Олег Яровинский – о ЦСКА, Думбия, трансферных ошибках и Англии

Мы разбили на две части разговор с новым спортивным директором «Рубина». Здесь можно прочитать первую часть интервью, где Яровинский рассказывает о «Витессе» и «Рубине».

А теперь речь пойдёт о ЦСКА и работе в Англии.

– За последние годы мы привыкли, что только ЦСКА много лет удаётся успешно продавать игроков. Объясните, за счёт чего?
– Ситуации бывают разные. И у других клубов бывают успешные сделки. Согласен, в ЦСКА, возможно, было больше удачных продаж. Хороший пример — Цубер. Парень провёл один успешный сезон в России, стал чемпионом, а затем загрустил. Мы встретились с ним, агентом и его девушкой. Поняли, что невозможно уговорить его остаться и вступили в переговоры с «Хоффенхаймом». На этих переговорах мы сразу сказали: «Мы его продадим, просто вопрос денег». Не устраивали цирк, будто это наш ведущий футболист, который нам очень нужен. Хотя по факту могли нарисовать любую историю — он сыграл почти все матчи в чемпионский сезон.

– Что именно сказали «Хоффенхайму»?
– Объяснили: «Ребята, давайте сразу перейдём к конструктивному диалогу: хотим за него столько-то миллионов евро и идём на это только ради футболиста». «Хоффенхайм» заплатил почти 7 миллионов, хотя купили мы его за 3,5. Дело в человеческой позиции. Люди, которые до этого приходили в ЦСКА, тоже понимали, что всё можно решить путем договорённостей, а не шоу или подковёрных игр.

– А бывало, что вам на переговорах рассказывали какую-то дичь?
– Конечно, это каждый день происходит. Переговоры с южноамериканцами всегда связаны с шоу. Тут надо быть готовым к театру и подыгрывать им, понимать свою роль. Один раз в ФК «Москва» я даже разговаривал с «президентом Аргентины».

– Что-что?
– Мне сказали, что он болельщик клуба, у которого «Москва» выкупала футболиста. Якобы требовалось разрешение президента страны, хотя я понимал, что это лажа натуральная. Кажется, мы брали Баррьентоса или Моралеса. Мы вели переговоры в Мадриде, и мне как будто бы позвонили из Аргентины, начали говорить в трубку что-то по-испански.

– Что ответили?
– Сказал: «Господин президент, всё будет нормально, парень будет в хороших руках. Счастливо».

О ситуации с Ерёменко. Яровинский на охоте в Якутии. Позвонил человек из ЦСКА со словами: «У нас жопа»

– В ЦСКА в середине 2010-х было не так много трансферов. Несколько окон подряд клуб вообще никого не покупал. В чём в эти периоды заключалась ваша работа?
– Трансферы были лишь вершиной айсберга. Есть много другой работы, незаметной глазу: академия, переподписание контрактов.

– Кого из футболистов оказалось сложнее всего убедить подписать новый контракт?
– Вернблума. Хотели договориться на вменяемых условиях, поэтому надо было как-то сблизиться в переговорах и сойтись на общей сумме.

– Говорят, Гинер купил ему дом, чтобы он подписал договор.
– Гинер не купил – клуб снял тот дом, который он хотел. За городом. Не знаю, почему он хотел именно его, обычный хороший дом в районе Сколково. Может быть, он шведский шпион и хотел жить поближе к инновационному центру – там удобнее ставить жучки? (Смеётся.)

– В одном интервью вы сказали, что самым сложным трансфером на вход был переход Ерёменко. В чём была сложность?
– В очень высокой конкуренции. Роман в одностороннем порядке разорвал отношения с «Рубином» и пытался трудоустроиться в Европу, но не сумел. После этого на него возник серьёзный спрос в России. Но в связи с неоднозначным расставанием с «Рубином» тут хватало юридических вопросов, которые Роман Бабаев с коллегами пытались решить. Я принимал в этом участие больше как мебель.

– В том переходе вы шли на риск?
– Да. Оштрафовать ЦСКА не могли, но, учитывая то, как Роман разорвал контракт с «Рубином», была масса других нюансов.

– Характеризуя его агента, вы сказали: «Дай Трабукки палец, он руку по локоть откусит». Как Марко ведёт переговоры?
– Как боксёр лёгкого веса: качнул, ушёл в сторону и так далее.

– «Если вы не приедете в течение часа, всё пропало». Кому принадлежит эта фраза?
– Я адресовал её Слуцкому: нужно было, чтобы он тоже пообщался с футболистом. Он приехал, поговорил и это тоже стало важным аргументом, почему Роман в итоге выбрал ЦСКА.

– Вряд ли поначалу он жалел. Карьера в ЦСКА складывалась отлично – до всем известного случая с кокаиновой дисквалификацией. Вы же уже после матча с «Байером» в Германии знали, что произошло?
– А я на той игре не был — в этот момент был в Якутии на охоте.

— Отличный выбор.
— Летом взять отпуск невозможно, я его брал осенью и один тур Лиги чемпионов всегда пропускал. Узнал о ситуации, когда спустился с гор. Позвонил человек из клуба со словами: «У нас жопа». Я прямо там и сел. Смотрел на звёзды и переживал. Слишком строгое наказание за то, что человек просто споткнулся. Это не допинг, который помогал ему. По-человечески мне за него очень обидно.

– У вас был разговор, в котором он признал ошибку?
– Ну конечно. Рома прекрасно все понимал: и за свою ошибку он заплатил горькую цену. Очень рад, что Ерёменко доказал – он остаётся футболистом очень высокого уровня. Два года простоя на нём почти никак не сказались.

– Самые крутые трансферы на выход в ЦСКА при вас – Думбия и Муса. Вы участвовали в этих переходах?
– Конечно.

– Расскажите, как продать Мусу за 18 млн фунтов?
– Точно так же, как продать условного Пипеточкина за 150 тысяч в «СКА-Хабаровск». Встречаешься с людьми, начинаешь разговаривать, и вы определяете сумму. С Мусой были очень длинные переговоры, потому что «Лестер» посылал нам каких-то непонятных эмиссаров. Они обещали английскому клубу, что прямо завтра всё решат по условиям. Это была иллюзия.

– Эмиссары приезжали в клуб?
– Да, приходили на встречу. Мы с Бабаевым смеялись и звонили в «Лестер», спрашивали: «Зачем вы послали этих людей? Мы же с вами всё обсудили ещё с зимы». Но в итоге договорились.

– После трансфера Думбии скаутский отдел ЦСКА в чёрных списках «Ромы»?
– Ну, мы же не навязывали им Сейду, не приходили домой, как коммивояжёры. Итальянца сами хотели его купить и сами настаивали на этом в последний день трансферного окна.

– Со стороны игрока ту историю вёл Трабукки?
– Нет, её вёл агент Думбия. Марко помогал, но он несильно был вовлечён.

– Почему у Думбия не пошло в «Роме»?
– Сейду сыграл последний матч за ЦСКА в декабре. Потом был в отпуске, после которого уехал на Кубок Африки. Вернулся в не очень хорошем состоянии – во время такого турнира тренировочной работы практически нет. Как в ноябре-декабре в чемпионате России. Там такой график: играешь, восстанавливаешься – потом опять игра. И в «Роме» об этом прекрасно знали. Но стали использовать его так, будто он прошёл всю предсезонку. В итоге что-то пошло не так. При этом мы были готовы предоставить все данные, все расклады.

– И про спину итальянцы знали?
– Да, причём на тот момент она его уже никак не ограничивала. Общее состояние – да, но его просто надо было подготовить. И раз уж «Рома» была недовольна трансфером, предлагаю вспомнить, как мы его потом возвращали и опять использовали эффективно. Мы хотели оставить Думбия и на больший срок, но итальянцы пошли на принцип. Ну и плюс Сейду захотел в «Ньюкасл».

Алексей Березуцкий напортачил с переходом в ЦСКА Алибека Алиева. Дал игроку лестную характеристику

– Самый обидный трансфер, который мог быть в ЦСКА, но не состоялся?
– Даббур, 100%.

– Его переход, как говорят, в последний момент заблокировал Гинер?
– Игрок действительно уже сидел в офисе с ручкой, но, скажем так, было принято решение его не приобретать.

– Почему?
– Финансовые причины. Мы были вынуждены прямо в офисе его развернуть. Было тяжело говорить ему «пока». Он был в шоке.

– Зато тщетно пытались угадать с другими нападающим. Чем, например, ЦСКА приглянулся Страндберг?
– Большим количеством качеств. Крупный быстрый нападающий за небольшие деньги. Увы, он не смог проявить свои качества при той конкуренции, которая была в ЦСКА. Мы, кстати, на Страндберге заработали много денег. Купили за 300 тысяч евро, а продали за 1,1 миллиона евро.

– Вот как это делается?!
– Надо любить своих футболистов. Люди же чувствуют энергетику. Вот вам скажут: «Хотим переманить Дениса Целых из «Чемпионата» в «Спорт-экспресс». Вы должны почувствовать, что Денис вам очень важен, тогда конкурент даст вам больше денег (смеётся). Вот тут небольшой элемент шоу у нас был.

– А вот покупка Оланаре себя не оправдала?
– Первый приход игрока, считаю, был очень успешен. Вы не представляете, как долго мы думали: подписать его второй раз или нет.

– Тут был этический момент – вы сомневались из-за травмы, которую он получил в матче за ЦСКА?
– Нет, здесь этика уже не работает, потому что профессиональный спорт циничен. Мы думали только о спортивной составляющей. Вы же понимаете, что брать игрока после травмы – это все равно что вслепую.

– Эта история чему-то научила?
– Сейчас бы я лишний раз подумал. Хотя и тогда было много обсуждений.

– Вы его не спрашивали: «Зачем ты сделал кульбит в том матче с «Зенитом»» (после него Оланаре усугубил травму. – Прим. «Чемпионата»)?
– Все мы взрослые люди. Он мог сломаться и в другом моменте. Насколько я помню, основная проблема была не в кульбите. До этого при ударе колено пульнуло.

– Зимой 2015 года в ЦСКА пришёл нападающий Алибек Алиев, который в итоге так и не заиграл в основе. Зачем вы брали его?
– Вот он точно странный. Я полностью признаю свою вину, но тут Лёша Березуцкий должен быть со мной в одной лодке. В ЦСКА Алибек Алиев шикарно провёл сборы и одну контрольную игру. Потом Лёша сказал, что футболист топовый, обязаны брать. Я ему потом это припоминал.

– Помимо Алиева есть ещё игроки, в которых вы ошиблись?
– Конечно. Не могу назвать это прямо ошибкой, но, когда Ткачёв переходил в ЦСКА, у нас была идея сделать его латералем. Откровенно говоря, это не получилось. Но Серёга (Ткачёв. – Прим. «Чемпионата») – отличный футболист, я рад, что он дальше реализовал себя в той или иной степени.

– А у Ионова почему не получилось в ЦСКА?
– Вот Ионова я точно не считаю ошибочным приобретением. Это игрок очень высокого уровня. Сложный вопрос, почему он полностью не раскрылся у нас.

– Ласина Траоре?
– Брали нападающего, учитывая его прошлые успехи.

– Как вам Селюк в переговорах?
– Топовый чувак! Он делает вид простого человека, на деле же очень умный и интересный. Я сразу это понял. У меня отсутствует высокомерное отношение к людям, поэтому в любых переговорах всегда внимательно слушаю. Когда впервые встретился с Димой (Селюком. – Прим. «Чемпионата»), сразу понял, что он за дядька. Лирический герой в прессе, но в реальности совершенно другой.

– По Траоре у вас сомнений не было?
– Когда мы смотрели его игры за «Монако», некоторые вопросы возникали. Но мы это проигнорировали. В целом мы всё равно, конечно, ждали другого Траоре.

– А что с ним было не так?
– Он не совсем восстановился после травмы. У футболиста были проблемы с движением. Но мы думали, что сможем всё быстро поправить. Помнили прошлые выступления Траоре. Конечно, я бы больше так не поступил. Если ты видишь человека и понимаешь, что у него на данный момент есть какие-то проблемы, не надо приглашать этого футболиста. Неважно, как он играл даже год назад.

— Почему не смогли привести его в порядок? С Думбия-то получилось.
– В те паузы, когда у него была запланирована дополнительная работа, игрок вынужден был уехать по семейным обстоятельствам. Потом всё пошло насмарку, физически футболист не был готов на 100%.Но даже при том, что это был не лучший Траоре, он тогда забил больше всех в ЦСКА и ушёл на зимние каникулы в статусе лучшего бомбардира команды.

ЦСКА проиграл борьбу за Рицу Доана, потому что из клуба не полетели на переговоры в Японию. «Гронинген» это сделал и взял игрока

– Витиньо, кажется, был продан уже после вашего ухода из ЦСКА?
– Да. Шикарное действие со стороны ЦСКА. Продать футболиста за год до окончания контракта, за сумму, превышающую изначальную, – просто браво!

– Насколько было рискованно выпускать его в матче за Суперкубок – когда договоренность о сделке уже была достигнута? Ведь клуб мог лишиться 10-12 млн, если бы Витиньо получил травму.
– А если бы он пошёл на интервью к вам, а ему кирпич на голову упал? Например, Караваев, имея договорённость с «Зенитом», играл последний матч за «Витесс». Фатализм в спорте должен присутствовать.

– Был такой игрок, которого вы изучали, когда он был не высокого уровня, а потом дорос до топ-футболиста?
– Рицу Доан. Мы договорились о его аренде ещё в Японии. К сожалению, не удалось подписать. Футболист в итоге перешёл в «Гронинген». Голландцы долетели до Японии, а мы нет.

— Почему?
— Ну вот так вышло.

– Были шутки, что всегда можно вернуть Вагнера Лава, если не сложится с каким-либо нападающим.
– Мы Вагнера обсуждали каждое трансферное окно, думая его вернуть. Это футболист нереального уровня.

– Почему не сложилось в последний раз?
– Деньги. В итоге решили: что пора закрыть эту историю навсегда.

– Как находить новых Вагнеров?
– Сейчас известны все игроки, которые мало-мальски шевелятся. Нельзя никого найти в джунглях и привезти за шкирку. В этой ситуации важно максимально коротким путём дойти до игрока и уговорить принять предложение на небольшие деньги. В этот процесс всегда вовлечено много народу. Когда мы обсуждали компоновку нового офиса, моей принципиальной позицией было расположение селекционного отдела в одном общем пространстве. Нужно общаться, спорить – тогда всё будет нормально функционировать.

– Когда вы работали в ЦСКА, к вашим игрокам был предметный интерес серьёзных европейских клубов?
– Если бы он был, мы бы их продали. Разговоров-то всегда миллион. Например, по Дзагоеву каждое трансферное окно что-то обсуждалось. Но так, чтобы предметно… Бабаев мне рассказывал историю, как «Эвертон» вёл переговоры о переходе Вагнера Лава не с ЦСКА, а некими аферистами. Он об этом узнал, когда получил письмо с вопросом, куда присылать самолёт за игроком. Он говорит: «Какой самолёт?» А они ему: «Так мы ж его у вас покупаем». Бабаев отвечает: «Мы впервые слышим об этом».

– По Акинфееву за эти годы не было ни одного предложения? Говорили, что на него выходил «Манчестер Юнайтед»…
– Мне об этом ничего неизвестно. На бумаге ничего не было. Заинтересованность у европейских команд наверняка была, но они же понимают – чтобы купить такого легендарного спортсмена из России, ему нужно предложить определённую роль в команде. Величие Акинфеева мы поймём потом, много лет спустя. Мы забываем о том, сколько матчей он сыграл на высоком уровне, скольких достижений добился, начав играть очень рано. Много всего выиграть и перенести две тяжелейшие травмы и при этом держать уровень – гениальный спортсмен! Пока он действующий игрок, он для нас просто Игорь Акинфеев. Через несколько лет мы поймём, с каким человеком существовали в одном футбольном пространстве.

Слуцкому в Англии чуть не сломали руку. Дело было на тренировке «Халла»

– Как вы решились на уход из ЦСКА ради работы в Англии?
– «Халл» – такая история, когда всё выглядело как подстава, но принять участие в ней было безумно интересно.

– Подстава? И в чём же?
– Ну, когда президент клуба за одно межсезонье продаёт 18 человек, какой бы ты ни был гениальный тренер, очень тяжело потом собрать команду. В защите играли молодые футболисты, плюс из-за травмы выбыл Абель Эрнандес, и не осталось больших нападающих.

– От чего кайфовали лично вы, оказавшись в английском футболе?
– От всего – от английских футболистов, стадионов, организации процесса. В «Халле» была потрясающая медицинская служба. Просто овертоп! Для Англии это норма, но, к сожалению, даже в ЦСКА у нас не было такого уровня физиотерапии.

– Что ещё запомнилось, помимо медицинской службы?
– Даже тренировочные поля. Когда вы видите их в «Халле», кажется, что английская королева вышла поиграть в гольф, и их подготовили для неё. И это, в целом, норма для английских клубов. Такого поля, как у «Халла», нет ни у одного клуба РПЛ даже близко. Местные ребята говорили, что у других клубов Чемпионшипа не очень хороший газон. Мне говорили: «Вот приедете в Олдхэм – увидите». Приезжаем. Появись бы такая поляна в России – вообще было бы счастье!

– В чём ещё «Халл» превосходит российские топ-клубы?
– Мы много лет пытались взять в ЦСКА кого-то из молодых воспитанников «Челси» – там их целая россыпь. Теперь я понимаю, почему англичане не горели желанием отпускать их в Россию – чтобы не выпускать из виду. А в «Халл» летом отпустили всех трёх игроков, кого мы просили. Вот вам и разница.

– Слуцкого называли проектом Абрамовича. Даже обсуждали версию, согласно которой «Халл» был тестом перед его переходом в «Челси».
– Из клуба Чемпионшипа до «Челси» дальше, чем от Москвы до Китая раком.

– Лэмпард, кстати, как тренер в «Челси» пришёл из Чемпионшипа.
– Ну это легенда «Челси». Надо быть честным, Слуцкий — это не Лэмпард. Футболист, который столько играл в «Челси», явно имел больше шансов возглавить клуб, как и условный Терри. Поэтому мы не просто не думали о переезде Слуцкого в Лондон – это было бы смешно.

– Речь же велась необязательно о роли главного тренера. Он мог быть помощником или, скажем, работать в академии.
– Слуцкий – тренером академии? Ну вот тут, думаю, вряд ли. В 1996-м ещё может быть, но сейчас нет.

– Но он же общался с Абрамовичем.
– Про это лучше говорить с ним. Но важно понимать: «Челси» – слишком сложная структура, большой клуб. Чтобы стать там тренером, нужно минимум выиграть Лигу чемпионов.

– Вы сами с Абрамовичем хоть раз пересекались?
– Нет. Только с «Торпедо-Металлургом» в 2004 году мы ездили на «Стэмфорд Бридж» большой компанией россиян, и там я увидел его издалека. Это был единственный раз.

– Что больше всего поразило в тренировочном процессе в Англии?
– Например, что доктора почти не появляются на поле. Когда футболист прыгает в другого с двух ног и выносит голеностоп, тот морщится, встаёт и продолжает играть. Врач в основном сидит и смотрит, как восстанавливаются травмированные. Боевитость запредельная! Футболисты даже ничего не замораживают себе на тренировках.

– Сильно.
– Мы как-то устроили матч персонала. Длинные передачи, удары с локтей… Они удивляются, как можно вообще в футбол играть без подкатов. Жесточайшая борьба до последней секунды. Игра закончилась – все обнялись, улыбнулись и пошли дальше. Я такого нигде не видел на любительском уровне! Леонид Викторович встал в ворота – чуть руку не сломали. Потянулся за мячом, упал и вывихнул плечо. Потом уже только судил.

– Сколько времени Слуцкий поработал с Робертсоном, который теперь играет в основе «Ливерпуля»?
– Две-три недели.

– Быстро же Слуцкий воспитал чемпиона.
– Не думаю, что в успехах Робертсона какой-то вклад Слуцкого. Мы обсуждали Энди, даже с ним переписывались. Созваниваться с ним сложно, из-за акцента его трудно понять. Он – очень работоспособный человек, настоящий британский футболист. Тот случай, когда, чем сильнее его душат, тем больше он хочет доказывать и работать. Потрясающая история о том, чего добился человек без каких-то сумасшедших ярко выраженных качеств.

– За счёт чего?
– За счёт беспощадного отношения к себе и сопернику. Честно, такими ребятами я просто горжусь. Про таких, как Робертсон, надо снимать кино. «Ливерпуль» наверняка мог позволить себе защитника более высокого уровня, но выбрал его. Тренер за него взялся, и посмотрите, что из себя сейчас представляет этот игрок. Именно Клопп в своё время сказал: «Иногда мне кажется, что в этой стране я один верю в тренировочные занятия. Остальные полагаются лишь на трансферы».

– А на развитие Боуэна, который ушёл в «Вест Хэм», Слуцкий действительно повлиял?
– Вот в него вложился. Не нужно ставить знак равенства между Боуэном и «воспитанником Слуцкого», но что-то в него было вложено. Боуэн тоже много работал, забил 20 мячей и никак не снизил требований к себе. Все английский футболисты – про это. – Поясните. – В Англии вся культура построена на том, что если ты куда-то забрался, начинаешь работать вдвое больше, чтобы оказаться ещё выше. И там к любой профессии относятся хорошо. Человек гордится тем, что моет окна или работает таксистом – тут большое отличие от нас. У них есть ощущение стабильности. Мы иногда живём не в государстве, а в рамках своего круга общения. А они живут именно в государстве и могут смотреть куда-то в будущее. Мы просто к этому не приучены.

Путешествие Яровинского и Слуцкого в Антанктиду: плавали на каяках, лазили в горы, спали на улице

– Слуцкий, переехав в Англию, проиграл в деньгах. Вы тоже?
– Конечно. Финансовый вопрос в этой истории стоял примерно на 29-м месте. Когда Христофор Колумб собирал свой корабль, чтобы из Севильи плыть в Новый Свет, я думаю, там тоже все проиграли в чём-то. Но не попробовать – значит чего-то лишиться.

– Вы ведь со Слуцким путешествовали и вне футбола?
– Я ходил в большую парусную бригаду вокруг Шпицбергена. После того как Арктику практически полностью освоил, захотелось попасть в Антарктиду. Запланировали и поехали семьями.

– Как это физически осуществляется?
– В аргентинской Ушуае садишься на большой комфортный корабль и несколько дней плывёшь в Антарктиду через пролив Дрейка. На берег высаживаешься, ходишь, смотришь – пингвины, айсберги, киты…

– Лагерь разбивали?
– Был такой аттракцион, когда всю ночь проводишь на леднике. Роешь яму в снегу и в ней спишь. Выглядело достаточно забавно. Культурологическая разница между русскими и остальными туристами заключалась в том, что немцы рыли натуральные могилы – строго по росту. Наши люди более суеверные – в гробах спать не будут, поэтому делали круглые ямы. После этого на корабле появилось определение russian holls.

– Были опасения за свою жизнь?
– В современной Антарктиде нет ничего опасного. В целом всё продумано и отработано. Леонид Викторович с сыном проявили себя с наилучшей стороны – и на каяках плавали, и в горы лазили, и в связке ходили, и на улице спали. Им понравилось. Для людей работающих в столь стрессовой среде, как футбол, подобные приключения полезны – помогают хотя бы ненадолго отключить голову и зарядиться энергией. Когда сидишь в тайге, трансфер Мусы, поверьте, отходит на десятый план. Включаются основные инстинкты.

– Ваше самое безумное приключение?
– Большая экспедиция из Магадана в Якутск. На мотоциклах, по тайге, по бездорожью. Сложная логистика, куча переправ, медведи бродят… Было сложно, но всё воплотили. У меня масса историй случалась – и под завалы попадал, и в расщелины падал.

– С этого места поподробнее.
– Однажды на глазах у жены в горах поехал со снегом вниз. Там висела табличка: «Опасно, сход лавин», а я говорю: «Фигня, снять не успели». Шагнул вперёд – и полетел в расщелину. Чудом выкарабкался. Ещё бы метра три скатился – и здесь с вами точно не сидел бы.

– Ох…
– Ещё был случай: с охотниками-промысловиками прилетели в горы в Якутии. Провиант должен был следующий борт забросить. Стояла прекрасная солнечная погода, а на следующий день снег повалил стеной, и мы застряли на несколько дней – без еды, вообще ничего.

– Как справлялись?
– Подстрелили барана и ели. Два блюда получалось: баранина с водой и баранина без воды. Когда надоело пить пустой кипяток, я расставил своих товарищей в шеренгу, мы бежали по лесу и потом по следам находили бруснику – где снег покраснел. У меня в рюкзаке случайно завалялся детский носок – я его использовал как фильтр и варил морс. Всё это время народ в Москве страшно нервничал: уезжал на денёк, а пропал на шесть суток без связи.

Беседовали: Максим Еремин, Андрей Панков, Григорий Телингатер, Денис Целых.