Ореховский – о «Витязе», «Динамо» и Билялетдинове

Олег Ореховский — один из самых молодых тренеров КХЛ. Первый год работы в «Витязе» уже показал грамотность специалиста. 37-летний тренер признаёт, что примером для него был Зинэтула Билялетдинов. Ореховский всегда действует осознанно и контролирует себя. В редакции «Чемпионата» мы смогли убедиться в этом. Олег Олегович без ярких баек и подробностей, но очень чётко рассказал, как трудно ему далось решение об окончании карьеры, о сложностях в адаптации к новой работе, взаимоотношениях с игроками и своих целях.

«Надеялись, что белорусы в этом сезоне не будут легионерами»

— Как будете решать вопрос с белорусским защитником Шинкевичем?
— Потерять игрока первого звена, хорошего человека и защитника нам бы не хотелось. Илья – это хоккеист, с которым действительно приятно работать. Пока никого не отцепляли. Мы всё обсудим с руководством и объявим о решении. Закон о легионерах принят.

— Была в этом плане какая-то надежда?
— Если честно, то мы надеялись, что на этот сезон всё останется так, как было раньше. Белорусы и казахстанцы не будут считаться легионерами. Это самое основное. Понимали, что примут положение, которое в итоге приняли, но надежды были.

— Роман Ротенберг после заседания совета директоров КХЛ сказал, что ещё прошлой весной это было известно и все клубы должны были понимать…
— Объявлений было много, и они разные. Другое дело закон. Теперь он принят. Только по-хорошему в плане хоккея он должен был быть принят в апреле.

— Хотелось бы узнать вашу личную позицию по наболевшему легионерскому вопросу и лимиту в КХЛ.
— Я считаю, что оптимальный вариант – это «5+1». При этом белорусов и казахстанцев не нужно считать легионерами в КХЛ. То есть, получается, пять игроков и один вратарь.

— На российской вратарской школе и молодёжи это не скажется?
— Все эти искусственные меры – они не совсем правильные. В том числе касательно молодых хоккеистов. Это неправильно. Они должны расти и становиться лучше, не нужно им искусственно условия создавать. С того момента, как в заявке появились молодые хоккеисты-лимитчики, большинство из них не играют. Единицы выходят на лёд, но они бы и без лимита пробились в состав.

— Значит, подобные меры не верны?
— Конечно. Просто молодым ребятам надо намного лучше работать. Когда я закончил с хоккеем и пришёл работать в школу, для меня самым большим откровением было то, что молодых хоккеистов нужно заставлять работать. Я не рассматриваю уровень мастерства. Именно желание работать. Это основное.

Например, когда команда проигрывает, нужно искать пути выхода из сложившейся ситуации. Это творческая работа — искать эти варианты постоянно. Ведь повторяться по большому счёту нельзя.

— А разве у лимитчиков после их привлечения в первую команду нет желания и амбиций?
— Желания и амбиций у всех хватает на неделю. А потом они начинают думать, что место в составе гарантировано, и перестают работать. Начинаются обиды, что мало играют. Хотя по большому счёту они и не должны быть в первой команде. Ни по уровню мастерства, ни по иным показателям.

— В «Витязе» такое было?
— Было. Но фамилии называть не буду.

— Как вы поступали с этими людьми?
— Отправляли назад в МХЛ, в Высшую лигу. Мы с ними постоянно общаемся.

«Второй год работаю более осознанно. Появилась хладнокровность»

— В конце прошлого сезона вы продлили контракт с «Витязем». Всё вас устраивает?
— Да. Условия великолепные, отношение руководства хорошее. Коллектив у нас сплочённый. Все друг друга знают и понимают, чего хотят.

— Вам, молодому тренеру, доверяют?
— Полное доверие и поддержка ощущаются. Чувствую, что начинаю набираться опыта. В этом сезоне уже всё более осознанно начиная со сборов. Появилась хладнокровность.

— Давление и ответственность чувствуется?
— Ответственность всегда одна и та же. Неважно, первый год работы или второй. Главный тренер всегда отвечает за результат. Много нюансов, но в целом задача одна.

— У вас в прошлом сезоне были моменты, когда опасались за своё место?
— Нет, я об этом не думал.

— Старт чемпионата у «Витязя» получился неплохим. За счёт чего это удалось?
— Работать нам ещё есть над чем. Мы неплохо поработали на «предсезонке», команда мне понравилась. Ребята занимались с душой, с пониманием, осознавали, что они делают.

— То, что удалось сохранить костяк, – это преимущество «Витязя»?
— Конечно. Ребят, которые проявляли себя на протяжении всего сезона, удалось сохранить. Вратаря, первую тройку. Добавился Олли Палола. Хороший игрок, снайпер. Пока он, правда, «молчит», но мы надеемся на него.

— Как в вашем клубе выстроена работа по приглашению игроков? Как взаимодействуете с Михаилом Головковым и Игорем Варицким?
— Рынок игроков не такой большой, и мы не всех можем себе позволить. Появляется список, а потом мы его изучаем и рассматриваем игроков на позиции. Решения принимаем коллегиально.

— Трансферной активности от «Витязя» ещё стоит ждать?
— По ходу сезона это ещё возможно. Нам нужен защитник и центральный нападающий.

— В прошлом году вам немного не хватило для выхода в плей-офф. В этом году это тоже главная задача? Запад всё-таки посильнее Востока.
— Президент клуба сказал, что надо попасть в плей-офф и пройти первый раунд. Всё реально. Почему нет? Если мы показываем игру сейчас, то почему бы не делать это весь сезон?

«От Афиногенова ждём другого хоккея»

— Довольны ли вы вратарской линией?
— Сятери – стабильный вратарь, частенько подчищает за защитниками, если те допускают ошибки. Мы им довольны. И сменщиками, кстати, тоже. Сапрыкин и Денисов неплохо проявили себя на предсезонных сборах. Сятери – более опытный, поиграл за океаном, в том году провёл много матчей, был основным вратарём. Понятно, что он первый номер, но в любой момент его могут подменить.

— Почему было принято решение расстаться с опытным защитником Денисом Гребешковым?
— У него травма. Он ездил в Германию, у него проблема с коленом. Хороший игрок, он мне нравился, но в том сезоне ноги его сильно беспокоили.

— У него, наверное, и запросы немаленькие были?
— Не знаю, я финансовой стороны не касаюсь.

— Как оцените игру Максима Афиногенова? Он должен быть лидером команды?
— Макс – опытный игрок и настоящий лидер. Молодые ребята к нему прислушиваются. Своим примером, движением и азартом он заряжает команду. Но на данном этапе мы ждём от него другого хоккея в плане заброшенных шайб. Должен и может играть лучше.

— Вы вместе играли в «Динамо», а сейчас вы у него тренер. Общаетесь на «вы»?
— По-разному (улыбается). Если много народу присутствует, то на «вы», а так — на «ты». Понятно, что нам пришлось перестраиваться. Сейчас немного другая ситуация.

«Мне интересно работать с ребятами с характером»

— Не было опасений, когда подписывали контракт с Мусатовым, учитывая, что за нападающим тянется столько неприятных историй?
— Нет. Все оступаются. Да, порой некоторые и не один раз. Но все мы люди. Я не говорю, что это правильно, но в данной ситуации он всё прекрасно понимает. Я уверен, что, ощущая доверие, он нас не подведёт.

— Для него это шанс перезапустись карьеру?
— Конечно.

— Вопросы дисциплины с ним не обсуждали?
— Нет, мы их не касались.

— Вы не боитесь работать со сложными хоккеистами?
— Риск есть с любым игроком. Но мне интереснее работать с ребятами с характером. На профессиональном уровне в большей степени они все непростые. Если это классный спортсмен, то и характер должен быть. Не обязательно со всем соглашаться. Это тоже работа тренера – доказать игроку, что я прав, а не он.

— У вас таких ребят в команде много?
— Не сказал бы. Все ребята хорошие, адекватные и старательные. Просто нужно к каждому найти подход. Есть общая работа, а есть индивидуальная.

— В матче с «Сибирью» ваш игрок Марио Кемпе грубо сыграл против Сергея Шумакова. Не было разговора с ним по поводу этого эпизода?
— По большому счёту там не было особой грязи и грубости. Он пошел совершать силовой приём, а игрок «Сибири» ушёл в сторону, но при этом оставил колено. Я просматривал эпизод – это хоккей.

— Что случилось с «Витязем» в том матче? После первого периода команда проигрывала – 0:5.
— Наверное, надломил первый пропущенный гол. Сыграли совсем не так, как рассчитывали сыграть. В обороне плохо сыграли. Опытные защитники не имеют права так играть.

— После игры пришлось серьёзно поговорить с командой?
— Мы пообщались, разобрали моменты, но никакой накачки не было. В таких ситуациях, наоборот, нужно привести команду в чувство.

«Мы же работаем для сборной России»

— Из «Витязя» в юниорскую сборную Виталия Прохорова забрали четверых хоккеистов. Вы рассчитывали на них?
— Это нормальная ситуация. Всё правильно сделали, что организовали эту сборную. Хотя в конце прошлого сезона мы привлекали некоторых ребят к работе с основной командой, и они оставили неплохое впечатление, особенно Рубцов. Хороший, перспективный парень.

— Они могли бы помочь «Витязю»?
— Мы же работаем для сборной России.

— Вам понравилась идея с участием юниорской сборной в МХЛ?
— Нужно экспериментировать. В Северной Америке постоянно что-то придумывают новое. Понятно, что для клубов это, возможно, и плохо, но для общего развития хоккея в России это хорошо. Нужно пробовать и идти дальше, не стоять на месте.

— Прохоров считает, что за год из этих ребят получится сделать очень профессиональных игроков и они со следующего сезона смогут в КХЛ играть.
— Почему нет? Посмотрим. Если всё запланированное реализуется.

— Многие считают минусом, что ребят закрыли на базе, как на режимном объекте…
— В таком возрасте люди должны много тренироваться. Сколько им лет-то уже? Если они хотят стать большими мастерами, то должны жить хоккеем с утра и до ночи. Две тренировки в день. Эта идея имеет право на жизнь. Если ребята будут много тренироваться, играть одной командой в МХЛ, результат будет. Я думаю, это поможет. Дождёмся чемпионата мира, а потом уже будем делать какие-то выводы.

— Как дальше не потерять этих ребят?
— Сложный вопрос. Многое зависит от клуба и от ФХР. Раз этот проект под эгидой федерации, ФХР должна задумываться о будущем и какие-то действия предпринимать, чтобы вложенные в этих игроков усилия и труды не пропали даром.

— Вы не боитесь доверять молодым ребятам?
— У нас сейчас есть четыре человека, которые при правильном отношении к делу, при правильной работе со временем могут вырасти в хороших хоккеистов.

— Это вы про кого?
— Давайте не будем называть их. Не люблю переходить на личности (улыбается).

— За матчами молодёжной команды «Витязя» следите?
— Мы постоянно на связи с тренерами. Не только когда берём кого-то из «молодёжки», но и когда спускаем туда из основной команды. После каждой тренировки созваниваемся. Потому что в такой ситуации ребята могут немного расслабиться. Контролируем ситуацию всегда.

— У «Витязя» есть задача подключать к основе своих воспитанников?
— Если есть хорошие игроки, то им нужно давать играть на уровне КХЛ. У нас есть фарм-клуб в Твери. Сейчас туда поехал Валера Бочкарёв, потому что в «Витязе» он получал не так много игрового времени. Там он играет с мужиками, это важно.

«Мне неинтересно, сколько получают мои игроки»

— За исключением Афиногенова в «Витязе» нет звёзд. За счёт чего команда может добиться поставленной цели?
— За счёт организации игры и характера. Нужно биться, рубиться в каждой игре. Выходить на каждый матч как на последний. Только за счёт этого мы можем решить поставленные перед нами задачи.

— Размер бюджета не имеет значения?
— Конечно, это играет роль, но не самую главную. Всё равно на лёд выходят люди. Могу по своему опыту сказать, что сколько тебе денег ни дай, а эффект может быть одну-две игры. Всё зависит от человека.

— В «Витязе» кто самый высокооплачиваемый игрок? Афиногенов?
— Я уже сказал, что не занимаюсь финансовыми вопросами. Не знаю, кто сколько получает. Зачем мне это знать? Мне это неинтересно.

— Не нужно больше спрашивать с игрока, который миллионы получает?
— А спрашивать надо со всех. Если один игрок получает меньше другого, почему он не должен выполнять свою работу? Все должны выполнять требования тренера. Не важно, сколько кто получает – двадцать миллионов или один. По большому счёту тренер не должен касаться финансовой стороны. Если человеку дали контракт, то он заработал его своей предыдущей игрой. Тренера точно так же нанимают на работу.

— По игровым моментам у вас тоже ко всем одинаковые требования?
— Да. Если команда хочет чего-то добиться, каждый должен выполнять свою роль.

— Легионеры в «Витязе» стали частью коллектива?
— Все вместе, общение хорошее. Роман Хорак уже хорошо говорит по-русски, мы друг друга понимаем, даже Сятери пытается разговаривать. Палола тоже знает какие-то слова: «здравствуйте», «приятного аппетита». Это правильно.

— Вы были жестким защитником. На тренировках уделяете особое внимание игрокам обороны?
— Какие-то моменты показываем и обсуждаем. Но у нас с защитниками больше работает Андрей Викторович Сапожников.

«Билялетдинов – пример для меня. Правильность даёт результат»

— Как думаете, ваши подопечные смотрели за вашей игрой, знают, сколько у вас титулов?
— Не знаю насчёт титулов, но, может быть, и смотрели (улыбается). Мы же тоже в своё время следили за старшими.

— Сейчас много осуждают Андрея Назарова за излишнюю эмоциональность на лавке, он там позволил себе толкнуть игроков. Как вы к такому поведению главного тренера относитесь?
— Некорректно обсуждать Андрея Викторовича. Я за себя скажу. Можно что-то жёстко сказать, но это не на эмоциях должно быть, а адекватно. Всё должно быть осознанно. Пример для меня – Зинэтула Хайдарович. Он ни одного разговора, ничего на эмоциях не делает просто так. Он продумает, что скажет, и только потом говорит.

— То есть из опытных тренеров для вас эталон – Билялетдинов? На него ориентируетесь?
— Да. Даже из ребят, которые с хоккеем закончили и у них были не очень хорошие отношения с Зинэтулой Хайдаровичем, все отзываются о нём в наилучших тонах. Он был лучший специалист в то время, когда я играл. Он досконально разбирает каждый момент. Сложно принять его позицию, ситуацию. Но в плане тактического разбора сильнее специалиста не было.

— А сейчас?
— Сейчас много организованных команд, тот же ЦСКА Квартальнова, «Сибирь», «Торпедо». Я с ними не работал, но со стороны видно, что обученные команды и каждый игрок понимает, что делает. Скудра, Скабелка — они работали вместе с Квартальновым, и стиль подготовки один и тот же получается, тренировочный процесс.

— Билялетдинова очень много критикуют, говорят, что не красочный хоккей, скучный. Вы как к этому относитесь? И «Витязю» такой хоккей не собираетесь прививать?
— Скучный хоккей?.. Например, только в КХЛ у Билялетдинова на счету два Кубка и три финала. И можно говорить всё что угодно. Человек добивается результата. Кому-то нравится его хоккей, кому-то нет – дело вкуса. Кому-то нравится «Мерседес», а кому-то BMW. Мне нравится правильность. Она даёт результат.

— Сейчас много тренеров новой волны, делают ставку на них, доверяют. Из мэтров остались Билялетдинов, Крикунов, Шепелёв, Соловьёв…
— Я считаю, что это правильно.

— Как так получилось, что была мода на иностранных тренеров, а теперь столько молодых? Осталось только два иностранца в российских клубах – Кинэн и Сикора.
— Это как с легионерами, наверное. Попробовали, ребята показывали результат, и теперь стали давать работу молодым. Посмотрите, как Андрей Разин работает, хотя по тому же «Автомобилисту» пока ещё рано говорить.

— Разин ставит цель выиграть Кубок Гагарина сразу.
— Правильно. По максимуму нужно задачи ставить. Идти нужно поэтапно. Задача поставлена, нужно её выполнить сначала. Потому что есть цель и есть мечта.

— У Кудашова, кажется, старт в «Локомотиве» пока не очень стабильно складывается…
— Надо выводы делать по окончании сезона, а не по началу.

«Мусатов – самый жёсткий в команде»

— Разин прославился своей дракой, даже не исключает, что это помогло ему в КХЛ стать главным тренером. Вы можете себя представить в такой ситуации?
— Даже не задумывался, способен ли я подраться с тренером. Нужно себя в руках держать.

— Вы такой же сдержанный, как Билялетдинов?
— Да, я спокойный. Всё должно быть осознанно. Порой, конечно, нужно эмоции проявлять, чтобы команду завести. Но вообще нужно всегда себя в руках держать.

— С судьями не ругаетесь?
— Нет, бывает. Недавно с Нижним Новгородом был матч, игрок лёг под шайбу, и ему шайба в голову попала. А судья стоит, и ноль эмоций, хотя по правилам он обязан был свистеть.

— Вы подозвали его?
— Да, но он не подъехал (улыбается).

— А помните тот легендарный «Витязь», который бил всех подряд? Вы тогда ещё не тренировали, но зрителей это привлекало, такой имидж был.
— Ну, я тогда играл против. Да, меня не били (улыбается). Знаете, одно дело драки и другое – избиения. Драки – это нормально для хоккея.

— Тафгаев нет больше в команде. Они не нужны?
— По большому счёту да. Бывают ситуации, когда, может, и хотелось бы иметь одного такого тафгая.

— А кто у вас в команде самый жёсткий?
— Мусатов. Да и вообще много таких. Если такая ситуация складывается, впятером подъезжают, и всё нормально.

— Саймон раньше один подъезжал и всё решал.
— Там и к Саймону никто не подъезжал (улыбается). Но Саймон кроме того, что подъезжал, ещё и в хоккей играл очень хорошо. Не просто так его в «Динамо» взяли на плей-офф. Он, пожалуй, был единственным, кто приехал оттуда и, помимо своих прочих обязанностей, в хоккей играл очень хорошо.

— Чехов – Подольск – эти переезды сказываются на вас как-то?
— Я работал один год в Чехове, другой год в Подольске. И там, и там яро болеют, довольно хорошо относятся. В любом городе, в любой команде если ты показываешь результат, то и посещаемость хорошая. Если ниже – уже народу меньше. Хотелось бы, чтобы в таких ситуациях, когда не очень просто, поддержка зрителей была бы. Это реальная помощь, и она окрыляет.

Только в КХЛ у Билялетдинова на счету два Кубка и три финала. И можно говорить всё что угодно. Человек добивается результата. Кому-то нравится его хоккей, кому-то нет – дело вкуса. Мне нравится правильность. Она даёт результат.

— Мы в конце сезона сделали матч с болельщиками. И болельщики не просто играли. Потом сделали акцию, когда все собрались на улице у арены и посадили три кедра в честь 70-летия Победы. Тесно общались болельщики, игроки, руководство в неформальной обстановке. Такие мероприятия всех очень сплачивают. Единственное, это было в будний день, хотим в следующий раз в выходной это сделать, — добавил пресс-атташе команды Геннадий Набатов.

— И так народу много пришло, — добавил Ореховский.

— Олег Олегович, вас в городе узнают?
— По городу особо и не получается походить, потому что я живу в Москве, каждый день езжу. Тренерским составом после раскатки обычно ходим пообедать, узнают болельщики, подходят, автографы просят и желают удачи.

— У нас автограф-сессии проходят практически перед каждым матчем. Недавно с Марио Кемпе сделали на улице прямо перед памятником нашему витязю-богатырю. Это стало событием для болельщиков, мы планируем это продолжать, — рассказал Геннадий Набатов.

«Раньше, когда приезжал в «Лужники», сердце ёкало»

— Вы за «Динамо» почти всю карьеру провели, настоящий динамовец. Для вас матчи с этим клубом особенно принципиальные?
— Сейчас уже, пожалуй, нет. Хотя знаете, где-то в глубине души есть такое чувство. В первый год, когда в КХЛ работал, когда приезжал в «Лужники», сердце ёкало.

— Болельщики интересуются, почему вы из «Динамо» на полтора сезона ушли в «Авангард»?
— С чем это было связано? Если честно, на том этапе это было связано чисто с финансами. И так было довольно много предложений с 2000 года, когда чемпионами стали, а я всегда в «Динамо» меньше получал, чем предлагали в других клубах. И тогда уже наступило время, когда надо было подумать и о финансовой стороне.

— Не обиделись тогда на вас в команде?
— Нет, с пониманием отнеслись. Понятно, что какая-то обида была, но в целом нормально.

— Вы удачно ушли тогда, выиграли с «Авангардом».
— Да, с Омском и с «Динамо», два года подряд. Там даже шутки пошли, что в какой команде я, та становится чемпионом, и доплачивать надо (смеётся).

— Сейчас за «Динамо» не следите? Может, общаетесь с Харийсом Витолиньшем или с Олегом Знарком?
— Нет. Со Знарком плотно мы никогда не общались. Хотя когда мы с Александром Савченковым работали в Балашихе, встречались, некоторые моменты обсуждали.

— Вы были задрафтованы «Вашингтоном», никогда вариантов уехать не было?
— Были варианты, желание было. Но потом с Зинэтулой Хайдаровичем обсудили этот момент, решили, что рановато ехать. Меня выбрали на драфте, и на следующий год Билялетдинов принял команду. У меня тогда было желание попасть в сборную и после этого поехать.

— А потом уже оказалось поздно?
— Потом травмы пошли, и со сборной я закончил.

— Жалеете, что так и не попробовали силы в НХЛ?
— А зачем жалеть о том, чего не вернёшь? В России я четыре раза становился чемпионом.

— Какая из наград для вас самая драгоценная?
— Наверное, чемпионство 2000 года. Мы долго шли к этому. Постоянно бились с магнитогорским «Металлургом». Хотя и 2005 год, когда в НХЛ был локаут, тоже запомнился надолго. Тогда к нашему костяку присоединились такие мастера, как Павел Дацюк. Коллектив в «Динамо» очень хороший подобрался, добротный.

— У вас есть стена или какой-то мини-музей, в котором вы храните все хоккейные награды?
— Всё никак не оформлю. У меня были планы сделать такую комнату на даче. Там много всего. Мама собирала с самого раннего детства различные майки, награды и грамоты, так что экспонатов достаточно.

— А кто вас привёл в хоккей?
— Мама. Как переехали в Москву — пошёл заниматься хоккеем. Мне было уже девять лет, и до этого я вообще не катался на коньках.

— И как получилось в первый раз?
— А я первый раз вообще пришёл записываться без клюшки и без коньков. Тренер смотрит, что физически парень здоровый, и пригласил потренироваться на «земле». Хорошо себя проявил. Меня спросили: «Кататься умеешь?». Я сказал, что да. Хотя на тот момент не умел совершенно (смеётся). Вышли на лёд, главный тренер всё понял и не захотел меня брать, а его помощник сказал: «Да пусть катается». И через годик я уже катался в первой пятёрке.

— Вы со своим годом становились чемпионами Москвы?
— У нас постоянно была конкуренция с «Крыльями Советов», за которые играл Лёха Морозов. Он играл в третьем звене, но всегда был по-настоящему забивным нападающим. Насколько я помню, из того состава «Крыльев» никто, кроме Морозова, не попал во взрослый хоккей. В том числе и те, кто играли в первом и втором звене. А Морозов играл в третьей тройке, а в итоге стал звездой и капитаном сборной России. Тогда Лёша немного нескладный был, но всегда забивал много. Я думаю, что ему очень много Дмитриев дал, когда взял их молодёжную тройку в главную команду и дал им возможность играть. После этого Морозов так «стрельнул» вверх.

— С кем-то из своих старых партнёров по «Динамо» дружите?
— Со многими постоянно общаюсь, но прежде всего с Сергеем Вышедкевичем.

«Баллоны Крикунова? Это реально хорошая вещь»

— Как вам дался переход от игрока в тренеры? Всё-таки это совершенно разные профессии.
— Мне очень помог в этом Юрий Георгиевич Очнев. Он до сих пор в хоккейной школе «Динамо» работает. Он мне сразу сказал: «Забудь, что ты был игроком, теперь ты тренер». Много подсказывал и помогал на начальном этапе. Нужно научиться заставлять игроков работать.

— Вам, как молодому тренеру, нужно ведь и правильно поставить себя в коллективе, выбрать линию поведения с опытными игроками. Если Билялетдинову и Крикунову об этом думать не надо, то для вас это наверняка актуально.
— Билялетдинову и Крикунову на начальной стадии тоже приходилось это делать. По ситуации всё. Ничего страшного, мы общаемся с ребятами, работаем в команде.

— Вы не гоняете своих подопечных, как Владимир Васильевич? Какая у вас методика подготовки: больше советская или североамериканская с краткосрочными циклами?
— Разные тренировки. На «предсезонке» — одни, более объёмные, во время чемпионата — другие, интенсивные, короткие.

— Можно оценить, насколько тяжёлые у вас нагрузки по сравнению с другими тренерами?
— Некоторые ребята говорили, что раньше никогда не сталкивались с такой «предсезонкой». Все «переварили» нагрузки, ребята молодцы. И травм во время предсезонной подготовки не было.

— Баллоны у вас ребята не таскали?
— Таскали баллоны! Правда, только один раз. Мы поздно на лёд вышли, вторую такую тренировку провести просто не успели, там уже Кубок мэра стартовал.

— Некоторые игроки жалуются, что знаменитые нагрузки Крикунова подорвали им здоровье. У вас не было подобных проблем?
— Нет, я всегда спокойно «переваривал» тренировки Владимира Васильевича. Там на самом деле не такая уж и сложная работа. Понятно, что это нелегко, но если у тебя есть катание, сильные ноги и характер, то никаких проблем не будет. Когда я первый раз бежал у Крикунова, то, конечно, было сложно. Мы бегали с двумя игроками на баллоне, с тремя, с четырьмя… Но с тремя и четырьмя только в одну сторону. Самое тяжёлое — это с двумя туда и обратно.

— Кошмар...
— Да нормально! (Смеётся.) Ножками поработал до синей линии, а дальше проще, уже накат идёт. Разминаться надо лучше и спину закачивать. Это реально хорошая вещь! Побегав с баллонами у Крикунова, я однажды не почувствовал, как Яромир Ягр «взял меня на вилы». Бегу и не ощущаю, что это Ягр, хотя весит он совсем немало. Так что это работа очень хорошая, если правильно её использовать.

«Когда снимали Билялетдинова, у нас не было шанса попросить за него»

— Вы по ходу карьеры игрока всегда анализировали действия тренеров? Что потом можете применить в тренерской работе?
— Конечно, всегда. Я планировал стать тренером.

— Сергей Гимаев рассказывал, что делал конспекты тренировок ЦСКА.
— Дело в том, что я не думал, что так рано закончу карьеру (смеётся), поэтому конспектов не так много, как хотелось бы. Знал бы — начал бы заниматься конспектами раньше.

— Вам тяжело далось решение о завершении карьеры?
— Непросто, конечно.

— Главной причиной стала травма?
— Прежде всего. Травма не позволяла мне играть в тот хоккей, в который я хочу. Головой-то я понимал, а вот физически…

— В сезоне-2005/06 вы провели за «Динамо» всего один матч. Тогда получили эту травму?
— Перелом большой берцовой кости. Неправильно операцию сделали в Москве. Оперировался, восстанавливался, потом решил вернуться. Но я ведь ещё без крестообразной связки на правой ноге играл — на ней тоже операцию решил сделать. Поэтому возвращение в хоккей было таким долгим. Меня перед тем сезоном как раз капитаном назначили. А когда вернулся, то отказался от капитанской должности, остался ассистентом. На тот момент это было немного неправильно. Всё-таки целый год не играл.

— Вы вспоминали свои самые значимые победы. А какое поражение восприняли особенно болезненно?
— Обиднее всего было проиграть магнитогорскому «Металлургу» в Евролиге, когда Андрей Марков за восемь секунд до финальной сирены сравнял счёт броском от синей. Вроде такое удивительное спасение, а потом… Я не беру поражение от «Витязя» 1:8 в «Лужниках», после которого сняли Крикунова в «Динамо».

— Как игрок переживает, когда тренера снимают?
— По-разному. Игроки тоже понимают, что не только тренер виноват, а и они тоже. Помню, как снимали Билялетдинова и сделали так, что у нас шанса не было пойти и попросить за него. Я очень хорошо помню этот момент. Нас отправили днём отдыхать, а после отдыха уже объявили. Вариантов никаких (улыбается).

— А у вас были мысли на этот счёт?
— Ну а как? Конечно. Мы стали чемпионами, а в ноябре или декабре его убрали. Мы в тот сезон как раз и в плей-офф не попали. Игроки прекрасно понимали, что дело там было не в плохом тренере, а в самих хоккеистах.

— Случалось, когда вы ходили к руководству и просили оставить тренера?
— Было так, что руководство спрашивало, убирать тренера или нет. В том же «Динамо», например. Про Билялетдинова спрашивали, но чуть раньше того момента, когда его убрали. Тогда мы поддержали тренера.

«Закончил карьеру, когда на «челноке» мне полкруга привезли»

— С вами вместе играли Дмитрий Рябыкин и Виктор Козлов, которые по-прежнему ищут варианты продолжения карьеры хоккеиста. Вас на лёд с клюшкой не тянет? Или смирились, что это в прошлом?
— Вопрос сложный и простой одновременно. Желание-то есть. Я, конечно, могу сейчас выйти на лёд в профессиональной команде, буду стараться, пластаться, но ведь надо и уровню соответствовать. Говорить можно много и долго.

— Алексей Морозов тоже мог бы ещё играть, но не захотел «обманывать хоккей»…
— Вот почему я и закончил карьеру, не просто так. Само решение созрело, когда я проходил предсезонную подготовку в составе «Сибири». Мы бежали «челнок» на льду, и ребята обогнали меня на полкруга. После этого и закончил (улыбается). Я подошёл к Хомутову и сказал, что, пожалуй, на этом для меня всё.

— Вы быстро стали детским тренером.
— Да, я два года работал в школе. Потом уже в МХЛ, в «Динамо». Руководство пошло мне навстречу, я год работал тренером, а потом возглавил команду. Цель у меня всегда была работать много, честно, качественно и на совесть. И результат придёт со временем.

— У нас в гостях был Александр Гуськов, он сказал, что никогда не пошёл бы работать детским тренером.
— Ну, я тоже не особенно стремился работать с самыми маленькими. Это совсем другое. Для этого нужен особый дар, нужно очень любить с маленькими работать. Тут и терпение, и особый опыт. Сложный вопрос. Надо очень любить работать с маленькими. Когда я пришёл в школу, я попросил руководство работать с игроками постарше. Работал с 1993-1994 годами.

— Кто-то из ваших учеников достиг высоких результатов? Андрей Миронов?
— Да, с Мироновым работали. Тогда в «Динамо» организовали школу защитников, я за неё отвечал. Какое-то время плотно работал с ребятами.

— Не вы его «мельнице» научили, которой он Радулова травмировал?
— Нет, не я.

— Из «Витязя» вышел Артемий Панарин, который стал звездой КХЛ, теперь в «Чикаго» будет играть. С чем связываете его прогресс?
— Артемий всегда был перспективным игроком и умным парнем в хоккейном плане. Да и не в хоккейном тоже. Стал мужиком и в СКА вырос в мастера. Причина? Профессиональное отношение к делу. Может, пересмотрел какие-то вопросы, когда оказался в СКА.

— Не обидно, что вы в «Витязе» растите игрока, он становится мастером, а богатый клуб его сразу забирает?
— Так всегда было, есть и будет. Когда у хоккеиста заканчивается контракт, он вправе уйти в другой клуб.

«Я ещё не дорос залезать на стол, как Кинэн»

— Когда вам предложили работу в «Витязе», кто на вас выходил лично?
— Михаил Игоревич (Головков, президент клуба. – Прим. «Чемпионата»).

— Тренерский штаб вы сами набирали?
— У нас уже был сформирован тренерский штаб. Всё в порядке, у нас слаженный коллектив, всех всё устраивает. После прошлого сезона поменяли только врача одного. Пришёл опытный специалист, который работал в «Атланте» до этого. Плюс взяли ещё одного массажиста.

— У вас много сложностей было в первый год работы главным тренером?
— Да. Одно дело, когда ты второй тренер, третий, больше наблюдаешь со стороны. А тут совсем другое.

— Вам нравится этот уровень ответственности?
— Интересно, конечно. Себя приходится перебарывать.

— В чём вам приходится себя перебарывать?
— Эмоциональные моменты, психологические. Нужно найти подход, достучаться до игрока в какой-то ситуации. Например, когда команда проигрывает, нужно искать пути выхода из сложившейся ситуации. Это творческая работа. Очень интересно искать эти варианты постоянно. Ведь повторяться по большому счёту нельзя. Раз сделал, два, и уже приелось… Нужно искать что-то новое.

— Майк Кинэн залезал на стол, кричал и пел что-то, чтобы достучаться до русских игроков в «Рейнджерс». А вы на что идёте?
— Я пока ещё не дорос, чтобы на стол залезать (улыбается). Разные есть моменты. Где-то можно и покричать, но важно видеть грань. Планшетки пока не бросал, но, думаю, возможность ещё будет, даже в этом сезоне.

— У вас ведь есть мечта сборную России возглавить?
— Мечта — она и есть мечта. Она где-то далеко. Определённые цели есть. А на данном этапе это попасть в плей-офф и пройти там как можно дальше.

«Да как только не называли, лишь бы с орехом было связано»

— Как вы относитесь к публичной критике? Вы же можете на пресс-конференции пожурить игроков.
— Это всё осознанно должно быть. Нужно контролировать то, что ты говоришь. Такое случается, но я никогда не делаю этого по горячке.

— Вы всегда были таким осознанным?
— По большому счёту да. Меня за это и тренеры любили (улыбается). Вопросов по самоотдаче, дисциплине у тренерского штаба ко мне никогда не возникало. Могло не нравиться, как я играю, но в плане профессионального отношения к делу вопросов никогда не было. Ни с одним тренером.

— От своих игроков ждёте такого же отношения?
— Да, конечно. Хотя теперь уже я понимаю, что все люди разные. Но дисциплина должна быть всегда. За нарушения у нас в команде есть штрафные санкции, за те же опоздания, например. Или за разговоры в раздевалке по телефону перед игрой. Ребята не нарушают, сознательные.

— Сейчас игроки стали более сознательными, чем в ваше время?
— В чём-то да, в чём-то нет. Уровень лиги растёт. Посмотрите на уровень хоккея. Сейчас он намного выше, чем в 90-е.

— Тогда игроки не были так избалованны деньгами.
— Это понятно, но были свои привилегии у хоккеистов.

Все должны выполнять требования тренера. По большому счёту тренер не должен касаться финансовой стороны. Если человеку дали контракт, то он заработал его своей предыдущей игрой.

— В ЦСКА, например, большой привилегией было получить квартиру. Радовались всегда.
— Я тоже радовался, когда за победу в 2000 году нам дали премию. Я тоже добавил к своим накоплениям и купил квартиру. От «Динамо» даже квартиру не получил.

— В «Динамо» было стабильное финансирование?
— Да, платили немного, но всегда. У нас был хороший куратор – Шанцев.

— Странно, что он вам квартиру не дал…
— Я и не просил. Я же всегда за идею играл.

— Большие деньги не портят игроков?
— Все по-разному через это проходят. Кто-то может переварить их, кто-то нет. У каждого свой этап. Раньше не было больших контрактов. Неправильно давать молодым сразу большие деньги, после первого сезона. Сколько примеров, когда игрок «выстрелил» в одном сезоне, а потом сникает. Другие интересы появляются.

— Современные завышенные контракты не удивляют?
— Тренер не должен касаться финансовых вопросов. Что поменяется, если я буду знать сумму контракта игрока?

— После выхода фильма «Крепкий орешек» вас не стали так называть в команде?
— Называли, конечно! Да как только не называли — всё, что с орехом связано (улыбается). А фильм, кстати, хороший.