Ксения Первак – о Шараповой, Федерере, Хэмилтоне и многом другом

КСЕНИЯ ПЕРВАК В ГОСТЯХ У «ЧЕМПИОНАТА»

«Мне стало страшно, и я задумалась о перспективах»

— Ксения, сейчас в теннисе такая тенденция, что особо никто не торопится уходить на пенсию. Скажем, лидером рейтинга является Серена Уильямс, которой 34 года, её сестра Винус только что выиграла «Элит Трофи» в 35 лет. Как вы в 24 года решили закончить карьеру?
— Я долго шла к этому решению, оно было весьма непростым. Однако было слишком много травм на протяжении всей карьеры. Так что это математический расчёт — то есть если мне продолжать, то высока вероятность, что снова будут травмы. А лечиться по шесть месяцев, а потом играть три – в этом смысла нет. В таких условиях невозможно добиться высоких результатов, и осознание этого вылилось в такое решение.

— Это больше психологическая усталость? Ведь некоторые продолжают мучиться с травмами, а вы решили уйти. Можно сказать, что вы сдались?
— (Смеётся.) Слово «сдаться» у меня не совсем ассоциируется с моим решением. Теннис – это лишь этап в жизни, а сдаваться лично для меня – это что-то более глобальное, масштабное. В прошлом году я сыграла мало турниров, около девяти. Закончив сезон в сентябре, стояла 120-й. А доиграй я его до конца, была бы в районе топ-100. Так как я всё-таки была повыше, безусловно, амбиции у меня были подняться ещё вверх, но для этого как минимум нужно играть полный календарь.

— Не было надежды, что получится справиться с травмами?
— Конечно, была. В начале года у меня была операция на колене. В июне я вернулась к тренировкам. Я сыграла ITF в Астане, поехала в США. Должна была играть US Open, но на разминке, уже перед матчем, когда я делала последние подачи, у меня что-то щёлкнуло в спине. Пару минут я не чувствовала нижнюю часть тела, не могла сделать шаг. В тот момент мне стало нереально страшно, началась какая-то безумная паника. После этого я всерьёз задумалась о перспективах. И восприняла это как стечение обстоятельств, вернее, даже сигналы свыше о том, что нужно заняться чем-то другим.

— Вы окончательно отрезали себе путь к возвращению или существует сценарий, при котором возможно, что через некоторое время вы задумаетесь об этом? Ведь есть много примеров такого. Допустим, Анастасия Севастова в этом году вернулась, хотя за пару лет до этого объявила, что не сможет играть из-за травм.
— Она хороший игрок. Было понятно, что если травм у неё не будет, то она будет играть. Мне тоже многие говорят, что я сейчас год отдохну, а потом начну тренироваться, потому что не смогу без этого… Я не знаю. На данный момент я ближе к тому, что больше никогда не буду играть. Неизвестно, как всё в жизни сложится, но сейчас в мои планы на будущее теннис не входит.

— А что входит?
— Сейчас сложно сказать. Я долго шла к этому решению. Далеко не все люди, чьё мнение для меня имеет значение, меня поддерживали. Есть какие-то идеи, но опять же надо будет обдумать. Возможно, пойду куда-то учиться.

— Почему вы выбрали такой способ объявления о завершении карьеры — журналистскую колонку?
— Для меня это была уже вторая колонка. Моя хорошая подруга Катя [Бычкова] пишет очень часто. У меня такого нет. Слог из меня не льётся. Но мне захотелось этим поделиться и написать об этом.

— Сами довольны тем, что в итоге получилось?
— Сложно сказать. Сравнивать две колонки непросто, ведь первая была о поездке на «Ролан Гаррос», а вторая была о более личных вещах. Честно скажу, что от себя не ожидала, что и на это способна. Когда я училась в школе и давали задание написать сочинение на тему «Как вы провели лето», то в моей голове всё ограничивалось одним предложением. Либо я провела его хорошо, либо не очень хорошо. Я сама очень удивилась, когда решила написать. Но на выходе всё вышло, вроде бы, не совсем плохо.

— Может, теперь с появлением свободного времени вы будете чаще писать?
— Да, мне это интересно. Я попробую.

«Я не умею себя хвалить»

— С будущим вы примерно определились. Теперь немного поговорим о прошлом. Что для вас вообще означал теннис?
— В теннис все приходят ещё детьми. В основной массе, по крайней мере так это было у меня, всех отводят родители. Меня в это дело отправил папа. Он играл как любитель. Меня отдали в секцию. Ещё хотели в художественную гимнастику, но меня туда не взяли.

— Из-за чего?
— Сказали, что не гожусь для этого дела. Мама очень расстроилась. Ещё отдали в бальные танцы. В какой-то момент надо было сделать выбор. Маме больше по нраву были танцы, папе – теннис. В итоге остановились на теннисе (улыбается). Сначала я не очень хотела, но надо было. У детей ведь особо и не спрашивают. Просто воспринимаешь это как одно из занятий. Однако потом это изменилось. Когда я переехала из Челябинска в Москву, то начала тренироваться у Виктора Николаевича Павлова. Потом начала выигрывать, и мне это понравилось. Именно само ощущение победы. В зависимости от возраста у меня постоянно менялся подход к теннису, почему я хочу играть и хочу ли вообще. Сначала заставляли, потом понравилось, потом это было что-то ещё.

— В профессиональном туре что было самым тяжёлым для вас?
— Постоянные переезды, всё время какая-то спешка. Не могу сказать, что я домашний ребёнок и оторвать меня от семьи было очень трудно, но эти вечные отели, практически не видишься с близкими и друзьями. Мне было тяжело. Какое-то время я тренировалась не в России, что тоже было непросто.

— А при переходе из юношеского тенниса во взрослый что было самое тяжёлое?
— Когда играешь по юниорам, то это не работа. А вот взрослый тур – настоящая работа. Когда люди зарабатывают этим деньги, то выкладываются не на 100%, а на 150%. Когда я только начинала, то пересекалась с теннисистками, которым уже за 30 и надо кормить семью. Понятно, что они выкладываются совершенно по-другому. Если в юниорском теннисе ты к этому относишься спокойно: «Ну, проиграл, ну, бывает», — то во взрослом теннисе надо быть более сконцентрированным.

— То есть проблемы в психологии?
— У всех разные причины. У кого-то может и игры не хватать. Если поначалу играешь по принципу, кто больше перебьёт через сетку, то во взрослом туре этого может быть недостаточно. То есть бывает, что по юниорам ты можешь пройти достаточно далеко, но во взрослом теннисе такая игра тебе не позволит ничего сделать.

Лет в 14 моим кумиром была Настя Мыскина. У мужчин – Марат Сафин. Мне кажется, он был кумиром для всех. Если брать сейчас, то, безусловно, Роджер и Новак. Они, конечно, два разных игрока. Джокович вызывает восхищение самоотдачей, самопожертвованием.

Для кого-то – психология, для кого-то – уровень игры, у кого-то — травмы. Это индивидуальный вид спорта, так что всё зависит от каждого игрока. Это ведь не футбол. Там 11 игроков, а в теннисе у тебя нет 10 партнёров и замены, которая может помочь. Каждый раз надо со всем справляться в одиночку.

— Показалось, что лично у вас этот переход получился довольно безболезненным, если сравнивать с другими девушками. Почему так получилось? Можете себя похвалить.
— Я не умею себя хвалить (смеётся). Сложно сказать, постараюсь сейчас вспомнить. Очень важно иметь хорошую команду — тренера и других помощников. Мне в этом плане очень повезло. С 11 до 19 лет у меня был один тренер — Виктор Павлов. Это очень долго, учитывая, сколько я проработала со всеми другими специалистами. Было важно, что весь этот путь я прошла с одним человеком. Когда начинается сотрудничество с новым тренером, то нужно время на притирку — ты его узнаёшь, он тебя. Со знакомым тренером такого нет — вы уже узнали друг друга. У меня был один человек, которого я воспринимала как второго отца. Он со мной везде ездил, вкладывал все свои силы, воспитывал в какой-то степени. Дело в том, что с тренером теннисистка проводит больше времени, чем со своей семьёй или молодым человеком. Павлов знал меня, знал мою семью, мог поддержать, направить, заставить и так далее.

— По чему вы будете больше всего скучать, завершив профессиональную карьеру?
— Пока я не знаю. Честно, на данный момент мне сложно ответить. Я не играла с сентября 2014 года по июнь 2015-го. Но в июне я встретила на «Ролан Гаррос» всех своих подружек и опять окунулась во всю эту атмосферу. Тогда я поняла, что соскучилась по всему этому. При этом надо понимать, что это разные вещи — быть на турнире в качестве зрителя и в качестве игрока. Когда ты просто приезжаешь, то чувствуется такая лёгкая атмосфера, все рады тебя видеть, ты тоже рада со всеми встретиться. Но если ты играешь, то всё немного по-другому. Поэтому сейчас я не могу сказать, буду ли я скучать по каким-то людям, турнирам, ощущениям… Может быть, захочется вновь почувствовать сладость победы, но я не знаю. Наверное, пойму это чуть позже.

«В женском туре представить единство очень сложно»

— Вы подобрали отличную иллюстрацию для своей колонки: с одной стороны – мужчины дружно делают общее селфи, а с другой – все девушки уставились в свои телефоны и не обращают внимания друг на друга. Понятно, что это в какой-то степени юмор, но всё же есть ли в этих фотографиях доля правды?
— Я ничего не могу сказать по поводу мужского тура. Разве что на совместных турнирах все живут рядом и так или иначе пересекаются — на улице, на ужинах. Наверное, мужских компаний чуть больше, чем женских. Но на своём примере могу сказать, что у меня есть несколько близких подруг из теннисисток, поэтому неправильно говорить, что в женском туре вообще нет дружбы.

Я поставила эти фотографии и немного коснулась данной темы по другой причине. Мужчинам удалось добиться перераспределения призового фонда, чтобы деньги делились более равномерно. Они выступили единым фронтом, они все были вместе и приняли такое решение. Если бы их не послушали, то они были готовы пойти на бойкот каких-то турниров. В женском туре представить такое единство очень сложно. Если ты кому-то такое скажешь, то тебе ответят: «Не хочешь приезжать — не приезжай, приедут другие».

— То есть девушкам не хватает единства?
— Да. И, наверное, не только в спорте. Говорят ведь, что женской дружбы не бывает…

— Евгений Донской недавно говорил, что ведущие теннисисты не общаются со всеми остальными. То есть нельзя увидеть Федерера на общем обеде с другими игроками. По словам Донского, Новак, Роджер и другие общаются только со своими командами. У девушек тоже есть такое разделение?
— Про Джоковича я могу сказать, что он пересекается с сербскими теннисистами. Они очень дружны. Когда Троицки дисквалифицировали из-за допинга, Новак брал его с собой на турниры и тренировался с ним. Если говорить о Федерере, то его вообще ни с кем нельзя сравнивать, он особенный теннисист. Но, пожалуй, да — он держится обособленно и особо ни с кем не общается. Надаль, насколько я знаю, пересекается с испанцами. У них там своя армада, они любят проводить время вместе.

Что касается девушек, то у них то же самое. Хотя нельзя говорить в целом — у всех всё по-разному. Маша Шарапова общается только со своей командой, а чешки держатся вместе, в том числе и Квитова, которая входит в топ-10. Поэтому нет такого: если ты звезда, то ни с кем не пересекаешься. Зависит от человека. Бывают и обратные ситуации: игрок не в топ-20 и даже не в топ-100, но не общается с другими, поэтому всё индивидуально.

— Вы уже какое-то время не играете, но продолжаете ли следить за теннисом? Может быть, стали более плотно это делать или, наоборот, интерес понизился?
— Я слежу в первую очередь за своими друзьями. Так как это и мальчики, и девочки, разные уровни турниров, то просматриваешь практически все результаты. Словом, я слежу и интересуюсь. Если занимаешься теннисом с восьми лет, то нельзя в одну минуту сказать, что всё, мне это больше неинтересно.

«Хочется, чтобы Федерер ещё пару «Шлемов» выиграл»

— А какое у вас вообще отношение к теннису? Дело в том, что Агасси и Сафин открыто признаются, что ненавидят смотреть теннис, а Федерер обожает эту игру во всех проявлениях.
— Да, есть такое. Я вряд ли включу телевизор ради женских матчей. А мужской теннис мне интересен. Я с удовольствием посмотрю, и если есть возможность, схожу на матчи Федерер — Джокович и на другие игры топ-теннисистов.

Сейчас я вообще не тренируюсь. Есть люди, которые просто не могут без ракетки, им всё время хочется тренироваться. У меня такого нет. Раньше, когда я не готовилась к каким-то турнирам, а просто хотела поддерживать форму, то могла минут 30 поиграть, почувствовала удар слева, почувствовала удар справа — и достаточно, можно идти домой. Такого рвения играть, играть и ещё раз играть, какое есть у некоторых моих знакомых, у меня нет. Иногда и они говорят, что устают, что им это не нравится, но всё равно делают. Бывают ситуации, когда человек говорит, что уже ненавидит теннис, а потом приходим тренироваться, я предлагаю закончить, но он мне отвечает, что нет, надо ещё потренировать удары по линии, потом кроссы, подачу, смэши, ещё побегать немного и так далее. Я так не могу. Однако я не хочу сказать, что не люблю теннис. Я им занималась очень долго. Если бы я его не любила, то столько бы не терпела.

— Допускаете, что можете принять участие в каких-то выставочных матчах для большой аудитории, чтобы популяризировать теннис или дать какой-то мастер-класс?
— Если мы говорим именно о выставочных матчах, а не о каких-то организационных моментах, то, на мой взгляд, в них должны принимать участие игроки другого уровня — Марат [Сафин], Маша [Шарапова], то есть известные игроки, на которых люди могут пойти. У нас был теннисный бум, но сейчас он прошёл. И я не знаю, как и с помощью чего можно вновь вернуть интерес к теннису. Если мы говорим именно про показательные матчи, а не о каких-то организационных моментах, то в них должны играть другие люди.

— Наш читатель написал, что внимательно следил за вашей карьерой и посмотрел около 10 матчей с вашим участием…
— Бедный (смеётся).

— Он сделал вывод, что у вас оборонительный стиль игры. Вы согласны с такой оценкой?
— Ну, у меня же рост не 190 см. Я не могу выполнить одну подачу и сразу выиграть очко. Наверное, действительно у меня больше оборонительный стиль. В какой-то степени я контратакующий игрок. Я не могу сказать, что играю только в обороне. Говоря теннисным языком, я никогда не бегала у забора и не использовала защиту «таракан», но при этом никогда не заканчивала розыгрыш в 2-3 удара. У меня небольшой рост, поэтому приходится много бегать. По этой причине получается, что у меня отчасти оборонительный стиль.

— Были какие-то кумиры в детстве или по ходу карьеры?
— Лет в 14 моим кумиром была Настя Мыскина. У мужчин – Марат Сафин. Мне кажется, он был кумиром для всех. Если брать сейчас, то, безусловно, Роджер и Новак. Они, конечно, два разных игрока. Джокович вызывает восхищение самоотдачей, самопожертвованием. От его близких людей я знаю, что он очень правильно питается и не позволяет себе никаких поблажек. Даже в выходной день или в межсезонье он очень строг к себе. Новак полностью отдаёт себя теннису, и это вызывает огромное уважение.

— А в очных матчах за кого из них болели? Например, в финалах Уимблдона и US Open.
— За Федерера.

— Почему?
— Хочется, чтобы Федерер перед завершением карьеры ещё выиграл пару «Шлемов». Он обладает нереальной энергетикой. Я это ощущала, когда он проходил рядом или когда я живьём смотрела его матчи. Я в принципе очень спокойный человек, но даже я чувствую эту энергетику, которая исходит от него. Очень хочется, чтобы он ещё пару «Шлемов» выиграл.

— Читатель как раз задаёт вопрос на эту тему: кого выберете из пар Федерер — Джокович и Шарапова — Азаренко?
— Федерера. Это что-то уникальное в теннисе, и мы не знаем, когда это ещё раз повторится. Если посмотреть на следующее поколение, то даже ничего близко к Роджеру найти не удастся. Такие люди рождаются крайне редко. В искусстве, спорте и других отраслях их единицы. Он гений. Это моё личное мнение.

А из пары Шарапова — Азаренко выберу Викторию… Хотя, может, всё-таки Машу? Она же россиянка (смеётся). Если серьёзно, то с Викой я просто больше общалась.

«Это очень больная тема, даже по сей день»

— Донской говорил, что все россияне, украинцы и белорусы общаются в одной компании. Это правда?
— Да. Несмотря на события на Украине, я продолжаю общаться с украинскими девочками. Ну и соответственно они со мной тоже разговаривают (улыбается).

— Вообще политика как-то влияет на теннис?
— Да. Есть такие уникумы, как Сергей Стаховский. Он перестал говорить на русском языке, все комментарии он даёт только на украинском. Есть и такие, но их мало.

— В продолжение этой темы, конечно же, нельзя не спросить вас про переход под флаг Казахстана. Как вы решились на этот шаг? Судя по реакции, не всем он понравился.
— Он никому не понравился (улыбается).

— Ну почему же. Если постараться, то можно за вас придумать объяснения. Допустим, что вы считали, что у вас начинается новый этап в карьере, именно с переходом под флаг другой страны вы связывали новые надежды. Вы думали, что этот переход поможет сделать новый шаг.
— За счёт чего?

— За счёт того, что вам дадут больше развиваться. Вам дадут базы, команду, откроются новые возможности. Может быть, эти рассуждения неверны?
— Ой… Тяжёлую тему вы подняли.

— Ну, придётся её всё-таки осветить.
— Скажем так, это не было только моим решением. Не я одна его принимала… (долгая пауза). И давайте тут поставим многоточие (смеётся). Дело в том, что как всё было на самом деле, я рассказать не могу. А придумывать не имеет смысла. Это очень больная тема, даже по сей день. Я не могу сказать, что мне было там плохо или ко мне плохо относились. Нет. Всё было замечательно. Я до сих пор общаюсь с президентом казахской федерации, если где-то пересекаемся. У нас хорошие отношения. Но рассказывать всё начистоту было бы неправильно и по отношению к себе, и к моим близким, а сочинять я ничего не хочу.

— Когда вы обратно перешли под российский флаг, вы держали в уме Олимпиаду в Рио-де-Жанейро? То есть вы хотели успеть сыграть за Россию на этом турнире?
— Ну, я могла попасть на Олимпиаду и под казахским флагом. Это было бы немного легче. Выступая за Казахстан, я практически со 100-процентной уверенностью попадала бы на Олимпиаду. Главное, чтобы не было травм. Так что нет, эта причина не была существенной. Просто дом есть дом, я русская. Это было очень тяжёлое решение, оно не давало мне покоя, и в какой-то момент обстоятельства сложились таким образом, что я смогла вновь выступать за Россию.

— Вам стало комфортнее?
— Да. Потому что когда я переходила в Казахстан, это решение далось с большим трудом. Психологически мне было не очень комфортно выходить на корт и представлять Казахстан.

У меня вообще нет терпения, мне нужно всё здесь и сейчас. Конечно, никогда не говори «никогда», но сейчас я не хочу тренировать. Я даже не представляю, как это. Мне жалко психику детей, я не готова её ломать!

— А с точки зрения документов как всё было организовано? У вас был казахский паспорт?
— Да, конечно.

— То есть было двойное гражданство?
— Ну, вот как-то так получилось (смеётся). Проснулась, и передо мной лежит казахский паспорт (смеётся).

«Первак – предатель»

— Когда ждать ваших следующих публикаций?
— Надо сейчас новую тему найти.

— Тема – теннис. Он круглогодичен.
— Ну, если серьёзно, я адекватный человек и понимаю, что я не журналист. И мне нужно понять, читается ли нормально то, что я пишу.

— Вашу колонку об уходе очень положительно приняли.
— Наверное, потому что это было искренне. Мне очень многие лично написали или позвонили, некоторые даже прослезились (смеётся). Допустим, Настя Пивоварова. Вообще, это проблема нашей сегодняшней жизни. Мы всё время куда-то спешим, рвёмся, летим. Поэтому потом оглядываешься, а может быть уже поздно.

— Вас волнует то, что пишут в комментариях?
— Нет. Сейчас нет. А вот когда я перешла в Казахстан, очень много негатива на меня вылилось. Тогда я была помладше, мне тогда было 20 лет, вот на тот момент мне было обидно, неприятно, и меня это очень волновало, то есть я очень расстраивалась.

— Ну, людей тоже можно понять, ведь всех причин вашего решения они не знали и до сих пор не знают.
— Я их прекрасно понимаю. У нас любят критиковать и, наоборот, любят всякие душераздирающие истории, чтобы можно было кого-то пожалеть. Например, как Маша [Шарапова] уехала в Америку с одним паспортом и 50 долларами. Так вот в тот период я набрала свою фамилию в поисковике, и там высвечивается обычно, каких запросов с таким словом бывает больше всего. И там высветилось «Первак – предатель». Я подумала: «Мда!» (улыбается).

— Много вылилось негатива?
— Да. Я не ожидала, на самом деле. Догадывалась, что он будет, но не ожидала, что его будет так много и что это так меня тронет.

— В Казахстане вас поддерживали?
— В смысле?

— Ну, например, едете по улицам Астаны, а там плакаты: «Ксюша, мы с тобой!»
— (Смеётся.) Там же теннис довольно новый вид спорта. Там больше популярна, допустим, борьба. Но иногда меня узнавали на границе, особенно после матчей Fed Cup, говорили: «Мы за вас болеем». Скажем, мы сыграли в Астане, на следующее утро я поехала в супермаркет, покупаю что-то, а сзади мне говорят: «Ксения, мы за вас так болели! Вы такая молодец!» В Москве такого нет. Даже если, допустим, Марат встретится. Там народ заметнее переживает. Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Мне, например, было не очень удобно – нарушается какая-то приватность, что ли. Тут, конечно, смотря кто что любит – кому-то это здорово, а кто-то себя некомфортно чувствует.

«За матч с Возняцки я поставлю себе плюсик»

— Тогда ещё один вопрос от читателя. Владимир Платеник, который сейчас тренирует Дарью Касаткину, положительно отзывался о вас и работе с вами. Почему вы вынуждены были прекратить сотрудничество? Было ли вам с ним комфортно работать?
— Да. Мне было с ним комфортно работать. Это человек, с которым я провела свой самый успешный сезон, даже полсезона. Мы начали работать за неделю до «Ролан Гаррос»-2011. Мне было с ним приятно сотрудничать. Он полностью отдаётся работе. Я приехала жить в Словакию, он мне там очень помогал: на тренировки привозил на машине, отвозил домой. Если мне было плохо, он вызывал врача. Это важный момент, ведь с тренером теннисист проводит очень много времени, порой 12 часов в сутки. Важно, чтобы между вами были человеческие отношения, а не чисто рабочие: зарплата, результат, и больше ничего не волнует.

Даше очень повезло, что она нашла такого тренера. Он очень многое ей может дать, может помочь ей развиться и достичь больших успехов в теннисе.

Наше расставание – стечение обстоятельств. Я набрала достаточно много очков за полгода, не поехав при этом на азиатскую серию. Возможно, ни я, ни люди вокруг меня были к этому не готовы. Когда одержишь несколько побед, кажется, что теперь уже нужно обыгрывать вообще всех. Мы поехали в Австралию, и я проиграла Ли На, которая была в топ-10. Мы почему-то тогда подумали: «Кто такая Ли На? Надо уже и её обыгрывать!» И на этой почве началось недопонимание, которое вылилось в расставание.

— Можете назвать матч, который вам наиболее запомнился в вашей карьере, неважно – с горечью или удовольствием?
— С горечью ничего не вспоминаю. А с удовольствием – матч с Возняцки в Брисбене, в начале 2013 года. Я начинала тот турнир с квалификации, вышла в основную сетку и обыграла её в матче первого круга в трёх сетах, на тай-брейке в решающей партии (2:6, 6:3, 7:6. – Прим. ред.). Она тогда была игроком первой десятки, так что тот матч мне запомнился.

— А с Шараповой на «Ролан Гаррос»?
— Помню. Два раза я с ней играла на «Ролан Гаррос», оба раза проходила квалификацию и попадала на неё в первом круге (в 2010 и 2014 годах. – Прим. ред.). Я не такой впечатлительный человек, чтобы запоминать матч на всю жизнь только потому, что я вышла на центральный корт. Я там выиграла по несколько геймов оба раза, это тоже не лучшее воспоминание. Я помню все свои матчи, но эти два не повод для гордости. А вот за матч с Возняцки я поставлю себе плюсик.

— Были ли у вас любимые турниры?
— Индиан-Уэллс. Он очень крут, там своя атмосфера, это совмещённый турнир. Это не значит, что все со всеми общаются, но всё как-то более расслабленно. Когда турнир чисто женский, это совсем тухло. Ещё эти соревнования проходят в очень красивом месте, посреди пустыни оазис, который туда завезли. Гольф-поля, пальмы, поют птицы, благоприятная погода: утром прохладно, днём жарко, вечером снова прохладно. В Индиан-Уэллсе всё очень здорово.

— А из турниров «Большого шлема»?
— Уимблдон, наверное, потому что я там очень неплохо сыграла, дошла до четвёртого круга (в 2011 году. – Прим. ред.). Он очень камерный, маленький, не сравнить с тем же US Open, где гигантские территории.

В Америке вообще всё большое, от стаканов с колой до парковочных мест, которые в два раза шире наших. Ещё нравится Австралия, причём не только мне, но и очень многим игрокам. Там всё очень уютно, комфортно, близко от центра города.

«Формула-1 – моё новое увлечение»

— Вы знаете, что сейчас происходит в «Спартаке»?
— Новый тренер. Я даже знаю, как его зовут – Дмитрий Аленичев. Я знаю, что он был очень хорошим игроком. Знаю, что второй тренер – Егор Титов. Мой брат – настоящий болельщик «Спартака», он живёт в Женеве и смотрит все матчи. Раньше он ездил на матчи и на выезды, а у меня всё-таки такого не было. Я ходила иногда на стадион, но это было скорее так: на людей посмотреть и себя показать.

— Что такое спартаковский дух?
— Ой, это не ко мне (смеётся).

— То есть вы не болеете за «Спартак»?
— Смотря что вы имеете в виду. Если бы они сейчас играли, я бы не сказала: «Ой, извините, не могу приехать, у меня матч». Но если я вижу, что они играют, то задержусь на этом канале и, возможно, досмотрю матч до конца. Раньше я знала всех игроков «Спартака» по фамилиям, а сейчас из того состава, наверное, уже никого не осталось. Но если выбирать из всех команд – я болею за «Спартак».

— Нужны ли российскому футболу легионеры?
— Смотря с какой стороны посмотреть. С точки зрения болельщика – да, нужны. Если мы хотим развивать футбол, то возможно… Хотя и с точки зрения развития легионеры нужны, чтобы наша молодёжь стремилась достичь их уровня и попасть в состав.

— А российскому теннису нужны легионеры?
— Нет. Зачем? В теннисе мы остаёмся одной из ведущих держав, на турнирах «Большого шлема», Олимпиадах наши всё же на слуху. А в футболе это не так.

— Какие ещё виды спорта вам близки?
— Формула-1. Моё новое увлечение. Льюис Хэмилтон! Началось с того, что мне показался интересным его «инстаграм». Это вылилось в то, что я решила посмотреть гонку в Сочи. И как-то, знаете, увлекло! Мой брат болеет за Квята, а я – за Хэмилтона.

— После гонки обычно тройка призёров надевает на награждении кепки, а в Сочи это оказались шапки-ушанки. Как вы отнеслись к такому пиар-ходу?
— Положительно. Я люблю такого рода нестандартные вещи, когда выходят за привычные рамки. Такие новшества нужны и важны. В теннисе этого мало, кстати говоря.

— Что именно вас привлекло в Формуле-1?
— Хэмилтон (смеётся).

— Только он?
— Ну, началось с него (улыбается). У меня, в принципе, если я начинаю за что-то болеть, то это не будет, допустим, «Барселона», потому что они здорово играют. Я болела за «Барселону», потому что её тренировал Гвардиола.

— То есть «Спартак» вы не любите, а любите «Барселону»?
— (Смеётся.) Нет, это если мы говорим о мировой арене. Там был скорее даже не один человек, а тандем такой, приятный мне – Месси и Гвардиола.

— Сами вы водите машину?
— Да.

— Так же быстро, как и в теннис играете?
— Да. Кажется, мне скоро уже выезд из страны закроют – надо быстрее оплатить все штрафы.

— Какой самый частый штраф?
— Чаще всего превышение скорости, ещё был выезд на полосу для общественного транспорта (смеётся). Я спешила очень, больше этого не делаю.

— Машина позволяет быстро ехать?
— Я люблю скорость, но что такое быстро по нашим дорогам? Раньше я жила на Новой Риге, и когда ты едешь не в пятницу или субботу утром, то можно позволить себе как-то разогнаться. А когда ты живёшь в городе, в котором постоянные пробки… И то я умудряюсь получить эти штрафы «плюс 20».

— Как вы относитесь к фразе «Женщина за рулём – преступник»?
— Я хочу сказать, что многие мужчины водят хуже женщин. Даже если брать в моей семье, то мой дед, папин отец, не водил машину вообще. Он боялся. Он говорил бабушке: «Если хочешь, чтобы я тебя отвёз в сад, то давай встанем в 4:30, когда нет ни одной машины на дороге, и я тебя отвезу». Она отвечала: «Нет, спасибо! Я уж как-нибудь без тебя сама доберусь».

— Но вы бы хотели съездить на этап в Сочи?
— Да. Мы с братом хотим теперь как раз в следующем году это сделать. Мне просто безумно понравилось, как по телевизору ты можешь услышать переговоры пилота со своей командой. Это очень круто, я считаю. Этого как раз не хватает всем видам спорта. В теннисе они сделали этот «коучинг», но, наверное, можно ещё что-то добавить. Это здорово, когда ты можешь слышать, что думает, чувствует спортсмен.

«У меня было семь занятий фортепиано»

— Если бы вы не были теннисисткой и вообще спортсменкой, то кем бы стали?
— Я бы пела. Я, конечно, не могу похвастаться голосом Анны Нетребко, но что-то могу изобразить. Когда я после операции какое-то время не могла ходить, я начала учиться играть на фортепиано. Я люблю музыку, я музыкальный человек. Мне этого в детстве немного не хватило, причём непонятно почему, ведь все заканчивали музыкальную школу: мама на скрипке играет, папа на гитаре и фортепиано. А о том, чтобы меня в музыку отдать, даже речи не было. Странно. Погубили талант! (Смеётся.) У меня было семь занятий фортепиано. Я научилась неплохо играть и этим горжусь даже больше, чем теннисными успехами, даже больше, чем четвёртым кругом Уимблдона.

— Вы интересуетесь театральными премьерами?
— Недавно была в театре. Мы ходили с бабушкой в МХТ, это был мой подарок на её день рождения. Мы ходили на «Женитьбу» по Гоголю. Нам безумно понравилось, был очень сильный актёрский состав, просто здорово.

— И как вам современный российский театр?
— Мне сложно судить, я не такой уж театрал. Сейчас, когда у меня появилось свободное время, мне это стало интересно. У нас есть прекрасные актёры: Хабенский, Миронов, в «Женитьбе» играл Стоянов, мне очень понравился. У них есть актёрское образование, в отличие от некоторых голливудских звёзд. У нас есть очень сильные актёры. Но мне трудно сравнивать с тем, что было раньше, ведь я этого не видела.

— Как вы относитесь к современному искусству?
— Я от этого очень далека. Мне оно не совсем понятно. Я была на разных выставках. Не могу сказать, что мне это близко. При этом среди моих знакомых есть такие, которые любят современное искусство. Когда что-то модно, 90 процентов людей говорит, что это круто. А я не знаю, на самом ли деле мои знакомые так считают или только потому, что это модно. На мой взгляд, современное искусство – это свидетельство того, что искусство в целом находится в некотором упадке.

— Какую музыку слушаете.
— Совершенно разную. От классики до танцевальной с телеканала A-one. Я слушаю абсолютно всё.

— Нет желания открыть детскую теннисную школу, тренировать?
— У меня вообще нет терпения, мне нужно всё здесь и сейчас. Конечно, никогда не говори «никогда», но сейчас я не хочу тренировать. Я даже не представляю, как это. Мне жалко психику детей, я не готова её ломать! Я стараюсь работать над собой, над своей несдержанностью. Возможно, когда-то мне станет интересно тренировать, но сейчас я к этому не готова.

— Хотели бы отправить своих будущих детей в теннис?
— Не уверена. Возможно, мальчика, но не девочку. Теннис воспитывает эгоизм, ты привыкаешь, что вокруг тебя все крутятся: родители, тренеры. Всё под тебя подстроено. А после тенниса ведь ещё жить и жить, и жизнь эта совсем другая. Многим очень тяжело перестроиться. Так что девочку точно нет, а вокруг парней жизнь немного другая, вокруг них и так всегда всё крутится.

Вообще, пусть дети лучше спортом занимаются для себя. Но если ребёнок прямо будет умолять отправить его в профессиональный спорт, то я, конечно, не смогу сказать «нет».

«Надо что-то новое всё время пробовать и искать»

— Сейчас тенниса стало мало на общедоступном телевидении. Что вы думаете по этому поводу?
— Это очень обидно. Я ещё застала времена, когда на Кубке Кремля играла Курникова, это показывали по телевизору, трибуны были полные, на матч было просто не пробиться. Был настоящий ажиотаж:

У меня было семь занятий фортепиано. Я научилась неплохо играть и этим горжусь даже больше, чем теннисными успехами, даже больше, чем четвёртым кругом Уимблдона.

Марат Сафин и Женя Кафельников — все переживали, смогут они выиграть или нет. Это мне запомнилось в детстве. Очень обидно сейчас наблюдать совсем другую картину. Действительно мало стало тенниса на ТВ. Наверное, потому что у нас стало мало действительно ярких лиц в этом виде спорта.

— Может, надо чтобы Андрей Рублёв выиграл US Open в 20 лет, как Марат?
— Скорее Карен Хачанов. Он больше похож на Марата — вам так не кажется? Хотя, возможно, к Рублёву больше внимания. Я ни разу не видела, как он играет, но говорят, он делает это очень здорово, прямо талант.

— Вы видели Кубок Кремля в детстве по телевизору, ходили на него. Затем сами в нём участвовали. Как изменилось ваше восприятие этого турнира с годами?
— Сейчас, к сожалению, ажиотаж вокруг турнира, его статус другой, чем был 10 лет назад. Это обидно. Но всё равно, из-за того что турнир домашний, ждёшь его с нетерпением, приходят родные, друзья. Поэтому этот турнир был всегда одним из любимых.

— Присутствие друзей и родных на матче вас дополнительно мотивирует или наоборот сковывает?
— Я по знаку зодиака Близнецы. У меня всё меняется: сегодня так, завтра по-другому. Иногда мне это помогало, иногда нет. Единственный болельщик, которого я всегда хотела видеть на трибунах, – мой брат. Ему я всегда была рада, он мой талисман.

— В следующем году в России будет два турнира WTA, добавляется ещё Санкт-Петербург. Как вы к этому относитесь?
— Это здорово, что в нашей стране появляется второй турнир, причём довольно крупный. Спасибо огромное Александру Медведеву, который очень любит теннис. Это ведь тоже своего рода развитие и популяризация тенниса, приедут классные теннисистки. Я была в этом году на мужском турнире в Питере. Его организацией занимаются мои хорошие друзья Камельзоны, они очень классно всё сделали, учитывая, что это первый год. Думаю, на женском турнире в феврале будет ещё лучше, я слышала, кого туда хотят пригласить. Если всё получится, то будет очень сильно. На мужской турнир приехали Бердых и Раонич, два игрока топ-10. Это уровень. Я бы даже сказала, что это – победа. На женском планируется ещё более сильный состав, но до турнира ещё далеко, неизвестно, у всех ли получится приехать. Могу сказать точно, это будет большое событие.

— После победы на Кубке Кремля в парном разряде у Турсунова и Рублёва разошлись взгляды на нововведения в теннисные правила. Первый готов к ним, но после периода тестирования, а второй, несмотря на юный возраст, не хочет ничего менять. Вам какая позиция ближе?
— Кстати, я очень порадовалась их успеху. Мне кажется, моё мнение ближе к Дмитрию. Потому что мы постоянно движемся, идём вперёд, поэтому я тоже за то, чтобы попробовать, посмотреть, а принять или не принять – это уже вопрос второй. Но, безусловно, надо что-то новое всё время пробовать и искать.

— Например, если в одиночке ввести решающее очко при счёте 40:40?
— Значит, дело чуть быстрее пойдёт. Мне кажется, такое уже пробовали, когда мы играли на каких-то детских турнирах. С одной стороны, у тебя не остаётся права на ошибку. Но с другой стороны, ты же выбираешь квадрат для приёма подачи, то есть как-то уравниваются шансы.

— Со следующего года в Кубке Дэвиса в пятых партиях введут тай-брейки. А как вы относитесь к тому, чтобы на «Больших шлемах» у мужчин и женщин в решающих сетах также ввести тай-брейки, как это уже есть, например, на US Open?
— Мне кажется, что мужчины до пятого сета и так столько сил уже тратят. И для игроков это будет чуть легче, и для зрителей интереснее. Всё-таки если люди уверенно держат свою подачу, то ждать развязки можно очень долго. Это более захватывающе получается, какая-то интрига сразу гарантируется. Так же и у девушек. Я за тай-брейки, всё пойдёт быстрее для игроков и более волнующе для зрителей. Опять же, многое в спорте по большому счёту делается для зрителей. Хоть это и спорт, но всё-таки это в какой-то степени и шоу-бизнес.

— Ещё одно нововведение, появившееся для зрителей, это сценическое освещение, которое уже было на нескольких турнирах, в том числе на двух последних Кубках Кремля…
— В Питере тоже сделали. Мне кажется, это здорово, это интересно.

— А как для игроков?
— А я не играла в Москве ни в прошлом году, ни в этом. Не знаю. Но получается, что во время розыгрышей зрителей не видно, получается, что для тебя нет помех. Кто что делает – ты не видишь. Всё равно, когда играешь, видишь, что один встал, другой сел, третий пытается фотографировать – это зачастую мешает. А здесь ты более сконцентрирован. Но здесь, конечно, кому что больше нравится.

— Что посоветуете тем, кто только начинает свой путь в теннисе?
— Терпения. И детям, и родителям. Даже не знаю, кому оно нужно в большей степени. И удачи. В спорте это очень важно.

— Вам не хватило удачи?
— Возможно, мне не хватило здоровья. Будь чуть меньше травм, карьера могла бы сложиться по-другому. Но я не жалуюсь, мне грех жаловаться!

Беседовали Никита Кузин, Михаил Потапов, Даниил Сальников и Павел Ткачук.