Норвежский супергроссмейстер Магнус Карлсен с блеском победил на очередном турнире, участники которого играли в шахматы Касабланки. Экс-чемпион мира показал отличное знание классических партий прошлого, а укороченный контроль времени был ему только на руку.
Суть шахмат Касабланки такова – за пару минут до начала игры выставляется сложная, насыщенная борьбой позиция из творчества великих мастеров прошлого с компьютерной оценкой 0.00 (абсолютное равенство сил согласно мнению машины). Соперники за эти две минуты изучают записанные и сыгранные ходы, после чего начинается игра в формате «15 минут на партию с добавлением 10 секунд за каждый ход». То есть участники не имеют возможности и времени выставленную позицию проанализировать, разве только пробуют угадать — что они играют? Ведь судьи просто отдают им протоколы с записанными ходами, но не говорят, в какой партии были сделаны эти ходы.
Для экспериментального турнира, который проходил в рамках шахматного фестиваля в Марокко, организаторы пригласили четырёх шахматистов: бывших чемпионов мира Магнуса Карлсена и индийца Вишванатана Ананда, The best from the West и призёра двух последних турниров претендентов американца Хикару Накамуру, а также лучшего игрока Африки всех времён и народов египтянина Амина Бассема. Получилось, что сражаются представители сразу четырёх континентов.
Первый ход в одной из партий сделал президент ФИДЕ Аркадий Дворкович, который и открыл турнир. В данном случае Международная федерация активно поддержала эксперимент с форматом, направленным на то, чтобы максимально обходить компьютеризацию, подразумевающую банальное заучивание огромного количества вариантов. На то же самое направлены шахматы Фишера, где перед началом игры в произвольном порядке фигуры соперников перетасовываются по первому и восьмому рядам, наши коллеги-шашисты уже давно производят жеребьёвку дебюта.
В Марокко позиции для игроков выбирали титулованные комментаторы-гроссмейстеры – секундант Магнуса Карлсена и россиянина Яна Непомнящего на последнем претендентском турнире Ян Густафссон (Германия) и один из самых популярных западных стримеров Даниэль Народицкий (США). Им предлагали три заготовленные позиции из различных времён и поколений – следовало отдать предпочтение лишь одной для каждого конкретного тура.
За шесть раундов их выбор пал на два поединка из великого противостояния Гарри Каспарова* (внесён Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов, признан физическим лицом, выполняющим функции иностранного агента) и Анатолия Карпова, встречи из битвы за женскую мировую корону в 90-е между первой китайской чемпионкой Се Цзюнь и россиянкой Алисой Галлямовой, партию из матча между первым русским чемпионом мира Александром Алехиным и голландским чемпионом Максом Эйве, а также волнующую схватку между первым чемпионом мира в истории Вильгельмом Стейницем с его принципиальным соперником, основателем отечественной шахматной школы Михаилом Чигориным.
Позиции подбирались разные. Встречалась и спокойная с солидной позиционной игрой (решающая 24-я партия из матча в Севилье-1987 Каспаров-Карпов), но предпочтение всё же отдавалось «боевикам» — три напряжённые позиции из сицилианской защиты, иррациональный вариант французской защиты, а стартовая задача из 1-го тура вообще стала самым настоящим испытанием для игроков.
Там на доске возник гамбитный бой с жертвой пешки из матча в Гаване 1889 года! «Вильгельм Стейниц любит защищаться, а мы, по присущей нам слабости, любим атаковать!» — отмечал Михаил Иванович Чигорин. И участникам супертурнира в Марокко следовало сыграть в духе мастеров XIX века.
Перед тем как перейти к разбору партий, стоит отметить, что турнир завершился уверенной победой Карлсена, набравшего 4,5 из 6 и прошедшего дистанцию без поражений. Скандинав мало того, что гениально играет с укороченным контролем, феноменально знает классические партии, так ещё и является наиболее универсальным игроком современности – такой формат явно для него. Накамура очень старался составить Магнусу конкуренцию, но из-за поражения в очной ставке первого круга отстал на очко – у него 3,5 очка. Ветеран Ананд показал достойную игру и финишировал с тремя очками, а вот Амину ожидаемо пришлось крайне тяжело – в первом круге он ещё боролся и даже сделал ничью с Карлсеном, а во втором посыпался и набрал всего одно очко.
Магнус Карлсен
Фото: FIDE
Турнир получился захватывающим, а борьба содержательной, но, конечно, формат пока слабо отработан и что-то официальное проводить с ним пока не стоит. Проблему шахмат Касабланки наглядно демонстрирует та самая партия 1-го тура, в котором на доске стояла историческая позиция битвы Чигорина со Стейницем. Дело в том, что по мере развития компьютерных технологий благодаря сотрудничеству с машиной человек научился гораздо лучше знать дебюты и эндшпиль, считать, принимать позиционные решение и маневрировать.
Единственное, что ещё составляет проблему для серых клеточек – это защита. Конечно, сейчас люди защищаются куда упорнее, чем во времена первых чемпионов или даже советской шахматной школы, но всё равно они не могут демонстрировать и десятой доли хладнокровия бесстрастной машины. Этим, например, и пользуется Ян Непомнящий, который при первой же возможности пытается провести атаку на короля соперника и создать тому максимальный дискомфорт.
В 1993 году проходил матч на первенство мира между Гарри Каспаровым и англичанином Найджелом Шортом. Каспаров находился на пике карьеры и буквально разгромил соперника, который прервал великое противостояние двух «Ка», до этого выиграв матч у Карпова. Однако вместе с основным матчем последовал коммерческий, гамбитный шоу-матч под формат показа по телевидению. Каспарову и Шорту тоже ставили позиции из королевского гамбита, гамбита Эванса, заставляя гроссмейстеров играть их и воскрешая таким образом дух XIX века. Гарри позднее признавался, что когда ему впервые выпали чёрные в такой гамбитной табии и он взглянул на позицию, то ему попросту захотелось сразу сдаться – да, материал лишний, но ни одна фигура толком не ходит!
Нечто похожее получилось и в 1-м туре Касабланки.
Михаил Чигорин (Российская империя) – Вильгельм Стейниц (США)
Гавана 1889
Ещё так вышло, что в парах 1-го тура белые оказались фаворитами – Карлсену выпало нападать на Ананда, а Накамуре – на Амина. Интересно, насколько изменилась бы ситуация, если бы партнёры поменялись ролями? Да, согласно компьютеру, оценка равная, но чёрными здесь играть безумно трудно – их ферзь парализовал развитие всего лагеря. Не зря и Ананд, и египтянин попытались его отдать за компенсацию, чтобы хоть как-то развиться, но у них ничего не вышло… Вот такие они, современные шахматы – такая тонкая грань между оценкой всевидящего и всепонимающего компьютера и порой слабого, бессильного человека.
Стейниц был человеком талантливым, однако очень упрямым и догматично отстаивавшим свои исследования. Придумал защиту Эванса с переводом ферзя по маршруту f6-d6 и так и играл её против всех претендентов: Чигорина, Гунсберга. За счёт огромной практической силы он набирал здесь немало очков, но надо сказать, что партию, из которой расставили позицию для современных гроссмейстеров, он у Михаила Ивановича выиграл! Хотя в этом варианте потерпел немало болезненных поражений от русского титана. Конечно, когда вместо безумно творческого, но крайне неровного Чигорина за белых сели Карлсен и Накамура, то защитникам чёрных стало ещё тяжелее.
Партии со студии lichess ниже.
М. Чигорин – В. Стейниц
М. Карлсен – В. Ананд
Х. Накамура – Б. Амин
В комментариях после партии Ананда и Амина сквозило недоумение – что же это такое нас заставили играть? Больше комментаторы подобных позиций не ставили, и даже в самых опасных сицилианских у чёрных в последующих турах оказывались развиты все фигуры.
Конечно, чувствовался огромный прогресс современных гроссмейстеров в плане трактовки позиции по сравнению со Стейницем (хотя перевод ферзя на g6 от Вильгельма, который одобряет компьютер, Ананд и Амин не подняли), Чигориным, Алехиным и Эйве, и немного жаль, что из творчества Каспарова и Карпова была поставлена всего одна позиция – было бы интереснее сравнивать практические решения современных великих чемпионов.
Но формат достаточно интересный, зрелищный, и вполне возможно, что впереди на этом пути шахматы ждут новые эксперименты.