Вадим Борисов, который на днях был введён в Зал российской теннисной славы в номинации «Современные теннисисты и деятели тенниса», нечастый гость в Москве. Последние годы шестикратный чемпион Европы в разных разрядах, абсолютный победитель 1980 года, экс-капитан сборной России в Кубке Дэвиса живёт в Германии и работает тренером в одном из клубов Гамбурга. Но, как признался Борисов в интервью корреспонденту «Чемпионат.ру», он всё чаще думает над тем, чтобы вновь поработать в России.
Вадим Борисов
Родился 30 апреля 1955 года.
Заслуженный мастер спорта.
Шестикратный чемпион Европы в разных разрядах, выиграл абсолютное первенство в 1980-м.
Дебют в Кубке Дэвиса – 1976 г. (СССР – Монако – 5:0).
Участвовал в 11 матчах.
Соотношение побед и поражений в одиночке – 8/6.
Соотношение побед и поражений в паре – 3/6.
Капитан сборной России в Кубке Дэвиса (1993-1994).
Впервые в истории вывел команду в финал (1994).
Лауреат Зала теннисной славы России в номинации «Современные теннисисты и деятели тенниса» (2008).
— Вадим, во время церемонии награждения вы обмолвились, что не прочь вновь поработать в России...
— Ну, конечно. У меня тут и дочь Наталья, и просто по родине соскучился, да и вообще хочется чего-то большего, чем просто тренировать в клубе.
— Волновались, когда пошли получать награду?
— Не могу сказать, что я очень волновался. Для меня было большой неожиданностью, что меня выбрали, разыскали в Германии. Это очень приятно. Конечно, я с радостью откликнулся на этот вызов. Волнения такого не было, просто есть благодарность тем людям, которые за меня проголосовали.
— Какие самые яркие воспоминания у вас остались о карьере игрока?
— То, о чём говорили во время церемонии награждения: матч с Янником Ноа, который я выиграл за 4 часа 55 минут в Монпелье на Кубке Дэвиса в 1980 году (Борисов вытащил поединок, проигрывая по сетам 0:2 – 3:6, 13:15, 6:4, 6:3, 6:3. – Прим. «Чемпионат.ру»). Потом у меня ещё был один Уимблдон – первый и последний раз, в 1976 году. Всё-таки нас выпустили один раз. И я прошёл отборочный турнир и попал в основную сетку. Но, к сожалению, потом с 1977 года практически на семь лет нас перестали выпускать. Поэтому тому поколению игроков было очень сложно пробиться.
— Но в матчах Кубка Дэвиса вы выступали практически регулярно. В таком случае скажите, что для вас значили выступления за команду?
— В советское время было очень большой честью играть за сборную Советского Союза. Это самое важное, что могло быть у спортсмена. Так было в любом виде спорта – хоккее, футболе… Сборная СССР – это было высшее достижение для всех наших спортсменов. Поэтому если ты входил в сборную, то ты уже отдавал ей все силы. И мы, конечно, не жалели себя. Играли так, будто это был последний наш матч. Да и матчей-то было не так много. Поэтому, к сожалению, то время было не очень хорошим для того, чтобы делать карьеру теннисиста. Сейчас молодёжь может путешествовать, может совершенствоваться. Им, конечно, легче.
В советское время было очень большой честью играть за сборную Советского Союза. Это самое важное, что могло быть у спортсмена. Так было в любом виде спорта – хоккее, футболе… Сборная СССР – это было высшее достижение для всех наших спортсменов. Поэтому если ты входил в сборную, то ты уже отдавал ей все силы.
— Были ли у вас такие минуты, когда вы чувствовали, что можете прыгнуть выше головы?
— Наверное, у каждого спортсмена бывает такое раз или два за карьеру, когда ты с утра встаёшь и у тебя ощущение, что в этот день ты можешь всё! И если у тебя в этот день игра, то ты сможешь всё что угодно. Подходит, видимо, форма какая-то, пик. У тебя ноги бегут, ты соображаешь, техника работает… Но такое бывает не каждый день, к сожалению. И даже всю неделю такого быть не может, пока идёт турнир. Только один день. Если это день финала, значит, ты финал выиграешь!
— Вы побывали в роли и игрока, и капитана. Можете сравнить внутреннее состояние человека в двух этих ипостасях?
— Это совершенно разные вещи. Главное, это разная ответственность. Когда ты играешь за себя… Знаете, не секрет, что многие спортсмены – и наши, и остальные – могут вообще бросить ракетку, отказаться и не продолжать матч. А тренер не может себе такого позволить, он должен выдержать всё. Нужно подходить к этому вопросу намного ответственнее, ведь ты отвечаешь не только за себя, но и за всю команду. Всё разное: ответственность, волнение. Это несравнимые вещи. За себя легче, за команду – сложнее. И все признают, что тренеру сложнее.
— Было ли у вас за время вашего капитанства такое чувство, что вы из четырёх игроков выбрали на матч не того?
— Нет. Такого у меня никогда не было. Я знаю своих спортсменов, я сам их столько готовил. Я чувствую спортсменов. И хороший тренер должен это чувствовать, иначе это не тренер. Ошибается – значит, уходит. Я просто беру на себя ответственность – его поставить. Если я его поставил и он проиграл, это моя ошибка. Но я брал на себя такую ответственность, потому что я с ним тренировался, я его готовил, я знал, на что он способен в этот день. В этом заключается роль тренера, хорошего тренера. Он должен брать на себя ответственность. Он не должен говорить: «Так получилось». Ты тренируешь – значит, будь любезен!
Не секрет, что многие спортсмены – и наши, и остальные – могут вообще бросить ракетку, отказаться и не продолжать матч. А тренер не может себе такого позволить, он должен выдержать всё. Нужно подходить к этому вопросу намного ответственнее, ведь ты отвечаешь не только за себя, но и за всю команду.
— Вам удаётся сейчас участвовать в ветеранских соревнованиях? Их же в Германии много проводится…
— Нет. Это сложно. Потому что заводишься, будешь пытаться играть так, как ты играл раньше. В итоге получаешь травмы. Это ещё Третьяк в своё время сказал. Он всего год не играл. Потом решил начать снова. Вышел на ворота и чувствует: «У меня голова-то заслуженного мастера спорта, а ноги – перворазрядника». Год перерыва – это очень много, а когда проходят десятилетия… Что касается ветеранских турниров, то я знаю, как они занимаются, как работают. Они живут этой жизнью! Они встают и утром тренируются, вечером – опять тренируются. Всё! Это их жизнь! Они только этим и занимаются, у них нет другого занятия. Это значит, что нужно отбросить всё, начать бегать с утра кроссы… Я к этому не готов.
— Вы долгие годы занимаетесь тренерской работой. Скажите, так ли уж нужна помощь наставника таким опытным мастерам, как, допустим, Роджер Федерер?
— Конечно! Но роль тренера, естественно, меняется с течением времени. Если вы тренируете ребёнка с нуля, то есть с 7-8 лет до 14, то вы безоговорочно можете руководить этим спортсменом. Он смотрит вам в глаза, он выполняет любое упражнение, всё, что вы ему говорите. С 14 до 18, когда они перестают быть детьми и становятся юношами, у них уже появляется своё мнение. Поэтому роль тренера пересматривается в этом возрасте. То есть нужно уже больше становиться старшим товарищем, уважать то, что может твой спортсмен. А уже когда он достигает больших результатов, тогда получается хорошая связка. Друг без друга они не могут. Нет такого, что важнее игрок или тренер. Можно их назвать друзьями, коллегами, их многое связывает, какая-то история. Поэтому если сохранились хорошие, тёплые отношения на этих этапах – в детстве, юношестве, взрослом возрасте, – то они остаются и тренер нужен!
Более того, я скажу, что сейчас играть на высоком уровне невозможно не только без тренера, но и без целой команды. Должна быть группа поддержки. А она начинается с тренера, и он уже создаёт атмосферу, так же, как кто-то ещё рядом – массажист или гёрлфренд, если есть. Но это всё должно быть направлено не на гёрлфренд и не на ресторан, а именно на спорт. Когда это помогает, когда тренер объединяет эту группу поддержки, тогда и результат хороший, поскольку спортсмену становится легче. Одному ездить очень тяжело, я вас уверяю.