Интервью с новым главным тренером Ак Барса Анваром Гатиятулиным: жизнь, карьера, байки, истории, Трактор

Для полноты восприятия разрешите начать с обстоятельств разговора с новым главным тренером «Ак Барса». Казанцы только вышли из отпуска, команда в две группы провела утреннюю и вечернюю тренировки, а днём у Анвара Гатиятулина и генерального менеджера клуба Марата Валиулина прошла большая пресс-конференция. Лето для Казани выдалось жарким, поэтому пришлось держать ответ по всем вам прекрасно известным горячим темам.

Вечерний лёд закончился в 19:30, Анвар Рафаилович проводил меня в предбанник тренерской команды казанского тренировочного комплекса, но диктофон включился только через полтора часа. Всё это время тренерский штаб нового рулевого «Ак Барса» обсуждал прошедшие тренировки и предстоящие планы.

Ожидание того стоило. Минут через 10 общения листок с заготовленными вопросами отправился в мусорную корзину.

«Понимаю, что болельщики «Ак Барса» привыкли к титулованным тренерам»

— Всегда с таким воодушевлением и азартом работаете на сборах, чтобы до позднего вечера подводить итоги?
— До Казани так же было. Понятно, все тренировки на подготовительный этап давно распланированы, но начинается процесс, и каждый раз думаешь, как улучшить. Тем более в процессе каждый что-то подмечает, делится мнением. Дня два назад у нас здесь же в тренерской спорили на повышенных.

— Ничего себе.
— А мне нравится. Я сразу сказал помощникам: «Мне не надо кивать головой. Упирайтесь до конца, отстаивайте своё мнение, доказывайте». Если ты понимаешь, какую пользу принесёт твоё предложение, — говори. Вот и поговорили (смеётся).

— Скучали по таким эмоциям?
— Конечно. Получается, расстались с «Трактором» в конце сентября, а уже в декабре начал подпрыгивать. Близкие сказали сразу: «Иди-ка ты уже на работу, надо что-то делать». Вот, наконец, полноценно окунулся в свою стихию.

— Можно представить, как ждёте начала сезона.
— Смотришь на стены нашего тренировочного комплекса: кругом столько победных фотографий из истории «Ак Барса». А у меня последний трофей был кубок «Газпромнефти», ещё когда работал в школе «Трактора». Да, были дважды бронзовые медали с «Трактором», две бронзы МХЛ с «Белыми Медведями». Как ассистент брал серебро молодёжного и бронзу взрослого чемпионатов мира. Но победа — это победа. Ради неё можно и по ночам работать.

— «Ак Барс» — всегда фаворит. Получается, есть отличный шанс исправить ситуацию?
— О том и речь. Работать здесь — большой вызов, большая честь и большой шанс.

— И огромное давление. Лето по шумихе в медиа и соцсетях для «Ак Барса» выдалось жарким.
— Понимаю и принимаю, почему болельщики осторожно отнеслись к нашему приходу. «Ак Барс» — топ-клуб, и болельщики привыкли к тому, что назначают титулованного топ-тренера. Здесь всё честно, и происходящее вокруг… воодушевляет, что ли, заводит. Будем побеждать — реакция поменяется. Вот вызов, о котором мы говорили. Я же сталкивался с негативом в последние годы «Тракторе», но там была другая ситуация.

— Незаслуженный, считаете, хейт?
— Дело в другом. Хватало интриг и внутри, и в том, что выдавалось на публику. Это сильно влияло. Когда был без работы и анализировал свои ошибки, то в этой теме тоже разбирался для себя. Думаю, зря сквозь пальцы смотрел на всякую шумиху вокруг команды. Может, стоило как-то внимательнее относиться к информационной среде.

— В «Ак Барсе» тренерский штаб защищён?
— В организации продумано всё до мелочей.

«В Америке на нас смотрели, как на дикарей. Вот мыло, а это шампунь»

— К невиданному ранее уровню стресса, в общем, готовы?
— Я же не с улицы пришёл. Есть разный опыт. Хотите назовём стрессом — хотите адреналином. Хоккей всё равно остается игрой, от которой все участники процесса получают огромные эмоции. А с психологической нагрузкой начинаем сталкиваться с детских лет. Как раз на днях вспоминал с товарищем, как в 17 лет летал в Америку играть. Там тоже стресса хватало.

— Как и многие из тех, кто улетал в североамериканские юниорки в начале 90-х, летели в одном костюме и не понимая, что ждёт на месте?
— Мне с моим товарищем Ильёй Лапшиным, с которым как раз потом начинали тренерскую карьеру в школе «Трактора», агенты начали рассказывать, что по возрасту в канадские юниорки CHL мы не проходим, но надо всё равно поиграть в Америке, чтобы обжиться-подучиться.

— Из Челябинска без проблем отпустили?
— За три недели до нас уехали Виталик Ячменёв, Владимир Кречин, Саня Бойков и Дима Леонов. Все — втайне. У нас так же. После турнира в Омске за «Мечел» тренировка, а нас нет. Николай Михайлович Макаров тогда тренировал. Как потом рассказывали, он удивился: «А эти двое-то где?» Ему в ответ: «Уехали в Америку». Он рукой махнул. Такие времена были.

— Судя по тому, что в Америке и сезона не провели, что-то пошло не по плану?
— Как я и говорил, оказалось, что в CHL играть не можем. Поехали в американскую лигу AAA, в «Детройт Литтл Сизарс». Нашим условием было, что живём в одной семье американской. «Да-да», — говорят. – «Так всё и будет». Прилетаем, везут на обед, там уже ждут две семьи. Одна — моя, другая — Ильи.

— Возмущались?
— Пытались, но что мы можем — никого вообще не волновало. В итоге нас просто развозят в разные части города: часах в трёх пути друг от друга.

— Ещё и язык, наверное, не знали, и своих денег близко к нулю?
— Английский был в школе, однако понятно, как мы тогда учились. А денег родители собрали вроде долларов 700. Но мне повезло с американской семьёй. Приняли хорошо, заботу проявляли, в магазин на следующий же день повезли приодеть.

— Внешний вид ваш, надо понимать, производил впечатление?
— Ну а как? Челябинские подростки 90-х, как мы говорили, в одном костюме. Приезжаем в торговый центр, сразу идём в спортивный магазин. А тогда вышла новая модель кроссовок Reebok с таким красивым значком, в России вроде тоже рекламировались. Чёрно-белые, вообще огонь. Я сразу к этим кроссовкам. Они предлагают ещё походить, посмотреть. Эти долларов 75 стоили, а были ещё рядом попроще. Но я на эти уже запал.

— А что за команда была, что за лига?
— Две недели нас не могли заявить, что-то с трансферной картой не так, поэтому просто ходили тренировались на «Джо Луис Арену». На нас смотрели, как на дикарей. В раздевалке показывают: «Вот это, парни, мыло жидкое, а вот это шампунь».

— «Джо Луис Арена» тогда же была домашней ареной «Детройта»?
— Да. У нашей команды и у «Детройта» был один владелец – Майк Илич. Всегда тренировались то ли после главной команды, то ли перед.

«Я тебе сейчас матрас проколю»

— «Детройт» тех лет же сплошь из легенд состоял...
— Нам тренер постоянно говорил: «Сейчас вас с Фёдоровым познакомлю». Один раз я чуть припозднился, а Илюха уже был в раздевалке. Тренер его позвал знакомиться. Подходят, и тренер говорит: «Вот, Сергей, парень с России». Но какого-то знакомства не завязалось. Только здоровались. С ним и с Владимиром Константиновым. Всё понятно, они-то звёзды уже были, а мы просто молодые пацаны из юношеской команды.

— В России много лет спустя не вспоминали те времена с Сергеем Викторовичем?
— Так мы же близко не общаемся. Привет-привет.

— Трансферная карта-то в итоге пришла без проблем?
— Сначала меня устроили в школу. High school. Два дня в неё походил, говорю своим: «Смысла нет, я вообще ничего не понимаю. Можно в школу попроще». Родители подсуетились и отправили меня в школу, где английский для иностранцев. А там ученики вообще всех возрастов: китайцы, латиноамериканцы. На пальцах общались, весело было. Три-четыре часа там занимался, потом домой.

У нас был тренажёрный зал, во дворе можно было и в баскетбол поиграть, и шайбу покидать. Потом отец семьи за мной заезжал, мы ехали в школу за его сыном Броуди. Сначала его везли на тренировку по американскому футболу, оттуда полтора часа до арены уже на мою тренировку. Но тренировались мы два-три дня в неделю, а в выходные одна или две игры были.

— А остальное время?
— Вот это и убивало. Но у меня в целом всё было более-менее устроено, а Илья жил в семье эмигрантов. Из Польши вроде. Недопонимание пошло, а в итоге вообще отказались [от него].

— Ого.
— После игры был выходной, едем к нему в гости. Их сын с нами тоже играл в команде, в тот вечер спал на водяном матрасе, а нам постелили на полу рядом. Ну, мы лежим, тихонько Шуфутинского слушаем, тому парню не понравилось: «Выключите, я спать хочу». Лапшин ему в шутку: «Хорош ты, я вообще сейчас тебе матрас проколю». Утром после тренировки агент звонит: «Илья, тебя из семьи отправили. Вещи завтра привезут на арену».

— У вас шок?
— Да куда? Мы стоим смеёмся. Дня три-четыре пожил у меня в семье, а потом его переселили в другую, к заливщику на арене. Он, как бы это сказать, мужик попроще, но хороший человек.

— Так обычно характеризуют тех, кто не режимит…
— Суть не в этом. Просто за каждого «приёмного» хоккеиста какие-то деньги платили, поэтому у него и так уже жили американец с Аляски и чех. Через пару недель Илья засобирался домой. Я отговорил. В конце ноября опять: «Ты как хочешь, а я поехал в Россию». Я и подумал, что не буду один оставаться. Собрались и рванули в Челябинск.

«На МЧМ против Канады Королюк на судью полетел – нам три забили»

— Как встретила родина?
— Думал, что после отъезда в США уже дома не примут. Кто-то, уже не помню, сказал мне, что есть варианты в Москве. Я засобирался, но тренер сборной по нашему году Ян Лазаревич Каменецкий дал понять: раз я уехал из Челябинска в Америку, то и вернуться должен сперва туда. А уже если не подойду по каким-то причинам, то тогда можно думать про Москву.

— Судя по вашей карьерной статистике, в столице вы оказались только спустя несколько лет.
— Возвращаюсь в Челябинск весь модный: куртка «Чикаго Буллз», джинсы широкие, футболка с принтами. Захожу в «Юность», а там Валерий Константинович Белоусов меня встречает. Оценил мой внешний вид: «Что, играть хочешь?» «Конечно!» — отвечаю. Говорит, что никакого «Мечела», берёт сразу в «Трактор». Но в первой команде в основном стоял за бортиком, сначала выпускали только минуты за три до конца, когда вели в счёте. Потом стали доверять больше.

— Под премии?
— Что-то не помню, были ли они. Да в любом случае, даже если и были, нас молодых не включали. Когда в первую команду привлекают — уже счастье. Про деньги вообще не думали.

— Привлекали же ещё и в сборную.
— С юниорской сборной ездили в Канаду на «Кубок Викингов». Победили. Дима Рябыкин, Саня Харитонов, Серёга Лучинкин. Талантливых ребят хватало. На чемпионате Европы Твердовский за нас играл уже задрафтованный, спартаковская тройка Шаламай — Епанчинцев — Клевакин. Твердовскому там должны были дать лучшего защитника… Но в матче с финнами вроде он подрался, и говорили, что из-за этого его прокатили.

— Почему вторыми стали?
— Если правильно помню, ни одной игры не проиграли, но ничья одна оставила без золота. Со шведами что ли.

— И через несколько месяцев у вас серебро уже молодежного чемпионата мира.
— За старший год. Канада там была мощная: Дэйгл, Жовановски, Маккейб. Во всех матчах они победили.

— Вас без шансов?
— Мы 0:2 вроде проигрывали, когда Саня Королюк на судью с клюшкой полетел разбираться. Пять минут ему дали, и нам ещё три положили. 3:7 попали, если не ошибаюсь.

— А Королюк-то зачем психанул? Судьи «убивали»?
— Какое-то нарушение сомнительное ему выписали, вот он и закипел. Через год со своим возрастом отцепили за три дня до начала турнира. Из Бостона с Толей Устюговым вдвоём назад летели. Весёлый был перелет. Хороший парень, очень жалко, что такая трагедия с ним произошла (Устюгов погиб осенью 2004 года после разбойного нападения возле собственного дома. – Прим. «Чемпионата»).

«Цыгуров спрашивал: «Тебя для чего взяли? Где бойцовские качества?»

— В «Ладе» вы пересеклись с другой тренерской легендой — Геннадием Фёдоровичем Цыгуровым.
— Локаут был, Сергей Гончар как раз приезжал играть за «Ладу». Как в НХЛ начали сезон, он улетел, а мы с Тольятти играли. Тренер «Трактора» Сергей Михайлович Григоркин после матча спрашивает: «Тебя Цыгуров просит в аренду, поедешь?» Конечно, поеду. В Евролиге два матча провёл, в чемпионате. Неплохо себя показал, Геннадий Федорович спрашивает: «Будем разговаривать, чтобы тебя забрать». Однако «Трактор» не отдал. Причём не только не отдал, но и добавил, что с зарплатой сами разберутся. В «Ладе»-то какие были условия – и какие в Челябинске. Вот мне по челябинской системе и посчитали.

— Какое впечатление оставил Цыгуров?
— Очень идейный. Все его уважали. Проиграли матч важный, тренер подходит: «Тебя для чего взяли? Где твоя жёсткость? Где твои бойцовские качества?» Я же всегда играл жёстко, подраться не против был, а «Лада» в то время всегда в лидерах шла, может, где-то чуть стеснялся.

— И вы начали крушить?
— После этого разговора, конечно. Меня ещё и в первое звено поставили в первую пару с Олегом Романовым — белорусским защитником. Отпустил бы «Трактор» — могло повернуться всё чуть иначе.

— Как из «Трактора» попали в ЦСКА Виктора Тихонова?
— В Челябинске месяцев шесть зарплату не платили. Некоторым семейным ребятам таксовать приходилось. Сергей Мыльников тогда работал в штабе «Северстали» и позвал к ним. В Череповце у Сергея Михалыча Михалёва сильная была команда, и перед сезоном выясняется, что уже девять защитников подписаны. Михалёв сказал: «Сам видишь, опытных у нас хватает, но тебя зовут в Питер». СКА тренировал Рафаил Газизович Ишматов, тренируюсь с ними, его, казалось, устраивает, однако выяснилось, что «Трактор» просит компенсацию, а у СКА средств не было. «Езжай, — говорит, — обратно».

— ЦСКА деньги нашёл?
— Тогда было два ЦСКА же. Один — Виктора Тихонова в высшей лиге, другой — в главной. У Виктора Васильевича хорошие условия были, выходил в паре с Антоном Волченковым, в нападении Серёга Мозякин, Игорь Емелеев, Макс Осипов.

— Мозякин вроде рассказывал, что с дисциплиной в том составе проблем хватало?
— Виктор Васильевич видел, что Мозякин, Емелеев — большие таланты. Нормально всё было. Выступали, правда, не очень, колошматило нас по результатам, и главный очень жёсткие собрания устраивал. Коле Пронину, помню, в зал запрещали ходить, чтобы он слишком не усердствовал с железом. Так он принёс в раздевалку штангу и её там тягал.

— Почему не прижились?
— Там с расставаниями интересно было. Человек мог прийти на тренировку, а у него ящик пустой. Форму просто забирали. Никто ничего не говорил. Со мной чуть иначе. Надеваю форму, смотрю, а в составе меня нет. Иду к руководству, мне: «Всё, увольняем». Только пошёл собираться, встретил спортивного директора: «Ты куда? Одевайся и на лёд». Но я уже всё решил, зашёл в кабинет к Виктору Васильевичу попрощался, он удачи пожелал.

«Вы охренели?! За три недели бёдра срастаются, а вы тут ходите в своих гипсах»

— А месяц-то какой был?
— Декабрь, сезон в разгаре. Лечу домой, месяц тренируюсь индивидуально. Цыгуров зовет в «Авангард», но теперь ЦСКА просит компенсацию. При этом по зарплате передо мной долги. Всё решил звонок Валерию Гущину, президенту ЦСКА. Сказал, что долги можете не гасить — просто отпустите бесплатно. Вроде бы так и порешили.

— В Омск поехали растренированным?
— Две недели пауза была, время набрать форму было. Даже 1 января у меня был лёд в 10 утра. Геннадий Фёдорович ради меня вышел на площадку. Вдвоём с ним занимались.

— Он в вас верил после того совместного периода в Тольятти?
— Наверное. Набрал неплохую форму, в третьем матче в Москве с «Динамо» лёг под бросок, если не ошибаюсь, Димы Кокорева, и шайба попала между перчаткой и налокотником. Клюшку не мог держать. Возвращаемся в Омск, делаем снимок: перелом локтевой кости, пакуют в гипс на месяц. А «Авангард» тогда штормило, Геннадий Фёдорович злой, нас трое на травмах: у меня — перелом, у Рамиля Сайфуллина — плечо, и ещё кто-то тоже в нашей компании. Мы на трибунах смотрим, как проигрываем Ярославлю. После матча доктор нас ловит: «Идите в тренерскую, главный зовёт». Заходим, Цыгуров с порога: «Вы охренели?! За три недели бёдра срастаются, а вы тут ходите в своих гипсах. Завтра, чтоб были на тренировке». Я к доктору: «Что делать? Мне сказали месяц в гипсе, а прошло только две с половиной недели. Скажи тренеру». Он: «Не-не-не, сам иди».

— Пошли?
— Куда там. На следующий день оставили гипса кусочек сантиметров 10, кое-как отработал. А у Сайфуллина с плечом ну никак не получается. Цыгуров ему: «Раз не можешь, надевай всю форму и давай по трибунам ходи». Рамиль и пошёл. Смешная картина.

— А вы вернулись в состав?
— Поехал на обследование, в Омске был как раз известный профессор по таким травмам. Он в шоке: «Это что такое?». Объясняю. Говорит: «А ты сам о себе вообще думаешь? Может ложный сустав образоваться, придётся операцию делать, спицы вставлять. Иди на снимок». Посмотрел снимок — и ещё на месяц в гипс одевает. Так как локтевая кость долго срастается и костная мозоль даже не образовалась.

— Что Цыгуров?
— Скажем так, Геннадий Фёдорович был очень недоволен.

— Убрали вас из команды?
— Ещё месяц в гипсе, к плей-офф восстановился вроде, но уже не выходил. А на предсезонке Анатолий Фёдорович Бардин объявил, что лучше мне поехать в Нижний Новгород.

«Вот деньги. Если сегодня выиграете, они ваши»

— Поколесили вы, конечно, знатно.
— В Нижнем вот как раз получилось отыграть два года. Первый сезон более-менее выступили, в плей-офф проиграли в первом раунде, а на второй уже после регулярки закончили. Это были как раз времена, когда спонсоры могли прийти в раздевалку и сказать: «Вот деньги. Если сегодня выиграете, они ваши». К третьему сезону пошли перестановки в руководстве, неопределённость возникла, а меня позвали в «Крылья Советов».

— Они же как раз в Суперлигу вернулись?
— Условия хорошие. Но лето отпахали, а зарплаты нет. Дошло до того, что всей командой заявили: «Играть не будем, если не заплатите». Деньги нашлись, и больше проблем с выплатами не было. Выступили, правда, не очень.

— Поэтому дальше вы уже спустились на уровень ниже, в «вышку»?
— Летел домой в отпуск, и в самолете встретил тренера «Мечела». Уговорил меня, мол, сезон в Челябинске поиграешь, дома поживешь, нам поможешь. Я подумал — и согласился. Думаю, ошибку допустил. Были варианты в Суперлиге, однако выбрал «Мечел» и в главную лигу больше не вернулся. Молодому через «вышку» нормально было пройти, но мне уже было под 30.

— Но ещё четыре сезона же отыграли.
— «Мечел», тюменский «Газовик», «Зауралье», и в Перми в «Молоте» решил заканчивать. Институт физкультурный ещё после школы окончил, а потом пошел учиться в ВШТ и РАНХИГС. Кому рассказывал, какое образование, сразу вопрос: «Что, тренером хочешь стать?» Я смеялся: «Что, делать мне что ли, нечего? Каким ещё тренером».

— Дальше история известная: вы идёте в бизнес, но оказываетесь в школе «Трактора» и вместе с Ильёй Лапшиным ведёте команду 2000 года, из которой куча парней играют сейчас на высшем уровне.
— В школе «Трактора» работали легендарные тренеры Виктор Перегудов, Юрий Могильников, Николай Бец, Владимир Шабунин. Каждую неделю было собрание с участием тренеров по каждому возрасту. Про Евгения Кузнецова, кстати, много говорили, что есть очень талантливый парень, прямо звёздочка, но тренерское задание не выполняет. Вольный художник.

— И как с вольностью боролся тренерский совет?
— К нему особое внимание было приковано, все понимали, кто у нас растет.

— В МХЛ из школы сложно переходить?
— У меня было просто. Вице-президент «Трактора» Владимир Кречин позвал меня в офис, сказал, что мою кандидатуру одобрили на пост главного тренера «Белых Медведей». Не ожидал такого предложения, поэтому попросил время подумать. У нас же у самих по году был сезон в разгаре. Кречин ответил: «Подумать можно, но завтра команду выводишь ты. Клуб в тебя верит».

— Кто помогал осваиваться на новом уровне?
— Геннадий Фёдорович Цыгуров приходил на тренировки. Много общались, он мне подсказывал по тренерским моментам. От Валерия Константиновича Белоусова чувствовал поддержку. Общались по возможности.

— Омскую историю Цыгуров, получается, забыл?
— Так мы и тогда нормально расстались. А в Челябинске Геннадий Фёдорович уже пожилой был, делился опытом, подсказывал. Книжку мне свою подарил.

— Собственного авторства?
— Нет. По психологии. Кстати, недавно про него статью или интервью читал, и автор упоминал, что Цыгуров никогда с этой книжкой не расставался. Сейчас, что за статья, не вспомню. А мысль была, мол, интересно, где сейчас эта книга. Думаю, речь как раз про его подарок шла. А она у меня здесь с собой. Перечитываю.

«Зелёное дерби» будоражит больше, чем матчи с «Трактором»

— Вы рассказывали, что, когда возглавили «Белые Медведи», Валерий Белоусов тоже вас натаскивал. Ничего памятного не осталось?
— Только наши беседы, советы. Много с ним про хоккей разговаривали, он своё видение доносил. Очень помогло. С теплотой вспоминаю.

— Тем забавнее, что его считали чуть ли не последним хоккейным романтиком, адептом атакующего хоккея, а вам противоположный ярлык навесили.
— И по школе, и в «Белых Медведях» мы много забивали. Прививали модель «Трактора» Валерия Константиновича. Мы тренировались всегда после главной команды «Трактора», старались того же стиля придерживаться. Но как к нему ни зайдешь поговорить, он всегда повторял: «Оборона, первым делом оборона. Свои моменты мы создадим, всегда забьём».

— То есть хоккей Белоусова многие не так понимают?
— Без обороны чемпионаты не выигрываются – это знают все. Конечно, у Валерия Константиновича были свой стиль, своё видение. В линию нападения специально подбирал игроков техничных, с хорошим катанием, игровиков. Причём многие мастера такого плана подписывались именно под Белоусова. В «Магнитке» какой состав был, в «Авангарде». Так же и в «Тракторе» уровень мастерства был высочайший. Но на оборону точно не забивали.

— С Валерием Брагиным полтора сезона в молодёжной сборной тоже дали большой опыт?
— Очень интересный период. На уровне МЧМ много равных команд. Чтобы быть успешными, искали ходы, и тактические в том числе. Валерий Николаевич давал нам прочувствовать ответственность, использовал наши идеи в игре. На чемпионате мира в Торонто нам тренеры других команд говорили, что наше построение в средней зоне стало для них большой проблемой. Russian Triangle его называли. Мы, кстати, созванивались недавно. Он меня поздравил с назначением, напомнил, что новый тренер «Трактора» Бенуа Гру нас тогда в финале победил.

— С «Трактором» теперь втройне принципиальные матчи будут?
— Не сказал бы. Мы пережили с Челябинском, болельщиками, «Трактором» много счастливых моментов. Это мой дом. Как я говорил, на пресс-конференции только что: «зелёное дерби» больше будоражит. Очень интересно в его атмосферу окунуться. До сих пор помню, как они мой «Трактор» из плей-офф выбили, когда на последней минуте Ивану Федотову дали буллит за сдвиг ворот при ничьей — 1:1. Нам забили, и мы вылетели. Очень спорный был момент, те ворота в Уфе были слишком неустойчивыми.

А через год уже мы Уфу прошли. И мой последний матч во главе «Трактора» был с «Салаватом». Теперь же открываем сезон матчем с ними. Вот так закрутилось.

— С кем ещё ждёте матчей с особым чувством?
— Много хороших знакомых. С Ильёй Петровичем Воробьёвым хорошо подружились, когда вместе работали в СКА и сборной. Интересно с ЦСКА будет. Когда с «Трактором» не попали в плей-офф, его же «Магнитка» нас потопила. Они вели в две шайбы у «Нефтехимика» в последней игре, однако проиграли в овертайме. В итоге Нижнекамск нас обошёл по дополнительным показателям. Но после сезона, когда с Ильёй Петровичем встретились – обсудили, пошутили. Это же «Трактор» и «Магнитка», у болельщиков серьёзное противостояние. Поэтому пошли разговоры всякие. Однако я точно знаю, что Нижнекамск победил честно. Они в том сезоне, если не ошибаюсь, вообще все матчи у «Металлурга» выиграли. Поэтому думаю, что интересных матчей будет хватать.

— Летом проходил слух, что Зинэтула Билялетдинов по-прежнему влияет на тренерские решения в «Ак Барсе». Так ли это?
— Когда Казань в последний раз брала Кубок в 2018-м, в финале конференции победили «Трактор». На рукопожатии Зинэтула Хайдярович мне сказал: «Молодцы, хорошая команда, видна тренерская работа». Я спросил в ответ: «Если будет удобно, можно ли с вами пообщаться?» После этого стали иногда созваниваться, а когда вернулся в «Трактор» после СКА, уже стал обращаться чаще по хоккейным моментам: по тактике, по психологии. Спасибо ему огромное, что делится своим опытом и видением.

— Сейчас разговариваете, наверное, чаще?
— Полторы недели назад в последний раз говорили по телефону.

— Как вас напутствовал?
— В Казани, думаю, всем понятно его главное наставление.

— Только честный труд?
— Сами всё знаете.