Подачу Энди Роддика последние годы считают если не лучшей, то одной из лучших в туре. Но в третьем круге US Open нашла коса на камень. Если против американского лома не нашлось достойного приёма, то нашёлся другой американский лом ростом 205 см, который с помощью 38 эйсов выбил Роддика из турнира. 55-я ракетка мира Джон Иснер оставил не у дел пятый номер посева. Насколько тяжело было Энди Роддику понять и пережить тот факт, что он уже оказался вычеркнутым из числа участников Открытого чемпионата США, он откровенно поведал после матча.
Он играл действительно хорошо на тай-брейках. Я не припомню, что я пропустил хоть один мяч на тай-брейках, кроме того последнего обводящего удара. Но это был сложный мяч в любом случае. Так что он сыграл здорово, когда это было нужно.
— Энди, сейчас ваше сердце немного разбито?
— Да. Вы знаете, это очень тяжело – проиграть такой матч, особенно после такого камбэка, который был по ходу.
— Когда вы проиграли первые два сета, что вы сделали в этот момент, чтобы вернуться в матч?
— Да я не заметил, чтобы что-то сильно изменил в своей игре. Я просто стал выполнять план на игру немного лучше. Он проиграл гейм на своей подаче в четвёртом сете. Но, вы знаете, черту под этим матчем подвело то, что он великолепно сыграл на тай-брейках. Он играл, как будто бросал игральные кости. Я заставил его сыграть последние четыре очка с лёта. Он очень хорошо сыграл на приёме и очень неплохо с первого мяча наносил обводящие удары.
Он играл действительно хорошо на тай-брейках. Я не припомню, чтобы я пропустил хоть один мяч на тай-брейках, кроме того последнего обводящего удара. Но это был сложный мяч в любом случае. Так что он сыграл здорово, когда это было нужно.
— Что касается разнообразия вашей игры, неужели его стиль игры смог выбить вас из колеи?
— Да. Я хочу сказать, что многое валилось из рук из-за того, как он играл. Я говорил это раньше, вы не можете приспособиться к игроку ростом шесть футов и девять дюймов, особенно когда у него идёт подача. Вы пытаетесь с ней бороться настолько, насколько это возможно. Иногда вы можете справиться, а иногда всё полностью валится из рук.
Как и в большинстве матчей, которые мы сыграли, их было не так уж много, если вы выполняете свой план, то готовы выиграть. Иногда вы можете сыграть плохо, но выиграть подобный матч. Иногда вы чувствуете, что здорово бьёте по мячу, но не хотите видеть подобного парня, который всплывает перед вам в турнирной сетке.
В такой игре он наиболее эффективен. Такой манерой он создаёт неудобства всем парням. Отходить назад и устраивать долгие розыгрыши – это у него не сильно получается. У него получается, когда ему удаётся навязать парням неудобную игру и просто полностью выбить людей из своего ритма.
Да, и тогда вам не удаётся набрать много теннисных очков.
— А что с его игрой у сетки? Он её улучшил?
— Думаю, так говорить нельзя, сейчас нет ничего похожего по сравнению с прошлым годом. Думаю, он стал сегодня намного профессиональнее. Я думаю, он делает то, что надо. Думаю, что его тренер заслуживает большой благодарности.
Опять же я заставил его много играть с лёта на тай-брейке, и однажды он сыграл с лёта с задней линии просто великолепно.
Всё, что вы можете попытаться сделать, когда проходит первая подача, – это заставить его играть сложные мячи с лёта. Думаю, что я это сделал на последнем тай-брейке. Я чувствовал на тай-брейке, что должен победить.
— Были ли вы удивлены, как он сцепился с вами в пятом сете?
— Ну, он, конечно, вцепился в меня. Он смог избежать проблем за счёт подачи. Даю слово, что я был более свежим, чем он. Я думаю, что он расскажет вам об этом больше. Я бы не возражал, чтобы партия продолжалась без тай-брейка.
— Как вы думаете, он играл на этот раз по-другому или лучше – по сравнению с вашим матчем в Вашингтоне.
— Нет, он продолжал бросать игральные кости, как и там. В такой игре он наиболее эффективен. Такой манерой он создаёт неудобства всем парням. Отходить назад и устраивать долгие розыгрыши – это у него не сильно получается. У него получается, когда ему удаётся навязать парням неудобную игру и, как вы говорили ранее, просто полностью выбить людей из своего ритма. При его росте он, безусловно, способен на это.
— Вы много говорили о его размерах. А насколько вас впечатлила его оборона?
— Да, думаю, что он, безусловно, добился прогресса в этом компоненте игры. Это я почувствовал на себе даже в тех матчах, большинство из которых выиграл.
— Насколько вообще трудно смириться с тем, что парень, для которого вы были в каком-то роде наставником, побеждает вас на такой большой сцене, как эта?
— Тут немного другое. Это случилось не со мной. Вы знаете, это другое дело. Я рад за него. Я схожу с ума, что, очевидно, это произошло за мой счёт. Говорю вам… нет, это не то… я действительно думал так, когда был на корте. Но всё есть так, как есть. Эти ребята становятся старше.
— Как вы думаете, что очень юный Энди Роддик будет думать о Роддике и его карьере?
— Он, вероятно, воспримет её правильно.
— Как очень хорошую поездку?
— Я надеюсь на это. Если моя карьера будет критиковаться каким-нибудь 10-летним, то я буду сильно разозлён и расстроен.
— Ваш победный настрой сломался после победы в четвёртом сете?
— У меня был подъём после победы в четвёртом сете. Это была не мысль. Каждый раз, когда кто-то возвращается в матч, проиграв первые два сета, психологическое преимущество, конечно, на вашей стороне. Вы знаете, что ожидает вас впереди. Я знал, что, вероятно, буду играть лучше на своей подаче, чем он.
В пятом сете я хотел закончить всё до того, как дело дойдёт до тай-брейка, который стал своего рода перестрелкой. Этого не произошло. Он вынес всю тяжесть борьбы до конца.
— Я думаю, что вы сыграли подачу с выходом к сетке всего один раз.
— Я проиграл свою подачу один раз.
Это — тяжело. Не знаю, знаете ли об этом вы. Я приехал на турнир с большой уверенностью, это «Большой шлем», на котором я успешно выступал раньше, из которого выбыл раньше, чем хотел.
— Насколько вам тяжело? Вы играли так здорово, ожидания на этом турнире становились всё больше. Насколько трудно после всего этого вам сейчас?
— Это — тяжело. Не знаю, знаете ли об этом вы. Я приехал на турнир с большой уверенностью, это «Большой шлем», на котором я успешно выступал раньше, из которого выбыл раньше, чем хотел.
Раньше, когда я проигрывал на ранней стадии, моя игра была ненадёжной и рискованной. Но вы знаете, таков теннис. Факт, что я должен был выйти в четвертьфинал в прошлом году, хотя играл ужасно. То, что в этом году я не смог пройти третий круг, такое случается иногда.
В спорте так случается: не всегда всё происходит закономерно.
— Можете ли вы уже подвести итоги выступлений на всех турнирах «Большого шлема» в этом сезоне?
— Пока нет. Пока нет, нет.