы вам дали такой же шанс, как сейчас 18-летнему Илье Самсонову?
— Естественно, если у тебя есть возможность играть в одной из лучших лиг мира, то за неё нужно цепляться. Зачем тогда куда-то уезжать? Я в своё время отправился в Канаду только за игровой практикой.
— Сейчас действует запрет на европейских вратарей в CHL. Получается, молодые российские вратари оказались в ловушке и у них нет выбора, где продолжать карьеру?
— Надо грызть лёд! Это единственный выход. Что касается этого правила, то оно свидетельствует о том, что с каждым годом появляется всё больше хороших европейских вратарей. С другой стороны, это дискриминация.
— В «Адмирале» интернациональный штаб: тренер по защитникам – швед, по физподготовке – американец, спортивный директор с канадским гражданством. Чувствуете себя в своей тарелке?
— Когда знаешь английский, то, конечно, чувствуешь себя комфортнее. Брендона Бови я помню ещё по «Анахайму», где он во время лагеря новичков помогал нашему тренеру по физподготовке. Так я уже знаю, какие ждать упражнения.
— На «Фетисов Арене» маленькая коробка, на большинстве арен в КХЛ – большая. Придётся постоянно переключать тумблер?
— Я знаю примерно, как это работает. На канадских коробках другие углы, во вратарской площади немного по-другому перемещаешься. Если знаешь, что будешь играть на большой коробке, – какие-то фишки просто не используешь. Ну и на «канадке» клюшкой играть проще, бегать далеко не приходится.
— Настало время неизбежного вопроса про многочасовые перелёты, который задают всем игрокам, которые переходят в дальневосточные клубы.
— Меня совершенно это не пугает. Я давно привык к перелётам, нормально их переношу и знаю, чего ожидать. Куда тяжелее переносятся многочасовые переезды на автобусе, которые распространены в низших североамериканских лигах. Ближайшая поездка у нас в «Норфолке» была до «Херши» — 6-7 часов, а нередко бывало и по 12 часов добирались до другого города. Несмотря на то что автобус у нас был лежачий, больше двух-трёх часов поспать в раскорячку не получилась. После этого самолёты мне не страшны.
«Однажды не пустили на секретную базу в Норфолке из-за того, что я русский»
— О «Лондоне», где вы начинали свою заокеанскую карьеру, говорят как о команде, максимально приближенной к НХЛ. Так ли это?
— Действительно это так. 10-тысячная арена почти на каждом матче заполнена до отказа, все билеты проданы, поддержка нереальная. В «Лондоне» высокий уровень организации, но и требования такие же высокие. Главным тренером у меня был Дэйл Хантер, а менеджером – его брат. Они оба поиграли в НХЛ и прекрасно понимают, как всё должно быть устроено. Если ты провёл в «Лондоне» несколько лет, то в НХЛ приходишь полностью готовым. Нет никакого культурного шока.
— Велика ли разница между организацией дел в «Лондоне» и других командах лиги Онтарио?
Прикольно было осознавать, что ты играешь на арене, где происходило такое грандиозное событие, за которым я следил, будучи 11-летним мальчишкой.
— Так как зарплату игрокам платить не надо, все заработанные деньги владельцы тратят на гостиницы, переезды и прочее. Так что с клубной организацией нет никаких проблем и в других клубах. А вот дворцы встречаются разные. Если Лондон это хоккейный город, где арена расположена в самом центре, то бывают такие места, где и стадион тысячи на две, и борта сделаны непонятно из чего.
— В составе «Юты» вы играли на арене, где проходила Олимпиада 2002 года. Там что-нибудь напоминает об Играх?
— Разве что олимпийские кольца, установленные около арены, а также тренировочный каток для шорт-трека и конькобежного спорта дают понять, что когда-то здесь была Олимпиада. Может быть, в горах что-то осталось. Но в целом прикольно было осознавать, что ты играешь на арене, где происходило такое грандиозное событие, за которым я следил, будучи 11-летним мальчишкой. Дворец до сих пор находится в отличном состоянии и производит сильное впечатление. Сам Солт-Лейк-Сити – город совершенно прекрасный. Горы опоясывают его с разных сторон, очень красиво. Утром там можно поехать на лыжах покататься, а вечером в гольф поиграть.
— Разве лыжи для профессиональных спортсменов – это не опасно? Можно получить травму. Порой запрет на лыжи и другие экстремальные увлечения даже в контракте прописывают.
— Да нет, никто нам не запрещал. Бывало даже так, что владелец команды приходил в раздевалку и говорил: если выигрываете сегодня – я беру с собой всю команду кататься на лыжах. Получался неплохой тимбилдинг.
— В «Юте Джаз» долгое время играл Андрей Кириленко. Вас, как тоже высокого русского, не сравнивали с ним?
— Да нет, ничего такого не было. Более того, я один раз сходил на баскетбол в Юте и понял, что это не мой спорт.
— В «Адмирал» вы перешли из «Норфолк Эдмиралс». Это судьба?
— Наверное (смеётся). Сразу подумал об этом совпадении. Ещё в прошлом сезоне, общаясь со своим приятелем Костей Соколовым, отмечали, что оба играем в команды с названием «Адмирал», расположенных на восточном побережье. Только он в России, а я – в США.
— У вас шлем, разукрашенный в морской тематике, не сохранился со времён игры за «Норфолк»? Можно было не перекрашивать.
— Есть только шлем «Анахайма», в котором пока и играю. Дело в том, что все вратари системы клуба должны носить экипировку в цветах «Дакс»: от щитков до шлема. И неважно, в АХЛ играешь или в ECHL. Такие правила.
— Игроки «Адмирала» нередко посещают корабли, которые стоят в порту, а недавняя презентация команды прошла на ледоколе «Адмирал Макаров». В Норфолке, как в таком же портовом городе, было что-то подобное?
— Норфолк – это морской город, там расположена военно-морская база США. Мы несколько раз ходили на экскурсии с командой. Правда, меня с моим российским паспортом далеко не везде пускали (смеётся). Например, на корабле на воздушной подушке побывать удалось, а вот на вертолёты посмотреть уже не пустили. Там была секретная база, на которую пускали только американцев с канадцами.
— На российском Дальнем Востоке куча морепродуктов, икра. Восточное побережье США чем-то знаменито в плане еды?
— Да не особо. Есть рестораны, которые так и называются – «рыбное место», где можно крабов поесть. А вот на Аляске я ел палтуса. В каждом ресторане эту рыбу по-своему готовят, это настоящая местная фишка. Вообще интересно было побывать на Аляске, на земле, которая когда-то была частью моей родины. Мы там с командой были под Новый год. Едем на раскатку – темно, с раскатки в отель – светало, ехали на игру – уже темно.
— Вы играли и в АХЛ, и в ECHL – лиге восточного побережья. Уровень игры в этих лигах заметно разнится?
— Я заметил, что чем ближе плей-офф, тем в ECHL выше напряжение и скорости. Но, конечно, по сравнению с АХЛ разница существенная. Жёстче ли играют в лиге восточного побережья? Я бы не сказал, везде бьют и бегут примерно одинаково. Для вратаря же игра в ECHL – это хороший опыт. Там можно получить игровую практику, да и выходы «2 в 2» и «3 в 3» случаются достаточно часто, работы хватает.
— За годы, проведённые за океаном, ваш стиль игры заметно изменился. А поменялся ли образ жизни?
— Да не сказал бы. Есть моменты, на которые мне там открыли глаза. Прежде всего это еда. Как только приехал в Канаду – сразу узнал всё о диетах, что можно есть, а что – нельзя. Например, с макарон я сразу слез. У меня такой организм, что если начинаю есть углеводы – сразу набираю вес. Ещё бы отметил, что в Северной Америке совершенно другая интенсивность тренировок. Занимаемся меньше часа, но в сумасшедшем темпе.
Игорь Бобков
Фото: ХК «Адмирал»
«В Северной Америке если игрок не бросил из выгодной позиции – ему напихают»
— Тренер вратарей «Адмирала» Константин Власов говорил, что сама игра в Северной Америке учит быть быстрым. Когда привыкли к новому темпу?
— Первую игру провёл и сразу же осознал. Там стиль игры такой, что постоянно проходят вбросы, броски по воротам, форчекинг очень активный применяется.
— В «Югре» пару лет назад не было тренера по вратарям, и Михаил Бирюков занимался самостоятельно. Можете представить такую ситуацию?
— Я считаю, что тренер по вратарям должен быть в команде обязательно. Он может посмотреть на тебя со стороны, подсказать, направить в нужное русло. Тренировки все проводят по-разному, но такой человек в команде необходим. Константин Владимирович (Власов. – Прим. «Чемпионата») мне подсказывает, даёт что-то новое, а я спокойно это воспринимаю. Он всегда хочет помочь, я ему доверю.
— Андрей Василевский долгое время не мог привыкать к трафику на пятаке, у него были проблемы с отскоком. Как с этим бороться?
— Отскок контролировать действительно очень тяжело. Непросто иногда даже видеть шайбу. Приходится выглядывать со стороны либо из-за плеча. Главное – вовремя увидеть момент броска.
— В Северной Америке принято агрессивно играть на пятаке. Вам как вратарю часто приходилось защищать себя?
— Есть одно место под коленкой, куда вратари иногда бьют полевым, но я этим не увлекаюсь. Каждую мою подсечку судьи почему-то замечают. Причём если вратаря другой команды ударят – наших нападающих удаляют, а на меня как-то не реагируют. Может, потому что я большой?
— Ваш стиль – это чистый «баттерфляй»?
— Да, я стараюсь играть в «баттерфляе», закрывая полностью низ, а вверху играть руками. Благо рост позволяет. В современном хоккее это самый действенный стиль, который приносит результат. Меняется хоккей – меняется форма – меняется и стиль игры. Когда-то был распространён «стенд-ап», который исповедовали Бродо, Набоков и другие вратари, а теперь пришло время «баттерфляя».
— То, что на европейских площадках нужно быть терпеливее и сразу не падать на колени, сильно разнится с вашим стилем?
— Да, разумеется. В Северной Америке если игрок не бросил из выгодной позиции – ему на скамейке тренеры напихают. У вратаря, соответственно, вырабатывается психология, что главное – сыграть по броску, а если нападающий отдаст передачу – это уже не мои проблемы.
«У меня и Проскурякова в Сургуте был один тренер»
— Вы родились в Сургуте. Прямо скажем, не самый хоккейный город. Как вы оказались в хоккейной секции?
— Как ни странно, поначалу я хотел быть вратарём, но в футболе. В хоккей я попал после того, как в сургутской школе «Олимпиец» сменился тренер. Он пошёл по семьям, чтобы познакомиться с родителями игроков, которые занимались у него. А в «Олимпийце» в то время уже занимался хоккеем мой брат 1986 года рождения. Именно тогда, заглянув к нам домой, он меня, высокого парня, и приметил. Сначала я наотрез отказался, но тренер несколько раз звонил маме, уговаривал. Мама соответственно убеждала меня. Я всё-таки пришёл в секцию, но покатался буквально три дня, и мне надоело. Но когда предложили встать в ворота, выдали форму – тогда я окончательно остался в секции.
— Мама в течение вашей карьеры не вспоминает, что это именно она когда-то вас уговорила остаться в хоккее?
Знаю, что некоторые фанаты «Лондона» подрались в баре с другими канадцами, потому что болели за меня.
— Самое интересное, что я говорю, что это она меня уговорила, а она – что я сам пошёл. Теперь не разберёшь, где истина.
— У вас случайно не один тренер был с Ильёй Проскуряковым, который также родом из Сургута?
— У Ильи был другой тренер в команде, а с вратарями занимался один и тот же человек. Мы вместе с Проскуряковым ходили к нему каждое воскресенье в восемь утра. Потом так жизнь сложилась, что оказались вместе в магнитогорском «Металлурге». Правда, плотно общаться не получалось: он был в главной команде, а я – в молодёжной.
«Видя 20 тысяч красных маек, я сделал всё, чтобы отключиться»
— С кем поддерживали отношения из игроков, с которыми в 2011 году в составе «молодёжки» сотворили одну из самых удивительных побед российского хоккея?
— Я не особо общительный человек. Могу спросить, как дела. Если происходят глобальные изменения, обмены – могут написать.
— Владимира Тарасенко с новым контрактом поздравили?
— Да, отправил ему сообщение. Я прекрасно знаю, насколько он трудолюбив, как он работал все эти годы, чтобы получить такой контракт. В НХЛ все в шоке от того, как он играет. Желаю Володе только добра.
— Когда вы играли вместе с Тарасенко за сборную, понимали, в игрока какого калибра он вырастет?
— Как только он первый раз приехал – сразу всё стало понятно (смеётся).
— Каково было быть русским, играющим в Канаде, который обыграл канадцев в финале молодёжного чемпионата мира?
— Было очень странно. Я думал, ко мне после того финала будут относиться с презрением, а было всё было наоборот. Ребята из команды все поздравляли с победой, даже тот парень, что играл в финале за Канаду. Знаю, что некоторые фанаты «Лондона» подрались в баре с другими канадцами, потому что болели за меня.
— Обычно говорят, что смена вратаря встряхивает полевых игроков, заводит команду. А как в этот момент чувствует себя вратарь?
— Когда сидишь на скамейке половину игры и не размят – это тяжело. Главное ни о чём не думать, выходить и ловить шайбы. Что касается непосредственно того финала с канадцами, то видя 20 тысяч красных маек, я сделал всё, чтобы отключиться.
— В какой момент почувствовали, что больше не отпустите канадцев и возьмёте золото?
— После третьей шайбы, когда сравняли.
— Для тех, кто ещё не стал звездой первой величины, как Тарасенко, то золото – пока главное достижение в жизни. Вы лично часто вспоминаете Баффало?
— Такие матчи бывают раз в жизни. Разумеется, я его вспоминаю. Да, бывают игры, когда ты спасаешься с 0:3, но не в финале молодёжного чемпионата мира. Мало того что сам по себе турнир престижный, так ещё и выиграть его можно только один, в лучшем случае – два раза в жизни. Тем не менее я прекрасно понимаю, что тебя никогда не будут ценить за прошлые заслуги. Нужно доказывать, что ты чего-то стоишь здесь и сейчас.
— Такие эмоции можно испытать только в играх за сборную?
— Носить герб на груди – это честь. А уж обыграть канадцев на их территории… Возможно, когда-нибудь удастся повторить это со взрослой сборной, на Олимпиаде или чемпионате мира.
— В 2012 вы были в числе игроков, вызванных на тренировочный сбор национальной команды. Что это было за мероприятие?
— Собрали в Швейцарии ребят, в основном – молодых. Нам сразу сказали, что этот сбор нужен для того, чтобы тренерский штаб познакомился с игроками. Однако даже тогда чувствовалось по уровню, что это сборная России.
— Нынешний тренерский штаб сборной России во главе с Олегом Знарком доверяет молодым и даёт шанс, хотя бы на Евротуре. У вас есть цель дебютировать за первую сборную уже в этом сезоне?
— Цель, конечно, есть. Надо просто тренироваться и работать на совесть. Если буду достоин – тренеры заметят.