— Александр Михайлович, почему, несмотря на общий успех, в традиционных российских видах спорта мы не добились прогресса в сравнении с предыдущей Олимпиадой?
— Мы ещё пока не занимались детальным анализом ситуации в каждом из видов спорта, потому что только завтра начнётся первый экспертный совет, а в течение двух недель они пройдут по всем видам спорта.
— Тренер сборной по конькобежному спорту Константин Полтавец связал неудачи с тем, что подготовка и атмосфера на олимпийском катке соответствовала знаменитому голландскому «Тиалфу», а потому и предопределила успех «оранжевых».
— В прошлом году мы проводили чемпионат мира на том же катке и при тех же голландских трибунах, только там Ольга Фаткуллина и Денис Юсков выиграли золото, а здесь – максимумом стали серебро и бронза. Это просто отговорка. В ближайшее время у нас состоится обстоятельный разговор, где все цифры будут сопоставлены с окончательным результатом. Это необходимо для сохранения потенциала зимнего спорта, чтобы не опустить планку на Играх в Корее.
— После Ванкувера мы оказались на одном полюсе, а сейчас на другом. Что нужно сделать, чтобы через четыре года снова не уйти вниз, ведь в новом олимпийском цикле в подготовку не будет таких вложений?
— Тренеры говорят: очень легко войти в пик формы, но ещё проще свалиться в пике. Сегодня минимизировать расходы на подготовку сборных команд – всё равно что выстроить дом и возвести крышу, а потом попытаться сломать фундамент и проводить реконструкцию. Когда люди достигают чего-то, то потенциал, направленный на достижение этой цели, усиливается. А минимизировать расходы и потом искать виноватых – не лучший способ самовыражения. Чтобы удержать позиции нашей страны в зимнем спорте, нужно детально и последовательно проанализировать ситуацию и избежать допущенных погрешностей.
Надо попытаться внутри федерации под руководством государства создать условия, чтобы ни у кого из тех, кто показывает результат, не возникало желания искать правды на стороне. Если у нас вменяемый спортсмен и вменяемая администрация, проблем не возникнет, а если от человека отмахиваются, то получается такой результат.
Значимых ошибок мы не допустили, иначе не было бы результата, но погрешности можно исправить. Каждый год у нас в молодёжных составах подрастают успешные ребята. Надо решать задачу, чтобы сохранить их потенциал до ближайшего главного старта.
— В биатлоне и фигурном катании много спортсменов уходит в другие страны. Как сделать, чтобы Россия не стала сырьевым придатком?
— Надо попытаться внутри федерации под руководством государства создать условия, чтобы ни у кого из тех, кто показывает результат, не возникало желания искать правды на стороне. Другого способа я не вижу. Надо определить круг обязанностей спортсмена и наделить его полномочиями и правами. Если у нас вменяемый спортсмен и вменяемая администрация, проблем не возникнет, а если от человека отмахиваются, то получается такой результат.
— Что будет после Олимпиады с привлечёнными иностранными специалистами?
— Тех тренеров, которые сумели доказать свою профпригодность и показать результат, необходимо сохранить, хотя бы на ближайшие четыре года. Тогда бы мы смогли подготовить им замену, как делают во всём цивилизованном мире.
— За работу тренировочной группы Рето Бургермайстера Александр Легков уже поблагодарил и вас, и Виталия Мутко…
— От добра добра не ищут, поэтому я видел, что эта группа даёт результат, оказывал ей всемерную поддержку и благословил её. Было бы глупо наступать на горло собственной песне. У наших тренеров сложно перейти грань «мой» или «не мой» спортсмен, а для страны нет разницы, чей спортсмен завоюет медаль. Наша местечковость – одна из главных проблем. Хорошо, что наука может обосновать, кто именно из спортсменов должен бежать, и с ней начинают считаться.
— Говоря о местечковости, вас не возмущает двойной зачёт по регионам? Как можно играть и за ЦСКА, и за «Спартак»?
— Экономические ресурсы одного региона могут не позволить спортсмену полностью реализовать себя в конкретном виде спорта, а в случае параллельного зачёта он может получить все условия, чтобы участвовать во всех соревнованиях, иметь соответствующий инвентарь и экипировку. Одно дело купить боб, и совсем другое – сделать его на заказ под конкретного спортсмена. Что-то в рамках бюджетной деятельности вносит государство, но где-то необходимо соучастие.
— Как будут использоваться олимпийские объекты после Игр?
— Во благо и во славу спорта. Исключением будет, скорее всего, «Айсберг», который станет экспо-центром, но его вопрос ещё в стадии согласования. Остальные объекты будут переданы в собственность заинтересованным организациям. Тот же комплекс «Санки» в 2017 году примет чемпионат мира по бобслею и скелетону, который наша федерация во главе с Георгием Ивановичем Беджамовым отстояла в жёсткой и равноправной борьбе с Германией, США и Канадой. Надо отдать должное президенту федерации, который выстроил эффективную систему, позволившую завоевать медали в четырёх из пяти видов программы.
— Как вы можете прокомментировать слухи, что «Адлер-Арену» перенесут на «Лауру», чтобы там сделать лучший в мире среднегорный каток?
— На мой взгляд, это очень сложно, хотя было бы замечательно иметь горный каток, наподобие «Медео». Это и рекорды, и престижный этап Кубка мира, и лёд, на который не надышат голландцы.
— Вы были во многих спортивных делегациях. На какой Олимпиаде сложнее работать: на зимней или на летней?
— Администратору одинаково трудно везде. Летом только объём больше из-за количества видов спорта. Сложнее всего в самом начале – поставить эту машину на рельсы, а дальше ты просто помогаешь в технических вопросах.
— Летом нам всегда тяжело даётся первая неделя. Как перенести жалобы со всех сторон, что мы всё проигрываем?
— С юмором. Вы же помните шутку, когда российских биатлонистов попросили пострелять российских хоккеистов, закончилось тем, что никто не пострадал. Нужно продумать стратегию так, чтобы у нашего болельщика не было мнения, что мы сначала всё проиграем, а потом наверстаем. В Сочи журналисты вели себя корректнее, чем в Лондоне, и не кричали «Всё пропало!»
— После Ванкувера представители отдельных федераций говорили, что государство не умеет эффективно руководить спортом, поэтому лезть ему в дела федераций не стоит. Прошедший олимпийский цикл опроверг эти высказывания?
— Два-три года назад я предлагал систему, когда федерация по виду спорта занимается основными направлениями уставной деятельности: развитие массовости, популяризация спорта в субъектах РФ и сотрудничество в области подготовки национальной команды. Сборная команда, которая сегодня представляется национальной федерацией, является государственным заказом, за который и отвечает государство. Естественно, контакт с федерацией необходим. Мне было очень обидно, когда я, будучи руководителем центра подготовки сборных команд меньше года, нёс полную ответственность за произошедшее в Ванкувере. Притом что в документах было написано, что ЦСП сделал всё необходимое для участия в соревнованиях сборных на Олимпиаде в Ванкувере. Только к Играм в Сочи мои специалисты подключились к участию в тренировочном процессе, а до этого не было аналитического центра и тренеров, которые к нему прислушивались.
— В Рио в первую неделю многое будет зависеть от плавания. Какова ситуация с Юлией Ефимовой?
— Этот вопрос надо рассмотреть с нескольких сторон. Пока нет вердикта по пробе В, лучше ситуацию не комментировать. Кроме того, спортсмен имеет право на внутреннее расследование и консультации со специалистами. Я не могу понять позицию прессы, которая на основе информации о положительной пробе А не только разглашает имена спортсменов, но и раздувает истерию. В ситуации с Эви Захенбахер-Штеле было гораздо меньше пафоса, чем с российскими биатлонистками. Давайте следовать принципам кодекса ВАДА.
Сборная команда, которая сегодня представляется национальной федерацией, является государственным заказом, а федерация по виду спорта должна заниматься основными направлениями уставной деятельности: развитием массовости, популяризацией спорта в субъектах РФ.
Я считаю, что даже в случае положительной пробы В в деле Ефимовой надо разобраться, и если имел факт неумышленного приёма пищевой добавки, добиваться сокращения срока дисквалификации.
— Олимпиада в Сочи показала дефицит российских тренерских кадров. Все мы гордимся великой советской тренерской школой, но каковы перспективы выбраться из нынешней неприятной ситуации?
— Ничего зазорного в использовании труда иностранцев при подготовке к Сочи я не вижу. Точно так же сегодня весь мир пользуется основами нашей школы фигурного катания. Вопрос в том, чтобы рядом с приглашённым иностранным специалистом находились перспективные российские помощники, которые хотели бы учиться и были бы обучаемы. Иначе он отработал бы контракт, а мы остались бы на том же месте, с которого начали. Надо, чтобы в обязательном порядке его опыт кому-то передавался. Мы это видели и в шорт-треке, и в других дисциплинах.
— Представители федерации биатлона сейчас пытаются выдать четыре медали и одно золото за большой успех, но ведь за исключением эстафет Олимпиада была ими провалена. Почему пик формы пришёлся только на конец Игр?
— Чтобы давать оценку биатлонистам, мы должны провести заседание экспертного совета, где сделаем глубокий анализ того, что произошло и что способствовало результату. Сразу скажу, что там речь идёт не о пике формы, а о координации действия всех составляющих биатлонной федерации. Когда мы посмотрим их реальный план, мои научные сотрудники дадут заключение. Бывает так, что тренер пишет «равномерная тренировка», а мой научный сотрудник даёт его пульсовые параметры, где пульс зашкаливает в двух местах за 180. Нужно не упускать из виду каждый нюанс. К примеру, высокий уровень кортизола говорил о стрессе спортсмена, о том, что он перегорел уже до старта, а по низкому уровню тестостерона можно понять, что ему вот-вот грозит вирусное заболевание. Надо посмотреть, что натворили наши биатлонные руководители. Ваш покорный слуга будет вести экспертный совет с Юрием Дмитриевичем Нагорных и принимать участие в окончательном решении.