Мария Шарапова пробилась в полуфинал Открытого чемпионата Австралии, обыграв канадку Эжени Бушар со счётом 6:3, 6:2. Её следующей соперницей станет Екатерина Макарова, так что российская теннисистка точно сыграет в финале Australian Open-2015. На послематчевой пресс-конференции Мария поделилась мыслями о следующей сопернице, о своей игре и о российском теннисе в целом.
— Сегодня вы провели впечатляющий матч. Как чувствовали себя на корте?
— Я достаточно хорошо себя чувствовала с самого начала. Думаю, мне удался отличный старт поединка. Я сохраняла концентрацию на протяжении всего матча, не позволяла себе слишком много спадов, что очень важно. Когда у меня были маленькие сбои, мне удавалось всё исправить
Думаю, мне удался отличный старт поединка. Я сохраняла концентрацию на протяжении всего матча, не позволяла себе слишком много спадов, что очень важно. Когда у меня были маленькие сбои, мне удавалось всё исправить отличными первыми подачами или мощными приёмами. Я очень довольна тем, как сложился матч.
отличными первыми подачами или мощными приёмами. Я очень довольна тем, как сложился матч.
— В вашем турнирном пути есть что-то общее с путём Надаля (пресс-конференция прошла до поражения Рафаэля – Прим. ред.). Вы оба пережили испуг в матче второго круга, но дальше всё складывалось легко. У вас есть ощущение, что подобный испуг на ранней стадии турнира помогает расслабленнее играть после этого?
— Я не уверена в том, что уместны сравнения с Надалем. Но, оказываясь на краю пропасти, как в матче второго круга, я понимаю, что не хочу слишком много раз за турнир разговаривать с папой по телефону. Лучше я соберусь и найду свою игру. Было важно внести некоторые изменения, взглянуть на всё с чуть иного ракурса и заиграть немного лучше, чем до того. Я рада, что смогла сделать это.
— Что он вам сказал?
— В цензурном варианте это звучало так: «Это недопустимо» (улыбается). Он сказал, что, конечно, гораздо проще вести обычную семейную жизнь, что мне стоит попробовать это. Сказал, что не знает, зачем я мучаюсь тут непонятно ради чего и что мне было бы проще без этого.
— У него ощущение, что вы страдаете непонятно ради чего?
— Он сказал мне, что я трачу намного больше усилий, чем нужно. Если бы я была чуть-чуть умнее, сделала бы некоторые вещи немного по-другому, всё могло сложиться куда легче.
— Вам никогда не хотелось сказать ему: «Ты не теннисист, ты не понимаешь»?
— Нет, потому что я думаю, что он абсолютно прав. Иногда полезно и вдохновляюще слышать подобное, чего мне больше никто не скажет. Я осознаю это в глубине души. Мне нравится слышать оценки своей игры после матчей. Это то, что я ценю в моей команде. Особенно в Свене [Грёневельде] – он критикует, но делает это замечательным образом. Мне нравятся настоящие, честные люди. Я высоко ценю эти качества. Я не хочу постоянно слышать вокруг себя: «Ты была великолепна, а в следующем матче сыграешь ещё лучше». Если я сыграла ужасный матч, то хочу слышать, что это был ужасный матч. Нужно выходить на корт и делать всё, чтобы изменить ситуацию, чего
Мне нравятся настоящие, честные люди. Я высоко ценю эти качества. Я не хочу постоянно слышать вокруг себя: «Ты была великолепна, а в следующем матче сыграешь ещё лучше». Если я сыграла ужасный матч, то хочу слышать, что это был ужасный матч. Нужно выходить на корт и делать всё, чтобы изменить ситуацию, чего бы это ни стоило, потому что иначе турнир не выиграть.
бы это ни стоило, потому что иначе турнир не выиграть.
— Хотели бы вы себе лёгкой жизни?
— Нет. Я люблю свою жизнь и поэтому сама считаю её лёгкой – хотя это только мой взгляд на ситуацию.
— Что вы имели в виду в сообщении, которое написали на камере?
— Иногда я даже не знаю, что написать. Просто беру ручку, а поскольку оставлять автограф на протяжении стольких лет мне наскучило, я решила что-то поменять.
— Это пришло вам в голову спонтанно?
— Да.
— Хотели бы вы иметь фан-клуб, который везде ездил бы с вами и пел всю дорогу?
— Я предпочитаю писать и исполнять свои собственные песни. Считаю, что сегодня мне это отлично удалось.
— А вы когда-нибудь писали настоящие песни?
— Нет, настоящих песен я не писала. Я пою песни, но это точно не 100% связанной с ними работы, а около 50%. Поэтому я не музыкант.
— Ваша следующая соперница – Екатерина Макарова. В интервью на корте вы упомянули, что играть против другой россиянки всегда непросто. В чём именно заключается сложность?
— Помимо того что она моя соотечественница она теннисистка, которая не считается фаворитом на этой стадии турнира. Такая ситуация всегда непроста, поскольку она будет играть расслабленно, получая удовольствие от происходящего — а подобный настрой опасен для соперниц. К тому же я ещё не играла с левшами на этом турнире, а Макарова отлично пользуется своей подачей с левой руки. Но я подготовлюсь к этому, поработаю завтра над некоторыми вещами и буду готова к матчу.
— Насколько хорошо вы её знаете? Вы когда-нибудь тренировались с ней, проводили вместе время?
— Не слишком много. Если не ошибаюсь, мы немного тренировались вместе на Кубке Федерации, но это было несколько лет назад. С тех пор мы несколько раз играли с ней. Мы обе знаем игру друг друга, и секретов тут быть не может, это точно.
— Играя с соотечественницами, чувствуете ли вы у них дополнительную мотивацию, желание победить вас во что бы то ни стало – большее, чем у теннисисток из других стран?
— Я стараюсь не фокусироваться на этом. Знаю, что играть с ними всегда тяжело. Именно поэтому я всегда пытаюсь концентрироваться на том, что должна делать для победы, а не на том, откуда мы. В конце концов, мы обе просто пытаемся победить – до последнего розыгрыша.
— В одной половине сетки уже образовался российский полуфинал, а в другой может быть американский. Расскажите о чувствах, которые у вас вызывают эти страны.
— Безусловно, обе они занимают очень важное место в моей жизни. Я провела детство в России; я живу в Штатах, где мне хорошо и комфортно. Я отлично знакома с культурой обеих стран. Я счастлива от того, что представляю Россию. Это именно вопрос внутренних ощущений. Дома у меня много родных, с которыми я достаточно часто общаюсь. Хотя я там не живу, моя связь с Россией очень сильна. Но при этом я радуюсь, когда мне удаётся прилететь в США и провести время во Флориде, с моими
Я провела детство в России; я живу в Штатах, где мне хорошо и комфортно. Я отлично знакома с культурой обеих стран. Я счастлива от того, что представляю Россию. Это именно вопрос внутренних ощущений. Дома у меня много родных, с которыми я достаточно часто общаюсь. Хотя я там не живу, моя связь с Россией очень сильна. Но при этом я радуюсь, когда мне удаётся прилететь в США и провести время во Флориде, с моими друзьями.
друзьями. Думаю, здорово, что у меня есть связь и с тем, и с другим.
— У вас есть ощущение, что мы как будто перенеслись на 5-10 лет назад, когда говорили о подъёме российского тенниса — да и американский был посильнее, чем сейчас?
— Может быть, на сегодня это так. Но подождите пару месяцев, и что-то вновь изменится. Не думаю, что российский теннис сейчас так же силен, как было во времена, когда три русские девушки стояли на олимпийском подиуме. Но сейчас всё складывается замечательно, и приятно знать, что в финале в любом случае будет россиянка.
— Симона рассказала, что проснувшись, почувствовала, что нервничает перед матчем. Эжени выглядела напряжённой. Вы, в свою очередь, всегда такая спокойная, когда выходите на корт. Вы так хорошо прячете эмоции или просто никогда не нервничаете?
— Честно, я не знаю, как ответить на этот вопрос. Если я плохо спала или думаю о посторонних вещах, я пытаюсь выкинуть это из головы как можно скорее. Если буду постоянно напоминать себе, что нервничаю и напряжена, то это наверняка плохо закончится. Я стараюсь думать о других вещах: плане на игру, том, что мне нужно делать. Концентрируюсь на матче, общаюсь с командой чуть дольше обычного. Как-то так.
— Вы сказали пару тёплых слов об Эжени в интервью на корте. Как вы думаете, что ей нужно, чтобы сделать следующий шаг в карьере?
— Не думаю, что ей нужны мои советы. Сейчас она и сама справляется просто фантастически. Как я сказала на корте, два года назад она пробивалась здесь через квалификацию, а теперь занимает седьмое место в рейтинг-листе и доходит до решающих стадий на турнирах «Большого шлема». У неё вполне есть шансы победить на одном из них. Не думаю, что мне следует давать ей советы.
— В прошлый раз вы говорили, что вашей главной мотивацией было стать лучше как теннисистке. Над чем ещё нужно работать? Над подачей, игрой с лёта?
— На столь высоком уровне игры многое решают вещи, которые незаметны невооружённым глазом. Это то, что происходит в отдельные моменты, в решающие, переломные эпизоды. Один процент тут, два там. Дело не в конкретных ударах. Всё упирается в эти маленькие, скрытые от глаз нюансы.
— Сегодня был, возможно, ваш лучший матч на этом Australian Open. Вы чувствуете, что выходите на пик формы к решающим стадиям?
— Я знаю, что хочу улучшать игру по ходу турнира. Рада ли я, что смогла заиграть лучше после нескольких матчей, которые мне не очень понравились? Да, безусловно. Но самое сложное ещё
впереди. Надеюсь, что я справлюсь и заиграю ещё лучше.
— Винус находится в другой части сетки, но она ваша давняя соперница и коллега. Что вы думаете о её подъёме в таком возрасте и о том, насколько она важна для тенниса?
— Я восхищаюсь ей, её любовью к игре, её силой. Она сумела преодолеть травмы, спады, поражения, которые наверняка били по её самолюбию, она продолжала идти вперёд. С учётом всего, через что она прошла, это очень вдохновляюще – не только для меня, но и для многих других.
— Вы сами оправились от серьёзной травмы, с которой немногие смогли бы так справиться. Вы гордитесь собой в глубине души?
— Да, но не думаю, что я такая одна. Травмы — часть жизни спортсмена. Если в течение всей карьеры тебе удаётся избежать серьёзных травм, то ты счастливчик. К сожалению, мне пришлось с этим столкнуться в 21 год, на пике карьеры теннисистки. Думаю, это тяжелее всего. Травма настигла меня не на раннем и не на позднем этапе карьеры, а прямо посередине, сразу после того, как я выиграла здесь свой третий турнир «Большого шлема».