Теннис Казахстана сегодня на слуху. Федерация не только привезла в Астану топовый турнир серии 500 Astana Open с Джоковичем, Медведевым и Алькарасом за компанию, но, как рассказал её вице-президент Юрий Польский, бережно относится к своим ученикам: почти сотне юниоров помогает встать на ноги или, как в случае с Еленой Рыбакиной, обрести второй дом.
В интервью «Чемпионату» Польский рассказал, насколько бюджет казахстанской федерации больше бюджета российской, о работе с юниорами и планах на первый «Мастерс» в стране. А ещё — о желающих получить местное гражданство из России.
«Мы не «подъедаем» федеральный бюджет»
— Юрий Фёдорович, поздравляю с топовым турниром. Вопрос получения серии 500 заключался лишь в сумме призовых?
— Чтобы получить лицензию пятисотки, надо выполнить несколько условий. Соответствовать уровню организации: в 2020-м, 2021-м проводили турниры серии 250, поэтому мы ориентировались на уровень 500, тем более были позитивные отзывы игроков. ATP рассматривала нас в качестве кандидата на апгрейд. Следующий момент: ты можешь получить апгрейд на 500, если являешься полноправным членом ATP — мы в прошлом купили 250. Любой просто так не может получить пятисотник — ему надо иметь лицензию на 250. Третье — в нас были уверены: игроки нас знали, в том числе Новак. Он здесь был, как Даниил, Карен, Андрей. Все играли здесь, катали челленджеры. Позитивный был фидбэк.
Юрий Польский
Фото: ktf.kz
— Был ли у вас конкурент, когда подавали заявку?
— Конкурировали три города: два из них в Европе, один — в Латинской Америке. Но нас поставили как приоритетного члена — даже для турнира 250 у нас были заявлены большие призовые — миллион. Они знали и финансовую состоятельность федерации. К тому же мы помогали во время пандемии челленджерами, когда в ATP обращались. Был кредит доверия. Плюс мы находимся в Азии, а здесь катастрофически не хватает турниров. Для них с точки зрения пиара это было важно.
— Как соперничали с турниром АТР-500 в Токио, который сейчас проходит параллельно? Я о привлечении игроков в первую очередь.
— Токио — сильный конкурент: у них есть история, традиции, много лет его проводят. Помогло то, что мы очень качественно отработали два года, нам доверяли. Да и из Европы гораздо проще добраться в Астану, чем лететь в Токио — почти в два раза короче маршрут. И третье — устойчивая эпидемиологическая обстановка в Казахстане. В стране в день порядка 50–60 случаев заболевания. Нет никаких ковид-ограничений, тогда как в Токио передвижение игроков ограничено. Игроки знали, что у нас комфортные условия, и рассматривали нас как приоритетный вариант.
— Почти $ 2 млн в Астане. Откуда берутся призовые? Спонсоры, субсидии государства, меценатство?
— Мы как федерация полностью финансируемся за счёт спонсоров. У нас отсутствует государственная поддержка, ничего мы не получаем. Это решение президента федерации. Сейчас сложная социальная обстановка, и государство имеет более приоритетные задачи: решение вопросов людей, которых лишили рабочих мест, или вопросы здравоохранения. В прошлом доля финансирования государством составляла 25%, в последнее время процент упал до 3–5 от общего бюджета. Проще отказаться, чем с точки зрения общественности иметь такой резонанс — будто мы «подъедаем» бюджет. Это полностью спонсорские деньги. Тем более все заинтересовались, когда увидели лист игроков. Много новых спонсоров зашли в последние три недели.
Шамиль Тарпищев
Фото: РИА Новости
— В России со спонсорами проблемы. Если в США бюджет федерации $ 250 млн, в нашей стране — $ 5 млн на 2019-й. К кому ближе Федерация тенниса Казахстана?
— Конечно, с «Большими шлемами» невозможно конкурировать. Каждый «Мастерс» чистыми даёт порядка $ 20 млн, а «Шлем» — $ 200 млн прибыли. Здесь конкурировать сложно: какой бы спонсор и президент федерации ни были — а наш личные деньги вкладывает. По сравнению с Россией, бюджет федерации Казахстана в среднем в два, в три раза больше. За счёт чего? Ведётся планомерная работа, выстраиваем долгосрочные отношения. Да, удивительно, такая большая страна имеет такой маленький бюджет. Где-то, наверное, лучше надо взаимодействовать с потенциальными спонсорами, лучше их вовлекать. Тем более у нас есть успехи: мужская, женская сборные, юниоры подрастают, домашние турниры — ты как спонсор можешь выбрать направление. Мы стараемся быть максимально открытыми: разработали много продуктов, которые они могут использовать, чтобы получить узнаваемость и видимость бренда и, самое главное, помочь теннису.
— На сколько лет аккредитовались?
— Пятисотку получили только на этот год. Разговаривали с ATP, они очень довольны. Им нравится, как мы всё организовываем. Есть вариант получения серии 500 на постоянной основе. Прыгнуть с пятисотки на тысячник — вызов серьёзный, поэтому сначала надо закрепить пятисотку за собой. Ведь в стратегии ATP рассматривается добавление трёх пятисоток в ближайшие годы. Может быть, мы две лицензии 250 поменяем на пятисотку. Получить «Мастерс» — другая история. Здесь заинтересованность со стороны других тысячников не допустить конкуренции. Это рынок, они хотят привилегированного положения. Нового игрока запускать они не хотят. Ведь тогда игроки должны выбирать не между девятью турнирами, а уже десятью. Здесь руководство ATP разрывается: нужно на двух стульях усидеть: сделать так, чтобы игроки были довольны и турниры не бастовали — они ведь являются акционерами ATP. Это сложный переговорный процесс. И Казахстан тут будет серьёзным конкурентом — мы громко о себе заявили.
— Какой аргумент стал ключевым в приезде Новака? Ему предлагались особые условия?
— Ему нужны очки. Уимблдон был без рейтинга, его не допустили до AO и US Open. А ему важно попасть на финал Итогового. Плюс Астана рядом, здесь он уже играл выставочный матч с Рафаэлем Надалем в 2019-м. То есть он знал, чего ожидать. В целом это было не финансовое решение, чтобы понимали люди. Это решение с точки зрения очков и того, что здесь его достойно встретят. Игроки между собой общались, хорошую обратную связь о нас давали — здесь всё хорошо организовано, а игрокам это важно.
Мы же тоже шли навстречу, подходили к игрокам, чтобы учесть их потребности: где-то предоставляли больше комнат, находили более удобные варианты перелёта. Такие организационные детали. Да и визы не нужны.
— Новые турниры планируются?
— Рассматриваем ещё WTA. В прошлом году проводили 250, после подобного же в мужской сетке. Но одной из целей у нас является сохранить ATP-500, его проводить. Либо в Алма-Ате, либо где-то ещё проводить WTA-250.
«Не платим баснословные контракты — не как у футболистов»
— Как строится работа федерации?
— Развитие регионов является приоритетом. Когда стратегия разрабатывалась на 10–15 лет вперёд, президент федерации тенниса поставил задачу — во всех областных городах открыть теннисные центры. Сейчас в 18 регионах есть центры международного уровня. Мы можем проводить юниорские турниры, world tennis tour — 15-тысячники, 25-тысячники. Это позволило создать базу для набора — в каждом городе минимум 200–250 детей занимаются теннисом. В Караганде, Актюбинске, Алма-Ате, Шымкенте, Астане доходит до тысячи.
Придерживаемся полицентрической системы развития — нужна конкуренция. Если все дети в одном месте, это закрывает возможности, потому что люди должны конкурировать. Мы находимся далеко от Европы, поэтому нам надо конкурировать внутри. Так что развиваем регионы, проводим турниры по четырём макрорегионам (север, юг, запад, восток), Кубки Казахстана до 12 и 14 лет. Самых талантливых берём на финансирование, оказываем поддержку.
— Сколько детей ведёте?
— До 12 лет — 40 детей, до 14 — 32 ребёнка. И уже с 14 до 18 лет ещё 32 — им даём шанс заиграть. Всего в Казахстане теннисом занимаются порядка 33 тысяч детей — добиваются успехов и бьются за очки примерно 3,5 тысячи. Но поддержка варьируется: если ты топовый игрок, выполняешь цели, которые перед тобой стоят на год, то можешь получать в разы больше финансирования, чем другой, кто до критериев не дотягивает. Но мы никого не оставляем без внимания: смотрим, подсказываем. Это создаёт конкурентную среду, ведь важно, чтобы не было остановки в развитии.
Елена Рыбакина
Фото: Julian Finney/Getty Images
— С какими льготными условиями приходите к российским игрокам, когда предлагаете выступать за Казахстан?
— Здесь важно подчеркнуть, что почти все ребята, которые к нам приходили, не были суперзвёздами тенниса. Если брать Елену Рыбакину, то в 2018 году Шамиль Тарпищев сказал, что её не считает перспективным игроком. Они были в шаге, чтобы закончить с теннисом. Там и Александр Бублик никакого финансирования со стороны Федерации тенниса России не получал. Они тоже были в конфликтных отношениях. В этом плане мы не забираем лучших. Россия сильна талантами, но мы не пытаемся здесь с кем-то конкурировать. Когда видим, что у ребят есть сложности, когда они хотят к нам перейти — это такой диалог — мы их поддерживаем.
— Как на старте их обеспечиваете?
— Мы даём солидную базу, не платим баснословные контракты — не как у футболистов. Это финансирование на поездки в течение года и тренера. Если хочет дополнительного тренера по ОФП, физио, он должен платить за себя сам. Мы даём базовый уровень, дальше игрок должен проявляться: зарабатывать на призовых и спонсорских, которые будут со стороны. Это даже больше $ 50 и $ 100 тысяч — поездки, тренеры. Australian Open может обойтись в $ 30 тысяч. Но игрок всегда знает, что федерация поддержит. Мы же ожидаем, что игрок будет всегда участвовать в Кубке Дэвиса, Билли Джин Кинг, играть на Олимпийских и Азиатских играх за страну. Обязательств у игроков немного, мы же не вмешиваемся, но курируем, помогаем. Во время пандемии, когда были сложности со въездом в Европу, так как мы имеем хорошие отношения со странами и федерациями, за счёт административного ресурса получали специальные разрешения для игроков: они могли тренироваться, базироваться в Европе.
Мы рассматриваем друг друга как партнёры. Они на нас не зарабатывают, с них мы тоже не пытаемся что-то получить: никаких процентов, комиссионных, когда они начинают зарабатывать. Это доверие. Когда они переходят сюда, то задаёмся вопросом, почему они заиграли? Они хотят доказать, что там их недооценили. Мы инвестируем в игрока на ранних стадиях, а когда он поднимается на уровень топ-100 и может зарабатывать призовые, сумму снижаем. Базу покрывает федерация, остальное — игрок.
— Не было ревности у местных игроков?
— Она существовала и до сих пор где-то есть. Важно, что мы не финансируемся государством, поэтому можем сказать: «Извините, это не государственные деньги, чтобы вы жаловались». Это деньги частных спонсоров, которые приняли такое решение — поддержать того или иного игрока. Они же помогают заиграть наших местных игроков. К примеру, Тимур Хабибулин играл с Александром Недовесовым в паре, когда Андрей Голубев на время уходил из тенниса. Это дало ему уверенность, позволяло выигрывать матчи с той же самой Аргентиной, когда Тимур выдал отличный матч. Молодые ребята получают опыт, знания.
«Больше 30 заявок из сборной России о смене гражданства»
— Ваша реакция на заявление Шамиля Тарпищева о «продукте» была однозначна — вы против такой формулировки. Какое взаимоотношение у федераций? И изменилось ли оно после этого случая?
— Мы продолжаем хорошо общаться, есть уважение. Мы, в конце концов, коллеги и взаимодействуем по многим вопросам. К примеру, когда ситуация между Украиной и Россией случилась, мы предоставили тем же российским и украинским игрокам возможность тренироваться в Казахстане, на наших кортах, в нескольких городах. Они приезжали, проводили сборы, участвовали в турнирах. Взаимодействие идёт. Казахстан всегда придерживался нейтралитета: мы за дружбу, за мир между странами.
Отношение нисколько не изменилось. Но почему на тот момент нас это немного возмутило? Елену не считали в России перспективной и поддержку не оказывали. Мы же как федерация помогли, да, поверили ей. Но достигла она этого за счёт своего рвения, таланта, большой работы с помощью тренера, родителей. Это её достижение. Она — не продукт, не заготовка на заводе, которую ты штампуешь и выпускаешь. Не каждый может стать чемпионкой Уимблдона. Это её заслуга.
— В текущей ситуации, наверное, и за помощью с гражданством обращались?
— Из текущей сборной России — и женской, и мужской, кто сейчас стоит в топе — очень многие рассматривали вариант перехода в Казахстан, просто этого решения по тем или иным причинам не приняли. А этот процесс не прекращается: и пять, и десять лет, и месяц назад. Тем более сейчас очень много обращений со стороны игроков России, Беларуси и Украины о переходе. Мы достаточно скрупулёзно отбираем тех, кто нам интересен — приоритет местным. Но когда мы видим, что у игрока есть выбор, как у Елены – либо она заканчивает с теннисом, либо мы помогаем и она продолжает – то в таком случае президент федерации даёт шанс.
— Сколько обращаются?
— На сегодняшний момент есть больше 30 заявок: это дети с 12 лет и старше. Есть и профессиональные, уже взрослые игроки, кто хочет перейти. Не все могут, потому что, если ты играл за взрослую национальную команду Кубка Дэвиса или Билли Джин Кинг, ты не можешь выступать за другую страну. Запрещено правилами ITF.
— Елена — «своя»?
— Мы считаем Елену своей. Потому что активно участвовали в её становлении, мы на личном контакте были: я общался с ней, тренером, с родителями. Булат Утемуратов всегда на связи со всеми игроками, на созвоне после каждого матча, он смотрит практически все игры, ездит на «Большие шлемы». Если ты с человеком всё время взаимодействуешь, это как минимум твой товарищ, друг. А если брать с точки зрения федерации, конечно, она — своя.
— Почему, кстати, в последнее время прекратились такие трансферы?
— Нам важно было показать результаты. Это были игроки не первого звена российской, украинской сборных, они были не самыми приоритетными. Важно было создать эти команды. Сейчас она есть.
Есть проблема преемственности. Михаил Кукушкин при всём уважении может играть за сборную ещё два года, дальше надо будет замену подыскивать. Парникам уже по 35 лет. Сколько они в паре смогут играть — три-четыре года? Поэтому есть Дима Попко, Тимофей Скатов, Денис Евсеев, Бейбит Жукаев. Они и бьются между собой, близко стоят в рейтинге. У всех есть победы над сильными соперниками из сотни. Мы и присматриваемся. Очень хорошо, что есть из кого выбирать, но ребятам надо перейти на уровень выше, чтобы соревноваться с игроками из топ-100, топ-50. Именно на таком уровне мы и играем в Кубке Дэвиса. Женская сборная: Елена Рыбакина, Юлия Путинцева, Жибек Куламбаева присоединилась. Они играли на АО, Уимблдоне. Есть смена, которую мы готовим, стараемся активно не брать ребят извне.