В 2009 году россиянин Николай Давыденко стал первым и пока единственным из россиян, кто смог выиграть Итоговый чемпионат ATP. В интервью «Чемпионату» Николай рассказал о том невероятном успехе, об отношении к возвращению Федерера и о том, почему Рублёву и Медведеву удалось лучше многих соперников пройти этот непростой сезон.
— В 2009 году Итоговый турнир ATP как раз переехал из Шанхая в Лондон. Атмосфера была совсем другая. Трибуны были переполнены. Давление, конечно, ощущалось большое. С одной стороны, зрители подстёгивали, а с другой – добавляли волнения. Первый матч с Джоковичем для меня не очень сложился. Но всё равно я уже начал набирать форму. Дальше пошло уже нормально. Выиграл два матча, вышел в полуфинал. И вот тут был самый главный матч с Федерером. До этого я с ним играл очень много поединков, где всё было на грани, очень близко, но я никак не мог его победить. И тут всё было так же, как и раньше. Даже на матчболе я подумал: «Неужели я и сейчас проиграю?» Но когда выиграл, конечно, психологически почувствовал себя по-другому. Это был переломный момент.
— Перед этим была победа на «Мастерсе» в Шанхае, а потом на Кубке Кремля вы проиграли Марату Сафину. Это усталость сказалась?
— Да. Тогда он меня остановил в первом круге, неудачно он мне попался. Я проиграл ему в трёх сетах. У меня реально не было сил после финала в Шанхае с Надалем. Я там полностью выжался и всё-таки выиграл тот шанхайский «Мастерс». И сразу же перелёт в Москву, где надо играть с Сафиным. И я чувствую, что физически уже не готов на сто процентов. Потому что в теннисном плане, конечно, я его обыгрывал, но физически он всё равно меня доконал. Не было сил. Я просто помню, как играл на Кубке Кремля в 2006 году, особенно в финале, — меня остановить было очень сложно. Там уже всё на максимале. Это последний матч, финальный. Тут уже надо было умереть на корте. Я не мог отдать его. Потому что я очень хорошо тогда играл, и форму набрал, и на Итоговом «Мастерсе» был. Борьба была на максимале – а там уже кому повезёт.
— Как вам вообще игралось с товарищами по сборной – Сафиным, Южным, с другими? Когда выходили на корт не вместе, а друг против друга.
— Мы друг друга уже хорошо знали. Я знал, например, что Андреева на грунтовом корте будет намного сложнее обыграть, чем на харде. А Куницына, наоборот, на харде сложнее. Я помню, играл с ним три сета. Есть игроки, с кем на каком-то покрытии тяжелее, а на каком-то легче. Например, с Южным то же самое. Казалось, что на харде с ним тяжелее, чем на грунте. Уже по покрытиям понимал, по турниру. Конечно, не хотелось попадать друг на друга. Но если бывало попадали, то понимали уже друг друга. Кто как играет, какую тактику пытаться подобрать, и, конечно, постараться выиграть. А что делать! Другого выхода то не было.
— Помните ваши проводы из тенниса во время Кубка Кремля в 2014 году?
— Да, помню. Давно это было. Я вывел на корт тогда дочку Катю. Эмоциональный момент такой.
Николай Давыденко с дочкой
Фото: Олексий Понежда, «Чемпионат»
— Потом на Кубок Кремля приводили её и ваших младших?
— Да. Приводил. Когда Хачанов выиграл (в 2018-м. – Прим. «Чемпионата»). Я приводил и Катю, и Костю. На корт даже заводил. Они ещё маленькие были. Просто смотрели. Кто-то там бегает – а они особо не вникают. Я говорю: «Только тихо, не шумите!» Они сели, пять минут посидели, всё надоело и побежали. Сейчас у меня старшая хотя бы тренируется – каждый день по часу, потихонечку. Что-то со мной, что-то с тренером. Хочу, чтобы Катя научилась играть. А пацаны, Костя и Дима, — пока не знаю. Они ещё маленькие.
— Кстати о Кубке Кремля. С 2003 года в эту неделю вы играли только в Москве. Были ли у вас варианты где-то выступить ещё?
— Да, были такие варианты. Мой менеджер договорился с турниром в Вене. А там же платят стартовые деньги, чтобы приехать. И я тогда сказал в Кубке Кремля: «Мне там заплатят хорошие деньги». Они: «Ну, мы не можем столько заплатить. Вот всё, что могли». И я на этом согласился играть Кубок Кремля (смеётся). Даже в 2-3 раза меньше мне заплатили на Кубке Кремля, чем в Вене, но я всё равно поехал играть в Москве. Как мог, всё объяснил своему менеджеру, что я не могу, всё-таки я первый в стране. И в России проходит один турнир, который чувствую, что могу выиграть, сыграть на нём хорошо. Буду играть Кубок Кремля. Вот так и случалось, что в основном я играл только Москву. А шансы-то, конечно, были. Меня постоянно Вена хотела, там шёл параллельный турнир, и я мог его несколько раз сыграть, пока стоял в пятёрке мира.
— То есть из патриотических соображений пожертвовали материальной выгодой?
— Ну, вот смотрите – идёт Кубок Кремля, я его выигрывал, и вдруг я, допустим, играю в Вене. Я объясняю менеджеру: «Да меня пресса сожрёт вместе с фанатами!» Тут смысла никакого нет. Лучше я меньше заработаю на стартовых, зато хотя бы про меня нормально напишут. Иначе сразу начнётся: «Да он не патриот, не играет Кубок Кремля…» Ещё что-нибудь. Поэтому я вот так решил.
— А как вы считаете, болельщики смогли оценить ваше отношение к домашнему турниру?
— У нас же какой русский менталитет? Если ты выигрываешь – за тебя болеют, а если проигрываешь – начинают выливать на тебя грязь. Это же как у вас в комментариях на «Чемпионате» пишут. Кто выигрывает – молодец, кто проигрывает – не молодец, если мягко выражаться.
— Значит, читаете статьи и комментарии на «Чемпионате»?
— Да. Иногда обидно становится. Смотришь про Хачанова комментарии, а его там «поливают». Думаешь: «Вы чего, офигели, что ли? Он же за нашу страну борется, играет, старается». А когда он выигрывает – всё, молодец, поздравляют, радуются. Всегда такое было. Вот думаешь, ты же свой, играешь за Россию, против Надаля, допустим, или Федерера. Нет! Будут всё равно за Федерера болеть. Ну что это за бред! Вы же не будете болеть за испанцев в футболе, когда вся страна болеет за Россию! Нет! Вы хотите, чтобы наши выиграли. А вот в теннисе так не получается. Индивидуальный вид спорта. Все хотят, чтобы Федерер выигрывал. И не важно, что против него твой соотечественник выступает. Вот так у нас получается.
— Вы сказали про Карена Хачанова. Какое-то время вы с ним работали в качестве одного из тренеров. Какие у вас впечатления от работы с ним? Есть потребность ещё дальше работать?
— Во-первых, мы нашли взаимопонимание. Он хотел, конечно, чтобы мы работали. И в этом году я уже начал ездить с ним в Австралию. Но потом жена говорит: «Не поедешь ты никуда». Потому что она понимает, что я на несколько месяцев уеду в тур. Не буду видеть семью два-три месяца подряд. Получается я должен быть с игроком, а семья останется дома. Это нереально – по несколько месяцев не видеть детей, семью – это тяжело. Я поэтому и отказывался. А ему нужен был полноценный тренер, на постоянную работу, чтобы с ним всё время быть. У меня не получилось. Но с другой стороны, если бы у меня не было семьи, я бы, может быть, и поехал в тур с ним и весь год с ним гонял бы по всем турнирам. Если никто дома не ждёт, то это вполне комфортно. Поэтому в туре очень много тренеров, которые не имеют семей. Десятилетиями ездят с игроками. И им в туре комфортно.
— Как вам сама тренерская работа?
— Она другая. Это очень интересно. Я, получается, нахожу себя с другой стороны. Тренирую я игроков, допустим, Хачанова, или вот Кукушкина сейчас тренировал – он иногда приезжает в Москву, и я его тренирую. Немножко вижу как бы себя со стороны. Я вспоминаю себя как игрока и сейчас как тренер на себя смотрю и определяю, что я сделал в то время не то. Просто сравниваю моменты. Потому что со стороны же себя не видишь, когда ты игрок. Всё время все крутятся вокруг тебя, и все виноваты, кроме тебя. И вот сейчас с другой стороны я на это смотрю и вижу, что много ошибок допускал, когда был игроком. Конечно, это уже не исправить, не изменить. Но всё равно я теперь стараюсь это понять для других игроков. Что можно поменять, чтобы на те же грабли не наступить, как раньше у меня было, когда я был с другой стороны. Тактические моменты, психологические, технические. Интересная работа тренера, на самом деле. Особенно если ещё игрок прислушивается, понимает, и ты видишь сделанную работу, хороший результат. Это здорово! Я тоже тогда радуюсь. Потому что бывает момент, когда не чувствуешь отдачи. И самому тогда тренировать не хочется. Становится обидно, что стараешься, вкладываешься, а отдачи нет никакой от игрока. Не чувствуешь никакого удовольствия от работы.
— После паузы в календаре сократили призовые фонды у турниров. А оставшуюся сумму перераспределили так, чтобы поддержать низкорейтинговых игроков, кто играет только в первом и втором кругах, а урезали резко за счёт участников финальных стадии. Как к этому относитесь? Не повлияет ли это как-то на мотивацию игроков, на желание поехать на турнир?
— Ну, сейчас эта проблема везде. И я считаю, что нужно всем играть турниры. Я понимаю, что игрокам неприятно, что когда ты выигрываешь турнир, то зарабатываешь, как будто за второй или третий круг. Но сейчас мотивация идёт уже не в сторону призовых, а в сторону рейтинга, потому что очки надо набирать, очки надо зарабатывать. Да, заработал там, например, 25 тысяч долларов за турнир, который выиграл, а должен был условно 125 тысяч заработать. Но ты получил те же самые очки – допустим, 250. И тут уже неважно, какой призовой фонд. Эти 250 очков помогают тебе подниматься в рейтинге. А если ты держишься высоко в рейтинге, то понимаешь, что ты сеяный на «Большом шлеме», ты попадаешь на все «Мастерсы». А на «Большом шлеме» и «Мастерсе» призовые уже большие. Туда надо стремиться, там надо играть и выигрывать. Сейчас самое важное – собирать очки и держаться в рейтинге как можно выше.
— Тут ещё непонятно, когда и какие турниры будут проходить, когда вообще начнётся сезон. Как настраиваться, как готовиться к турнирам в таких условиях?
— Да, когда большая пауза в соревнованиях, потом очень тяжело возвращаться. В наше время, помню, у меня была максимальная пауза – месяц. Больше не было. Декабрь – единственное такое время. И то – у тебя две недели отдыха, а потом уже начинается тренировочный процесс, и я понимаю, что через три недели я уже должен быть полностью готов к турнирам. Всё. И так было автоматом на протяжении всей моей карьеры. А сейчас такая обстановка – всё сорвалось, и, конечно, люди в панике, не знают, что делать, куда бежать. Тот же Хачанов, можно сказать, бедолага, в Москве сидел, долгое время тренер находился не с ним. Он сам, через компьютер, через онлайн с ним всё решал, тренировался сам. Я помню, когда я был с Кукушкиным и мы вместе тренировались, он даже не знал, что тренировать. Он просто сам по себе тренируется, что-то попадает. Но он же сам себя не видит со стороны, и я понимаю, что ему тяжело без тренера одному работать. Понятно, что можно заниматься фитнесом, но всё остальное тяжело.
А вот, допустим, Медведев и Рублёв – они готовились всё время с тренерами. Они постоянно были не одни. Всё время был рядом тренер, который подбадривал, тренировал, мотивировал. И вот пожалуйста – результаты у Рублёва и Медведева пошли. Они держат себя в форме. Это самое важное. Как говорится, сам себя не заставишь. Только тренер. Тренер скажет – пошли тренироваться, пойдём ещё поиграем, то сделаем, это. И ты продолжаешь делать на автомате то, что тренер сказал. Всё выполняешь под его присмотром. А если тренер скаже: – иди там, где-то по телефону сделай, он ответит: «Да, я сделаю». А сам может не сделать или сделает половину и схалявит. Вот так и происходит.
— Федерер сейчас тренируется и готовится к выступлениям в январе. Как ему удаётся в его возрасте держаться в такой форме, где находит мотивацию?
— Не помню, кажется, я в прессе не рассказывал, но когда я был в Шанхае с Хачановым в прошлом году, я с Федерером общался, и, конечно, я у него спросил: «Как ты можешь себя держать, ещё играть, стараться?» Я понимаю, что у него теннис другой. Он у него более быстрый, короткие розыгрыши. Но всё равно пять сетов играть на «Больших шлемах» — для этого нужно нереальное здоровье. Он сказал, что единственный, кто его спасал, – это его фитнес-тренер Паганини, который с ним работает постоянно в Швейцарии, уже столько лет его держит на уровне, всю его карьеру постоянно тренирует, его готовит. Он мне говорит: «Без него я бы уже давно сломался, умер». Потому что он реально постоянно с ним на турнирах, он его постоянно удерживает, укрепляет, держит физику на таком уровне.
И, конечно, надо должное отдать и самому Федереру. Он всё выполняет уже столько лет. Ему уже 39, а он всё старается это всё делать. Понятно, что он накопил колоссальный опыт, автоматизм, и он понимает, что если он это не будет делать, то не будет показывать результаты. Потому что в таком возрасте нужно ещё больше нагрузку делать. Пока ты молодой, всё сделал и тут же восстановился. Тот же Рублёв. Он может пахать мощно и восстанавливаться быстрее. А уже в 39 лет не восстанавливаешься так быстро, как в 20. И я правда не знаю, как Федерер будет играть. Мне тоже будет очень интересно на него посмотреть, когда он вернётся на Australian Open. Если он вообще вернётся. Будет такой большой промежуток времени – так долго не играл. Как его игра будет выглядеть? Сможет ли он вернуться в свою игровую форму? И я буду очень удивлён, если он опять дойдёт до полуфинала или финала на Австралии. Это будет какой-то нонсенс!