Тренер Владимир Мохнев в декабре прошлого года был признан виновным в хранении, транспортировке и распространении запрещённых веществ и дисквалифицирован на 10 лет. Мохнев известен по работе с Юлией Степановой (Русановой) – информатором ВАДА. Через полгода после отстранения опытный наставник решил рассказать, почему его ученица решилась на откровенные заявления, итогом расследования которых стало отстранение российских легкоатлетов от международных стартов.
«Юля пришла ко мне и через полгода выполнила кандидатский норматив»
— Как вы считаете, это была её инициатива — откровенные высказывания про допинг?
— Думаю, что на неё так муж повлиял. Он же два года учился в США. Явно не так просто учился, а потом зачем-то вернулся сюда. Отучился на отлично и к нам в РУСАДА устроился? Непонятно. Дальше что они сделали? Задумали свою комбинацию, да ещё и Григория Родченкова в свою компанию вовлекли. Не просто же так Виталий Степанов сюда возвращался. Я именно так считаю. Ей предложили больше, намного больше, чем она получала здесь. Не знаю, за что ей там сейчас платят, но не за красивые глазки. С мужем она жить не будет – это я могу гарантировать. Он же ни к чему не приспособлен, только стукачом быть.
— Как вообще складывались ваши отношения со Степановой?
— Когда она пришла ко мне, то делала всё, что я ей говорил. Пришла поздно, ей было почти 17 лет – в таком возрасте уже сложно было на что-то рассчитывать. Но она призналась, что очень хочет какую-то медаль завоевать. И через полгода выполнила норматив кандидата в мастера спорта. Спустя примерно год Юля заболела туберкулёзом. Пришлось подтянуть все свои связи, лучших врачей — через четыре месяца она была здорова, а я в итоге вот что получил.
Не знаю, за что ей там сейчас платят, но не за красивые глазки. С мужем она жить не будет – это я могу гарантировать. Он же ни к чему не приспособлен, только стукачом быть.
— А вы знаете, как она попалась на допинге?
— Это было в 2013-м году, когда Юля уже со мной не работала. Я спросил: как ты попалась? Она сказала, что с кровью. Но как можно было её брать? Такое бывает у девушек во время месячных. Ни в одном фильме про это ни слова. Она не рассказывала, что именно случилось. Зато смонтировала какую-то ересь про других. Нас лишили лучших спортсменов и тренеров, а мы молчим, и защитить нас некому.
— У вас были подозрения, что она принимает запрещённые препараты?
— Да она у меня сама примерно в 22 года стала спрашивать, когда я ей что-то буду давать. Она в своих интервью говорила, что это было, то в 2009-м, то в 2007-м. Я даже в ВАДА писал по этому поводу и просил обратить внимание на путаницу в показаниях. А ей отвечал: «Я тебе и так даю». Мне знакомый тренер с Алтая привозил разные травы, корни, я делал отвары специальные. Я этим до сих пор занимаюсь, это очень полезно. Она ждала от меня что-то, чтобы сразу побежать. На самом деле у нас были нормальные отношения до того, как она познакомилась со Степановым.
«Степанова замуж за меня хотела, предлагала жену бросить»
— А что потом?
— А потом жизнь заставила стать её очень хитрючей. У неё же отец сидел за убийство, у мамы – трое девчонок, тяжёлая ситуация. Но Юля получала очень хорошие для России деньги, мне такие никогда и не снились – более 200 тыс. рублей у неё зарплата была.
Главной причиной была женская месть. После чемпионата Европы во Франции она предложила там остаться вдвоём. Конечно, я отказался – у меня любимая жена, семья. Когда она к Казарину в машину садилась, предложила бросить жену, а она бы ушла от мужа. Услышала «нет» и уехала.
— Почему она от вас ушла?
— Наверное, главной причиной была женская месть. Первый звоночек был, когда мы ездили с ней на чемпионат Европы во Францию и она предложила там остаться вдвоём. Это было после финального забега на 800 м, где она стала третьей. Все знали, что она была в меня влюблена. Конечно, я отказался – у меня любимая жена, семья. Да и никогда бы я не смог за границей жить. Она, кстати, тоже говорила, что никогда не уедет из страны и замуж выйдет только за русского, на соревнованиях всегда красила ногти в цвета российского флага. Вышла в итоге за еврея, хотя против этой нации я ничего не имею – у меня много друзей-евреев.
Ну, а к Владимиру Казарину ушла, потому что хотела выигрывать, а у самой травма была в то время. Я ей говорил: «Куда ты идёшь? Ты никогда не будешь там первой, у него же есть Маша Савинова». Перед тем как она садилась в машину к Казарину, сказала: «Вы бросаете жену, а я бросаю мужа и мы женимся и работаем дальше». Но я сказал «нет», и она уехала.
— Как считаете, она сможет вернуться на тот уровень, на котором была, когда работала с вами?
— Вы её видели на чемпионате Европы в Белграде? Да у неё килограммов шесть лишних! Когда она со мной работала, вся в мышцах была, «звенела» вся, я ничего лишнего ей никогда не позволял. Она если и ела что-то не то, то втихаря от меня. А тут приехала просто показаться, без спортивных целей. Хотя спортсменка очень сильная. И мне обидно, когда тот же Владимир Казарин сказал, что Степанова может бегать только на допинге. Со мной она бегала без всяких запрещённых препаратов. Мы с ним до сих пор не разговариваем, поскольку ушла она тайком.
— Она боялась конкуренции?
— Да. Хотя Юлия была у меня первой в группе, где занимались Екатерина Купина и Кристина Халеева. С психикой у неё всегда были проблемы. У меня появилась девочка, которая бегала 400 м, занималась в Москве, но потом у неё тренер умер и она переехала ко мне. Так эта девочка с первого старта бежит «полторашку» за 4,30 – это норматив кандидата в мастера спорта. Русанова и эту девочку пыталась убрать, и Халееву. А Купина к ней сама подошла и просила разрешения со мной работать. Зачем? Я здесь тренер и я — главный. Ну, она объяснила, чтобы «тёрок» не было. Высочайшее позволение получила. А потом и Купину убрать хотела, с десяток смс мне написала с угрозами.
— Если бы Степанова вернулась в Россию и пришла к вам, вы были бы готовы с ней работать?
— Я бы просто хотел посмотреть ей в глаза и спросить: как можно так поступить? Я тебя как дочку таскал везде. И чем ты мне отплатила? Предателей нигде не любят. Не зря же с ней никто из западных специалистов не хочет работать: она к восьми тренерам в Германии обращалась — и бесполезно. А у неё 800 метров за 1.56,99 – это высочайший результат. Не всё в жизни решают деньги.
Ночь просидел в гостинице, больше литра водки выпил – не берёт. А мне же не 20 лет было, а 60. Только мокрый весь стал, пот градом течёт, а чувств никаких, будто ни стопки не выпил. Хоть за руль садись.
«Мне 10 лет ни за что дали»
— Вас же несколько раз отстраняли до решения CAS. Когда первый раз это случилось?
— Меня отстранили сразу после того, как начался этот допинговый скандал, когда вышли фильмы иностранные, в которых упоминалась моя фамилия. Я подал в гражданский суд и выиграл дело.
— На каком основании вас отстранили?
— На основании давления сверху. Со стороны администрации, со стороны спорткомитета Курска, со стороны ВФЛА. Мне директор школы даёт трубку, говорит, что руководитель спорткомитета уволить приказал. Но он не стал со мной разговаривать. Я просился на приём, а со мной общаться отказываются. За 40 лет у меня ни один человек ни в чём замешан не был, а тут раз и всё.
— Когда узнали об отстранении, какие чувства испытали? Что делали?
— (После долгой паузы.) Я был на соревнованиях. Ночь просидел в гостинице, больше литра (водки. – Прим. «Чемпионата») выпил – не берёт. А мне же не 20 лет было, а 60. Только мокрый весь стал, пот градом течёт, а чувств никаких, будто ни стопки не выпил. Хоть за руль садись. Ну, можно было отстранить, раз обвинили в распространении. Ну, три года. Но 10 лет! За что? Во что можно верить? Что в жизни есть святого, если меня ни за что отстранили?
За смонтированные разговоры. Меня никто ни на чём не поймал! До сих пор я от этого отойти не могу, потому что спорт – моя жизнь. За 40 лет, что я работаю тренером, ни разу не был в отпуске. Ладно, хотите меня отстранять – отстраняйте хоть на всю жизнь. Только спортсменов до соревнований допустите, они вообще ни при чём.
— В хранении и распространении каких препаратов вас обвинили?
— Пептиды. Говорят, что были запрещены. Да не были они запрещены тогда! Я даже показывал им рекламу наших пептидов, тех, которыми сам до сих пор пользуюсь, чтобы форму поддерживать. Я 15 раз подтягиваюсь, бегаю – хоть сейчас могу продемонстрировать. Не хочу себя хвалить, но когда ты сам можешь показать ученику, как правильно бежать, он и схватывает всё быстрее. А меня обвинили в хранении совсем других пептидов, я и названий таких не знал. Плюс она называла в интервью такие препараты, которые так просто не купишь. В аудиозаписи моего разговора, представленной Степановой, было всё не так, она смонтирована. Моё «не буду» поменялось на «буду», «недоступно» на «доступно». Есть свидетели, мои спортсмены. Разобрался бы кто. Но нет…
— Вы будете подавать апелляцию? Пытались ли защищаться, собирали доказательства?
— Так я на оглашении решения и выбирал с возможностью подачи апелляции, но никто на это и не посмотрел. Да, собирал материалы, отсылал в РУСАДА, они – в ВАДА. Но нас не слышат и не слушают. Я много денег потратил только на переводы, а это всё бесполезно.
— Вы сейчас работаете в лёгкой атлетике? Говорят, что в Губкине продолжаете тренировать.
— Как я могу работать, если меня отстранили? Только консультирую иногда. Я больше 27 лет отработал в сборной, воспитал четырёх мастеров спорта международного класса, участников Олимпиад и чемпионатов мира, призёров чемпионатов Европы – для Курска это неплохо, я всё-таки не просто так работал, но понимаю, что к команде меня больше никогда не допустят. Тем более когда представители ВФЛА запрещают другим тренерам со мной даже разговаривать, хотя мы с некоторыми дружим десятки лет.
Я сейчас не работаю, живу на пенсию. С работой – хотел бы тренировать детей. Предлагают тренировать ОМОН, Росгвардию, заниматься военно-прикладным многоборьем. Меня поддерживают тренеры. Вот недавно был в Кисловодске. А там же постоянно легкоатлеты тренируются, так подходили, слова поддержки говорили. На турниры тоже не езжу даже зрителем. Не хочу никого подставлять. А вообще, с голоду не умру – я способен семью прокормить.
— Этот скандал показал, что с нашей лёгкой атлетикой всё не так чисто?
— Ничего он не показал. Это политический заказ. Дисквалифицировать таких людей, как Татьяна Лебедева, находить у неё что-то — это просто немыслимо. Нас обвиняют в создании системы, но это глупости.
— Рассчитываете вернуться к тренерской работе после окончания дисквалификации?
— Буду ли я жив к тому времени? Думаю, работать в лёгкой атлетике мне больше не придётся.