— Татьяна, расскажите о выступлении юниорской сборной на первенстве Европы в Оденсе, подведите итоги вашего датского вояжа.
— Всего у нас девять медалей: три золотые, три серебряные и три бронзовые, из них одно золото и два серебра – в личных соревнованиях. Два серебра – в олимпийских дисциплинах. Раньше, когда я была в команде и стреляла сама, нас в таких соревнованиях вытягивала движущаяся мишень, всегда приносившая много медалей. Я бы не сказала, что в этот раз ребята как-то отличились и хорошо постреляли, я понимаю, что и другие страны начали развиваться и прибавлять в этой дисциплине.
Мы ехали сюда с полным непониманием того, какие результаты у нас будут. Состав обновлённый, если кто-то и был на Европе, та же самая движущаяся мишень. Были ребята, которые на первенство Европы съездили по одному разу, но это ещё не опыт, и мы не знали, кто и как себя проявит. Высокий результат могли показать почти все, все ребята были готовы достаточно хорошо. В итоге на личный подиум пробились Илья Липкин и Маргарита Ломова. На винтовке у девочек в финал пробилась Лиля Соколова, у мальчиков такого же результата добились Панченко, Масленников – это уже очень хорошо, потому что до финалов мы доходили не всегда. Новые правила начисления очков, конечно, внесли свои коррективы. Например, девочки в команде на винтовке проиграли 0,1 балл третьему месту – это просто немыслимо. Даже тренерам очень сложно осмыслить, потому что это не очко, это одна десятая. Очко мы проигрывали, с этим всё понятно, но, когда проигрываешь одну десятую – это самое обидное.
Мы ехали сюда с полным непониманием того, какие результаты у нас будут. Состав обновлённый, если кто-то и был на Европе, та же самая движущаяся мишень. Были ребята, которые на первенство Европы съездили по одному разу, но это ещё не опыт, и мы не знали, кто и как себя проявит. Высокий результат могли показать почти все, все ребята были готовы достаточно хорошо.
— Несколько дней назад вы сказали, что прошлогодний чемпионат Европы был провальным для юниоров, в этом году девять медалей, из которых два серебра — в олимпийских упражнениях. Довольны результатом?
— Да, в прошлом году мы не взяли ни одной медали в олимпийских упражнениях, в этом году – два серебра. Это, в принципе, нормально. Конечно, мы не заняли первое место, потому что итальянцы задавили нас со всех сторон. Итальянцы очень хорошо готовы, я знаю, что они готовятся по определённой программе, у них очень серьёзный подход, и за последние три года и взрослые, и юниоры у них очень существенно прибавили.
— Что вы думаете по поводу новых правил? Для чего их ввели, и кому это выгодно?
— Я думаю, что хотели добавить зрелищности, хотели увидеть другую борьбу, что-то изменить. То, что финал с нуля, мне совсем не нравится, а то, что квалификация у винтовки с десятыми, смотрится достаточно интересно. Единственное, мы пока не можем привыкнуть к этому результату, ориентироваться очень сложно. Сложно сходу оценить результат и его успешность, понять, насколько он высокий.
— Что вы скажете про AIR 50? Оказалось ли это упражнение действительно полезным?
— Про результаты тоже сложно сказать, потому что особого результата у наших ребят там нет, только борьба: выиграл – не выиграл. Конечно, хорошо, что наши были в финалах. Но как относиться к этому упражнению, пока неясно. С одной стороны, AIR 50 есть в программе чемпионата Европы, но результаты тех, кто выиграл, – это не результаты чемпиона Европы. По этому поводу пока нет четкого мнения.
— Какие ближайшие планы у юниорской сборной?
— В июле нас ожидает чемпионат Европы по малокалиберной стрельбе, он пройдёт в Германии. Уже в марте мы начнём готовиться, поедем на соревнования в Германию, начнём выходить на воздух, работать на стрельбище.
— Когда начнётся формирование составов команд?
— Уже в апреле мы начнём формировать составы по специальной системе отбора. До чемпионата Европы в Германии будут проходить три крупных соревнования, на результаты в которых мы и будем смотреть.
— Как считаете, состав сильно изменится по сравнению с чемпионатом Европы?
— Я думаю, примерно половина ребят останется, а вторая половина добавится – это спортсмены, специализирующиеся на стрельбе из малокалиберного оружия. Юниорские составы у нас постоянно обновляются, происходят какие-то изменения, для молодёжи это нормально. Когда они станут взрослыми, тогда можно более точно прогнозировать, кто примерно попадёт в состав.
— Многим ребятам, которые выступают на этом первенстве Европы, совсем не нравится стрельба из малокалиберного оружия. При формировании составов их мнение будет учитываться?
— Конечно, если они не захотят выступать, они и стрелять не будут. Мы же никого не заставляем. Действительно, упражнения разные, по себе знаю, что стрелять и то, и другое – сложно: нужен разный подход, оружие, даже отдача – всё другое.
— Вам понравилась организация чемпионата Европы в Оденсе?
— Организация ужасная. И самое главное – безобразно ходят автобусы. Пожалуй, автобусы – это самое главное, потому что спортсмен настраивается на стрельбу, выходит на улицу и ждёт сорок минут автобус, не зная, сколько придётся ехать на стрельбище — 15 или 45 минут. Мы так и не поняли эту систему, так как не было и нет точного расписания. Так каждый день, но когда мы целый час ждали автобус со стрельбища – это вообще за гранью понимания. Кроме того, информацию по результатам нам предлагали только в интернете, в бумажном варианте результатов не давали. Не видела, что в нашу коробочку с названием страны что-то складывали.
— А что-то позитивное всё-таки было?
— (Смеётся). Позитивное – это наши ребята, которые, несмотря ни на что, всё равно выигрывали и завоёвывали медали.
— Уже есть план подготовки к Олимпиаде в Рио-де-Жанейро?
— Не знаю, успеем ли мы подойти к этой Олимпиаде. Такими семимильными шагами ещё мало кто доходил, только во времена Советского Союза. Сейчас пока сложно говорить об этом, у нас достаточное число взрослых, которых будут готовить. Из тех юниоров, которых мы выпустили в прошлом году, пять человек вошли в основной состав. Теперь их нужно ещё готовить и двигать. Вот про них можно сказать, что они приблизились к Олимпийским играм.
— В каком российском регионе, на ваш взгляд, стрельба развита лучше всего?
— Этот фактор достаточно размыт. Если взять юниоров, то они, окончив школу, переезжают в какой-то город. На данный момент больше всего спортсменов, на мой взгляд, находится в Москве.
— В чём причина миграции? В этом городе самая сильная школа?
— Я бы не сказала, что самая сильная. Просто училище олимпийского резерва (УОР) очень хорошо заботиться о них. Потом, многие ребята просто хотят уехать из маленьких городов, перебраться в столицу. Из регионов могу отметить Свердловскую область, в их УОР многие спортсмены хотели бы попасть.
— Какие шаги нужно сделать для популяризации и развития этого спорта у детей? Как повысить их интерес?
— Я помню своё детство, когда в каждой школе был тир, когда были уроки начальной военной подготовки. Если сейчас спросить наших великих спортсменов, как они пришли в стрельбу, то окажется, что большинство из них сделали первый шаг благодаря этим урокам начальной военной подготовки и благодаря тем тирам, которые были в школе. Нужно начать хотя бы с того, чтобы появились тиры.
Я помню своё детство, когда в каждой школе был тир, когда были уроки начальной военной подготовки. Если сейчас спросить наших великих спортсменов, как они пришли в стрельбу, то окажется, что большинство из них сделали первый шаг благодаря этим урокам начальной военной подготовки и благодаря тем тирам, которые были в школе.
— Что Стрелковый союз России делает для этого?
— Осенью проводятся «Президентские спортивные игры» во всероссийском детском центре «Орленок» в Краснодарском крае. Пусть спортсменов-стрелков там не так много, но знакомые фамилии потом я всё-таки нахожу, и это тоже один из этапов развития. Владимир Сергеевич всегда старается поддержать регионы: помогает оружием, экипировкой, потому что с экипировкой очень сложно: полностью «одеть» винтовочника стоит немалых денег.
— Вы сами сравнительно недавно повесили оружие на гвоздь. Почему решили завершить карьеру?
— Я в сборной команде была 16 лет. И все это время практически безвылазно – на базе в Новогорске. Когда в Новогорске знаешь каждый закоулочек, когда ты работаешь без межсезонья – всё надоедает. Я просто устала. Ребята до сих пор спрашивают: вы бы не хотели пострелять? Я категорически против. Я действительно пока не вернулась к тому, чтобы взять в руки свою винтовку. Сейчас я вообще к ней не подхожу.
— У спортивной стрельбы есть какое-то возрастное ограничение?
— Нет. У нас есть такие стрелки, которым за пятьдесят, но они стреляют. Тут всё индивидуально, кого на сколько хватит. Хотя, конечно, ещё есть такой момент, как здоровье. У меня, например, большие проблемы со спиной – протрузия позвоночных дисков, поэтому последнее время мне было больно стрелять. Когда я выиграла последнюю Европу в 2009 году, то стояла на рубеже и думала только об одном: всё, больше этого не будет, я больше не хочу.
— Перед тем чемпионатом вы ведь подумывали о завершении карьеры? Почему решили продолжить выступление?
— После пекинской Олимпиады я взяла тайм-аут, работала в федерации администратором, в стендовой стрельбе. Это совершенно другая работа, у компьютера, голова здорово разгружается. Через девять месяцев после Игр проходил чемпионат России, и я вдруг решила, что попробую выступить. У нас была новая система отбора, мне было очень интересно. Я иду и в первый раз после Олимпиады открываю свой кейс с оружием именно на соревнованиях, набираю определённые баллы, занимаю второе место и отбираюсь на чемпионат Европы. Тренер мне говорит: «Неужели ты действительно поедешь, я видел тебя, ты же не тренировалась вообще». Я сказала, что попробую. Две недели тренировалась, потом приехала на Европу, выиграла её и тут уже сказала себе: теперь точно всё (смеётся).
— Именно тогда и решили стать тренером?
— В то время тренер юниорской команды уходил с должности и предложил мне попробовать. Я согласилась. На самом деле, я не думала, что мне будет настолько интересно работать с юниорами. Пока находишься во взрослой команде, ты к ним относишься как-то неопределённо, они всегда непонятны для взрослых. Какие-то ненормальные, ведут себя как дети, и взрослые их обычно не воспринимают. А когда сталкиваешься с ними и узнаёшь их ближе, понимаешь, что это просто такой подростковый возраст и дальше с ними очень интересно: вспоминаешь себя в этом возрасте, что мы делали, как нас тренеры гоняли (смеётся). Приходится им быть и мамой, и папой, и сестрой, и вообще кем угодно. Мы пытаемся создать именно домашнюю атмосферу в команде, очень часто играем.
— В какие игры?
— Наш психолог проводит какие-то командообразующие мероприятия, у нас бывает КВН, каждый год мы провожаем тех, кто от нас уходит из юниорки по возрасту, организуем праздники. Сложно, конечно, потому что все ребята из разных мест и часто меняются, но мы стараемся стать для них семьей, хотя бы на какой-то определённый период.
— Наверно, самая запоминающаяся победа была у вас на Олимпиаде в Сиднее?
— Конечно. Но это было до последней Европы, когда я действительно очень долго не тренировалась, а потом взяла и победила. У меня до сих пор чувствуется внутри этот настрой, с которым я ехала на тот чемпионат.
— Можно сказать, что как профессиональный спортсмен вы полностью реализовали себя?
— Не полностью, наверно. У меня не было золота Олимпиады и личного золота чемпионата мира. Но всего остального, скажем так, мне хватило.
— В памяти ещё жив тот момент, когда вы стояли на олимпийском подиуме?
— Разумеется. Я помню это ощущение гордости за страну, потому что я родилась ещё в Советском Союзе, жила в то время ещё не в России, а в Киргизии. Сейчас мы именно патриотизму и стараемся научить ребят. Говорим им, что они обязаны носит форму России, что они представляют свою страну и должны вести себя достойно. Видимо, в школе сейчас не уделяют этому никакого внимания, приходится делать это нам.
— Что изменилось в стрелковом спорте с того времени, когда вы выступали?
— Я помню то время, когда был Советский Союз, на каком высоком уровне всё было. Потом, когда страна разделились, началось падение, и был момент, когда падать ниже, казалось, уже некуда. Сейчас постепенно выкарабкиваемся, хотя этот процесс долгий и сложный.
— Думаете, в России настанут такие времена, когда стрелковый спорт будет популярен?
— Я верю в это. Если у нас получится возродить все те традиции, которые были. Ведь у нас была игра «Зарница», «Призывники». У призывной молодёжи были какие-то свои соревнования, «Игры доброй воли». Если всё это возрождать, то мы сможем вывести наш спорт на более высокий уровень.
— Ваша профессиональная карьера помогает в тренерской работе?
— Да, конечно. Всегда рассказываю всё, основываясь на своём опыте. Причём общаюсь не только с винтовочниками, но и с пистолетчиками. Помогаю настаиваться.
— В стрелковом спорте возможно быть тренером-теоретиком?
— Бывают и у нас такие тренеры, которые сами стрелками не были никогда. Я знаю таких, они доводят спортсменов до определённого уровня, до юниорской сборной команды. Это по большей части происходит в регионах.
— В этом году в Казани пройдёт Универсиада. Кто готовится представлять Россию на этих студенческих играх?
— У нас есть взрослые студенты, которые сейчас не присутствуют в Оденсе, но из тех, кто выступает сейчас, в Казань, возможно, поедут Дарья Вдовина, Анна Сушко, Леонид Екимов, Сергей Круглов. Впрочем, всё будет зависеть от показанных результатов.
— Сейчас, наверное, домой уже хочется?
— Да, конечно, все устали. У нас были соревнования в Мюнхене, потом сразу чемпионат России, первенство России, потом сбор, и сразу же приехали сюда. Некоторые ребята очень давно не были дома. Ребята из группы «движущаяся мишень», например, с 8 января дома не были, остальные — с 14 января. Поэтому, конечно, всем хочется домой.