Часть 1 — Колобнев: с «Тур де Франс» уехал «добровольно»
Часть 2 — Колобнев: есть справедливость на свете
— На тот момент думали, чем смогли бы заниматься в случае дисквалификации? Или даже мысли такой не допускали?
— Конечно, допускал. Вариантов могло быть много. Нельзя жить одной мыслью, что будет именно так, а потом вдруг всё наоборот и ты останешься у разбитого корыта, сам себя загонишь в безвыходную ситуацию. Поэтому я допускал различные варианты, думал над тем, чем я могу заниматься.
Даже годовая дисквалификация меня не устраивала, я уже тогда бы не вернулся в спорт. В случае дисквалификации мне было бы нечего делать в этой структуре, в системе. По крайней мере как спортсмену. Потому что эта несправедливость меня бы добила. Но всё оказалось справедливо.
Даже годовая дисквалификация меня не устраивала, я уже тогда бы не вернулся в спорт. В случае дисквалификации мне было бы нечего делать в этой структуре, в системе. По крайней мере как спортсмену. Потому что эта несправедливость меня бы добила. Но всё оказалось справедливо. Но, тем не менее, на тот момент меня прельщала мысль о спортивном менеджменте. И так получилось, что в Испании есть четыре крупных института международного уровня, высочайшего класса, которые обучают спортивному менеджменту и законодательству в спорте. На протяжении моего дела я изучал законодательство и положения и, в принципе, увидел, как всё это работает, мне интересно стало. Я связался с этими институтами, даже успел бумаги заполнить. Обучение у меня уже могло бы начаться, на английском языке с практикой в любой точке мира. Это как postgraduate, второе высшее образование, при этом потом выбираешь, где работать. Есть ещё и перспектива того, что Мадрид выберут олимпийской столицей 2020 года, а это значит, что можно было бы работать в Олимпийском комитете Испании, в организации Олимпиады. Ну и знание языков, и то, что в России нет таких специалистов, потому что совковая структура как была, так и осталась и пока ещё функционирует. Не пришла ещё смена поколений. Я думаю, что такие специалисты нужны, и это очень интересно, на самом деле. Но, поскольку я всё-таки подписал контракт, пока я – гонщик!
— Вячеслав Екимов в своём интервью высказал мнение о том, что вся история вокруг вас – провокация. Как считаете, кому-то на самом деле было выгодно обвинить вас?
— (Смеётся.). Есть завистники, которые хотели бы навредить, есть люди, которые хотели бы сделать плохо. Но я думаю, что каждого человека, у которого что-то в жизни получается хорошо, окружают не только хорошие люди, на которых всегда можно опереться, но и те, кто с удовольствием будет радоваться твоему провалу. К счастью, это оказался не тот случай.
— Кто был с вами в этот непростой жизненный период? Кто вас поддерживал?
— Естественно, семья и истинные друзья. Эта ситуация помогла мне отделить «семена от плевел» и понять, кто есть кто. На самом деле я был приятно удивлён тому количеству сообщений и
Поздравления от ребят были ещё тогда, когда Федерация велоспорта России приняла решение. И были гонщики, которые писали и звонили. А те, кто скептически относились, относились, скорее всего, из-за какой-то зависти. Но лично мне об этом никто не говорил. Гонщики были на моей стороне, и мне было это приятно.
звонков, которые приходили на начальном этапе этого дела. Правда, было очень приятно. Приятно осознать, что эти люди рядом с тобой не из-за твоего успеха, а потому что они, прежде всего, ценят тебя как человека.
— Какие выводы для себя сделали после окончания этой истории? Какую мораль вынесли?
— Мораль? Быть аккуратнее (смеётся). Хотя что-то подобное с кем угодно может произойти.
— Может быть, не сдаваться? Или всегда идти до конца?
— По-русски это звучит как-то не полно – «Не сдаваться!» По-английски это, наверное, более красиво: Don't give it up! Просто есть ситуация и нужно постараться её перебороть. И если вдруг что-то не получается доказать – не уходить в депрессию, потому что выход есть всегда. Из любой безвыходной ситуации есть, как минимум, два выхода (улыбается).
— Где вас встретила радостная новость?
— Дома. Из Лозанны позвонил адвокат. Его звонка мы ждали с 10 до 29 февраля, целых 19 дней. Он в любой момент мог позвонить и определить моё будущее. Конечно, это ожидание очень напрягало. Я был дома, с женой и естественно нас обоих прилично «тряхануло».
— После того как вы узнали о положительном судебном решении, были ещё какие-нибудь варианты продолжения спортивной карьеры? Или исключительно «Катюша»?
— Варианты, конечно, были. Над этим работал мой бельгийский менеджер. Но «Катюша» являлась самым предпочтительным вариантом. К тому же была возможность получить исключение из правил Международной федерации велоспорта – плюс один гонщик в команде. Я уж не знаю, кто смог его добиться — «Катюша» или мой менеджер, но факт в том, что я смог подписать контракт.
— Как в команде восприняли новость о вашем возращении? Среди спортсменов были те, кто не верил в вашу невиновность? Вы уже принимали поздравления?
— Поздравления от ребят были ещё тогда, когда Федерация велоспорта России приняла решение. И были гонщики, которые писали и звонили. А те, кто скептически относились, относились, скорее всего, из-за какой-то зависти. Но лично мне об этом никто не говорил. Гонщики были на моей стороне, и мне было это приятно. А как восприняли, я не знаю, я из команды ещё никого не видел, хотя уже получал дружелюбные письма на электронную
Я живу грядущей Олимпиадой. А что касается результатов – надо выиграть! Естественно, когда я туда поеду или если я туда поеду, то с таким максимализмом уже не смогу стартовать, потому что на прошлой Олимпиаде из-за максимализма я упустил медаль. Увидел, что выиграть не смогу и бросил, а мог бы третьим точно заехать, даже в итоге быть вторым.
почту.
— Вы уже обсуждали соревновательную программу на сезон со спортивным департаментом команды?
— Нет, я должен встретиться со своим спортивным директором – с Валерио Пива — и уже с ним обсудить календарь, который, прежде всего, будет зависеть от моей готовности к выступлению.
— В какой физической форме сейчас находитесь? Как идёт восстановление?
— Я сейчас ещё дома, прохожу курс реабилитации, тренируюсь. У меня первый тест будет 12 апреля, полечу в Италию, буду проходить медосмотр. Меня, конечно, немного тревожит тот факт, что я не выступал более восьми месяцев, но я в это время тренировался как обычно. Беспокоит и тот факт, что я недавно был прооперирован: упал на одной из тренировок, и мне сшивали мышцу на бедре. Но я уверен, что меня это не выбьет, и я останусь в строю. Сейчас послеоперационный период идёт как нельзя лучше, всё очень хорошо. Я надеюсь, что в скором времени смогу тренироваться в полную силу, и уже в конце апреля – начале мая смогу вставать в гонки.
— Собираетесь ли выступить на Олимпиаде? Каких результатов от себя ожидаете?
— Конечно, я живу грядущей Олимпиадой. А что касается результатов – надо выиграть! Естественно, когда я туда поеду или если я туда поеду, то с таким максимализмом уже не смогу стартовать, потому что на прошлой Олимпиаде из-за максимализма я упустил медаль. Увидел, что выиграть не смогу и бросил, а мог бы третьим точно заехать, даже в итоге быть вторым. Но всё равно я думаю про себя: хватит вторых и третьих мест, нужно хотя бы разочек и золото зацепить!
— Какие задачи ставите перед собой на ближайшую перспективу? Где планируете выступить?
— В мае будут подготовительные гонки. В июне будет Тур Швейцарии, который мне хотелось бы попробовать проехать, чтобы оценить свою готовность к возвращению на самый высокий уровень. И потом весь июль будет такая шлифовка под Олимпиаду, будет идти целенаправленная подготовка к выступлению в Лондоне.